Городской тариф - Александра Маринина

Коротков прыснул в кулак и отвернулся.

- Наверное, ты меня обманываешь, - Гриша обстоятельнорассуждал вслух. - Почему дядя Юра смеется? Если бы ты сказала правду, он бы несмеялся. Он смеется, потому что ты меня разыгрываешь.

Придя к этому бесспорному выводу, мальчик удовлетвореннозамолчал и принялся что-то обдумывать. Пока он думал, Ирина продолжала быстрорезать овощи, а ее муж с преувеличенно серьезным видом колотил кулинарныммолотком по распластанным на доске кускам мяса. В кухню заглянула Татьяна,Гришина мать.

- Сынок, не мешай дяде Юре и тете Ире, иди к себепоиграй.

- Он не мешает, Танюша, - откликнулся Коротков. - Онработает следователем. Весь в тебя. Устроил нам тут допрос с пристрастием.

- Да ну?

- Ну, - подтвердил он. - Ребенок интересуется знать,каковы масштабы Иркиной славы. Проще говоря, звезда она или нет?

- Ну и как, сынок, выяснил? - поинтересовалась Татьяна.

- Пока нет, - деловито сообщил Гриша. - Тетя Ира неотвечает на поставленный вопрос, уходит от ответа. Она считает, что я ещемаленький и со мной можно не разговаривать серьезно.

- Господи, какой ужас! - Ира бросила нож и схватиласьруками за голову. - Таня, как вы со Стасовым воспитываете ребенка? У него женет детства. Ты только послушай, как он разговаривает! Как будто ему сорок лет,а не восемь.

- Мама, - внезапно подал голос Гриша, - я догадался.Тетя Ира настоящая звезда, и все об этом знают, только я один не знал, поэтомумой вопрос показался дяде Юре смешным. Правильно?

- Правильно, солнышко, - рассмеялась Татьяна. - Иди ксебе, сейчас тетя Ира будет резать лук, и у тебя слезки потекут.

Гриша с достоинством покинул помещение. Даже угроза луковыхслез не заставила его двигаться быстрее. Стасов всегда говорил, что его женародила тройню: сперва Гришкину обстоятельность, затем Гришкину медлительность,а потом уж и самого Гришу.

Они праздновали День милиции. Правда, 10 ноября в этом годупришлось на будний день, поэтому договорились собраться у Татьяны и Стасова вближайшую к празднику субботу. Обязанности разделили: Коротков пообещал припомощи жены приготовить какое-то совершенно невозможное мясо, Каменская иЧистяков должны были принести сладкое, с хозяев дома причитались спиртное илегкие закуски. Ну а пироги, как водится, ожидались с приходом Миши Доценко,потому что лучше его благоверной их никто печь не умел.

Коротков и Ирина приехали пораньше, на приготовление«совершенно невозможного» мяса требовалось время, гости должны были явитьсятолько через час. Татьяна еще раз проверила накрытый стол, убедилась, что всенеобходимое сделано и можно немного передохнуть, и налила себе чаю.

- Вот что значит сила привычки, - задумчиво проговорилаона. - Празднуем День милиции, а милиционеров-то среди нас - раз-два и обчелся.Только ты, Юрик, да Настя. Стасов давно в отставке, я - недавно, Доценко тожеуже не служит.

- И Настюха, того и гляди, уйдет, - откликнулсяКоротков. - Тогда вообще один я останусь. И наши ежегодные посиделки в Деньмилиции будут собираться в честь одного меня. А я буду чувствовать себя героеми страшно гордиться. Тань, мне миска нужна, побольше и поглубже.

Татьяна выдала ему глубокую широкую миску, в которуюКоротков принялся складывать отбитое мясо.

- Насчет Насти - это ты серьезно? - спросила она. - Онадействительно собралась уходить?

- А куда ей деваться? Ей сорок пять исполнилось. И сАфоней нашим ей не ужиться, он ее поедом ест. У Каменской диссертация почтиготова, ей предлагают на кафедру переходить, должность полковничья, так чтозвание она получит. А под Афоней ей ничего не светит, он категорическиотказывается ее в должности повышать. У нас уже почти весь личный состав разбежался,только самые толстокожие вроде меня могут терпеть его придурь. Правда, Афоня наповышение собрался, со дня на день нового начальника представят, но он, боюсь,будет еще хуже.

- Кто таков - известно?

- Известно. Молодой и резвый, из центрального аппарата.Афонино хамство Настя еще кое-как терпела, все-таки они ровесники. Апредставляешь, что с ней будет, если ей какой-то сопляк нахамит? Да она двухминут на службе не останется.

- Ну почему ты думаешь, что он обязательно нахамит? - супреком сказала Ира. - Может, он окажется нормальным, здравомыслящим,воспитанным мужиком.

- Ой, не смеши меня, - фыркнул Юра. - Где ты такихвидела? Даже в вашем хваленом кино таких уже давно нет, а уж в милиции-то иподавно. Если Настюха уйдет, вообще работать не с кем будет, один СерегаЗарубин останется, все остальные - молодняк необученный.

В кухне снова появился Гриша, и по его сосредоточенноймордашке было понятно, что у ребенка созрел очередной животрепещущий вопрос.

- Мама, а когда Ира придет, как мы их различать будем?

- Кого - их?

- Ну, нашу Иру и тетю Иру, - он кивнул в сторону ИриныСавенич. Их же зовут одинаково, как же их различать?

Под «нашей Ирой» мальчик подразумевал жену Миши ДоценкоИрочку.

- По лицу, - дал дельный совет Коротков.

- Дядя Юра, я серьезно спрашиваю. Надо придумать имотдельные имена, чтобы никто не путался. Пусть наша Ира будет Наша Ира, а вашатетя Ира будет просто Ира.

- Интересно, - возмутился Коротков, - а моя Ира,выходит, не наша, что ли? Нет, так не пойдет.

- Тогда пусть будут Ира Большая и Ира Маленькая, -выступил Гриша с новой инициативой. - Тетя Ира же высокая, а наша Ирамаленькая.

- Ты еще скажи, что я толстая, а ваша Ира худенькая, -заметила Ирина, смешивая в стеклянной салатнице какой-то сложный соус.

- Но… - начал было Гриша и осекся, поймавпредостерегающий взгляд Татьяны.

Всем было очевидно, что он собирался сказать: «Но ты же и всамом деле толстая, а наша Ира худенькая». Проблема веса была для Ирины Савеничболезненной и постоянной. То есть для просто красивой тридцатипятилетнейженщины она выглядела отлично, но для актрисы была крупновата и много летборолась с килограммами, которые так и норовили скопиться и укорениться наталии и бедрах. Татьяна опасалась, что ее не в меру прямолинейный ребенокненароком обидит гостью, и постаралась перевести разговор на что-нибудь болеебезопасное, но обстоятельный Гришенька не желал мириться с тем, что вопрос нерешен, и предлагал все новые и новые варианты. Дискуссию прервал звонок МишиДоценко, который удрученно сообщил, что его мама плохо себя чувствует ипосидеть с восьмимесячной внучкой не может, а посему его жене Ирочке придетсяостаться дома с ребенком. А сам он уже упаковал пироги в коробку и через десятьминут выходит.

- Ира не придет? - уточнил Гриша. - Значит, можно поканичего не придумывать.