Ниалл. Возвращение Повелителя Света - Валерия Катина

словно сотканной магическими пауками. Спинка трона была сплошь усеяна мелкими багровыми цветами, а зеленые витиеватые стебли опутывали подлокотники. Она будто сидела на мягкой травяной подушке. Вокруг резвились дети, если можно их так назвать. Бестелесные, мерцающие тысячами светлячков, они протягивали друг к другу ладошки, танцевали вокруг Царицы, подбрасывая вверх цветы, и их звонкий смех будто отталкивался от невидимых стен и эхом раздавался в тронном зале. Это были души магов, что еще не бывали на Земле. Их судьбы пока не были переплетены и потому они находились здесь — во владении великой Вселенной.

Фат величественно вышагивал по мягкой траве. Блестящие капли росы задерживались на его ступнях и холодили их. Он испытывал небывалый восторг, когда касался прохладных стебельков, ведь раньше такие чувства, присущие смертным, ему были просто недоступны. Но после всех пророчеств, нашептанных им Царице, она решила подарить ему оболочку. Седые волосы мужчины спускались почти до самых пят. Одежда ему была не нужна, ведь пышный водопад прикрывал все, что должно быть скрыто. Он подошел к подножию трона, едва коснулся губами горячей руки Царицы, а затем приложил ее к своему лбу и встал на колени.

— Говори, — разрешила она.

Фат поднялся, чтобы затем взмахнуть пальцами, на которые тотчас медленно опустились две бабочки, переплетенные между собой нитью. Она связывала их сломанные крылья, словно две разбитые души, готовые излечить друг друга. Царица медленно наклонилась, с интересом посмотрела то на одно насекомое, то на другое. Грудь ее часто вздымалась, а губы разомкнулись, она выдохнула:

— Невероятно!

Фат кивнул и бабочки растворились на его пальцах. Царица взмахнула рукой, погружая ее в оставленный от насекомых блестящий туман. Он искрился разноцветными частичками: золотыми, лиловыми, голубыми. Богиня откинулась на спинку трона и задумчиво смотрела в пустые глазницы вершителя судеб.

— Как ты это сделал? — спросила она.

— Нити сами переплетаются, Повелительница, я, лишь, вовремя услышал их зов.

— И какой он был?

Фат растянул багровые губы в мечтательной улыбке. Он лукаво посмотрел на задумчивую женщину и ответил:

— Самый звонкий из всех мною созданных.

Царица вздохнула. Она сняла с шеи Свет Ниалла, который светился золотистыми искрами, мерцал, закованный в стеклянную клетку, сжала его в ладони, а затем протянула Фату.

— Но ведь он еще не перевоспитался, — попыталась возразить Царица.

— Ваш сын не из тех, кто сдается.

— Ломаются даже самые непокорные, — отмахнулась она.

— Но не Ушакхал. Его предназначение прописано, Госпожа. Вопрос в другом, погубит ли его судьба, или возродит из пепла истинный Свет. Ведь он совсем забыл о том, кто он есть на самом деле. Он должен помочь смертной, иначе никогда не выберется из этой клетки.

— А если не станет?

— Скажите, что тогда вернете его назад. В клетку, — предложил Фат.

Богиня кивнула. Она грациозно поднялась, спускаясь с подножия трона. Фат протянул ладонь и помог Госпоже спустится. Она забрала пузырь обратно и обронила:

— Проводи.

Вершитель судеб кивнул, едва приподняв кончики губ в подобии улыбки. Он так давно мечтал сплести нити Ниалла, как сделал двумя веками ранее с другим сыном Царицы — Повелителем Тьмы. Он был уверен, судьба Повелителя Света зазвенит ярче, чем все прочие. Лишь бы она не оборвалась, как сотни других, что сплетал Фат. Одно неосторожное движение и чья-то жизнь вспыхнет, подобно спичке, и больше уже никогда не сможет соединиться с другой.

Ниалл запрокинул голову. Платиновые локоны качнулись вслед за ним, будто пытались обнять хозяина, утешить его, уменьшить боль, которая током пронзала его крепкое тело в определенное время. Бог быстро научился определять в какой момент нужно стиснуть зубы крепче: когда свет станет ярче, а легкий ветерок будет обманчиво ласкать кожу. Он глубоко вздохнул, задержал дыхание, смежил веки и крепко сжал челюсть. Раздался истошный крик миллиона душ. Ниалл приготовился и ничего не почувствовал. Он приоткрыл один глаз и удивленно огляделся. То ли привык к вечной боли, то ли его клетка дала сбой, но боли не было. Души корчились, сгорая в агонии, умоляли о пощаде, рычали, зубами силились разорвать цепи, а Ниалл стоял посреди этого ада и не мог понять что случилось. Вдруг кандалы на запястьях разжались, руки безвольно упали вдоль тела. Повелитель рухнул на колени, пораженный случившимся. Его колени тряслись, но он, держась за золотистые прутья, вдруг поднялся и замер. Перед его лицом стояла девушка. Длинные платиновые локоны были завязаны на затылке в низкий хвост, кристально-голубые глаза с интересом разглядывали поверженного Бога, а пухлые губы разомкнулись, раздался нежный голос:

— Здравствуй, Повелитель Света.

— Кто ты? — спросил Ниалл, наклонив голову набок.

Девушка взмахнула рукой и клетка исчезла, а вместо нее Ниалл оказался на солнечной поляне. Золотистые лучи ласкали его алебастровую кожу, по небу медленно проплывали белоснежные, похожие на сладкую вату облака, воздух разрезал сочный аромат роз, так любимых Ниаллом. Он настороженно сделал шаг и зажмурился. Ног касалась трава. Она вдруг показалась ему обжигающе горячей. Тело охватил восторг, улыбка сама по себя озарила бледное лицо, он будто сам засветился, подобно этому солнцу. Мимо Ниалла пролетели бабочки. Нежно-голубые, они кружились вокруг друг друга, взмывая ввысь. Бог опустил взгляд на травинки под ногами и увидел божью коровку. Алая спинка с черными крапинками медленно ползла по своим делам, а он вдруг наклонился и коснулся пальцем гладкой спинки. По рукам Ниалла поползли мурашки. Как давно он не чувствовал обычных земных радостей! В постоянной суматохе дел, он вовсе забыл, как прекрасна природа. Как прекрасна жизнь! Смертные и те забыли. Их существование подобно капле, что проделывает свой путь с тучки вниз. Всего секунда, и она уже ударяется о землю, разбивается на осколки и каплей уже больше не становится. А они тратят такие прекрасные секунды на глупые обиды, раздражаются по пустякам, теряют в попытке что-то друг другу доказать дорогих им людей. И Ниалл вдруг понял, он больше не променяет свою земную жизнь на золотую клетку. Прав был Фат, Бог — всего лишь птенчик и ему пришла пора превратиться в горящего феникса, что возрождается из пепла вновь.

— Вижу, ты счастлив вновь обрести способность чувствовать, — улыбнулась девушка.

Ниалл заинтересованно перевел на нее взгляд. Улыбка спала с красивых губ, он настороженно сделал шаг назад. Девушка вдруг протянула пузырек, где находилась его сила. Бог недоверчиво принял свой Свет, сжимая в ладони холодное стекло.

— Цена твоего освобождения ничтожна. Меня зовут Персефона и ты должен помочь мне, Ниалл, если хочешь вернуться на Безграничье вновь.

— Помочь? — переспросил Бог. — Чем я помогу тебе?

Девушка пожала плечами и отвернулась, собираясь