Ядерная зима. Дожить до Рассвета! - Артем Рыбаков

Теперь задача мне предстояла едва ли не более сложная, чем собственно охота. Времени до того момента, как мутноватые сумерки сменятся настоящей ночной темнотой, оставалось всего ничего, а тушу «прибрать» надо обязательно — все чаще в наших краях стали замечать волков и, что еще хуже, стаи одичавших собак. Оттого и арбалет использовал, а не карабин. Экономические причины — дело тоже важное, но учиться добывать зверя, не производя шума, тоже надо. Понятно, что утянуть в одиночку всю добычу я не смогу, но есть и у нас смекалка…

«Вот это, пожалуй, подойдет», — осмотрев деревья, росшие вокруг, я выбрал подходящее. Сняв висевший на поясе солидный моток альпинистской «статики», я принялся обвязывать заднюю часть туши. Закончив с веревками, достал небольшое брезентовое полотнище и расстелил его метрах в полутора от туши — кидать в снег инструмент совсем не дело! Снял с пояса топорик. Кромсать, что называется, по живому — это для настоящего охотника не совсем правильно, но шкура, рога и прочие второстепенные трофеи меня заботят в последнюю очередь. Сейчас главное — свежее мясо. Отточенный до остроты бритвы топорик глубоко входит в тушу, разваливая мышцы и перерубая сухожилия. Работать приходилось осторожно, стараясь не перемазаться в крови — заляпаешься, потом она задубеет на морозе, и не только одежку хрен отстираешь, но и подвижность может снизиться.

«Так, теперь аккуратнее — не хватало еще выщербить лезвие о кости!» — отложив топор и достав нож, перешел к более тонким методам. Спустя пару минут я снова взялся за топор. Тщательно прицеливаясь, тремя ударами перерубил позвоночник, развалив тушу сохатого почти пополам.

Дальше сложнее — перевернуть лося, чтобы добраться до его правого бока, я не могу, но где наша не пропадала?

Я срубил тоненькую елочку и, очистив ее от веток, поддомкратил заднюю часть туши. Так удобнее. Еще десять минут — и лось разрублен надвое. Взопрел я изрядно, даже парку пришлось расстегнуть, чтобы немного остыть, а ведь это только начало! Я даже пожалел, что пошел на охоту один, но тут уж ничего не попишешь — у Виталика дела в городе, Вован вместе с Андрюхой сторожат женщин, а остальные наши мужики на охоте только помехой бы были — все как один интеллигенты в надцатом поколении. Перевоспитывать их еще ох как долго придется!

Даже Валера, бывший кандидат химических наук и заядлый турист-байдарочник, пока в дело не очень гож. Лагерь разбить и еды на костре из консервов приготовить — это одно, а вот «зверушку беззащитную» завалить и разделать пока не способен. Мандражит. Даже во время стычки с «деревенскими», когда стрелял, то я заметил, что он глаза закрывает и палит в белый свет как в копеечку. За что потом пистон ему вставил знатный. Война, она, падла такая, слишком много разом поменяла, чтобы мы могли позволить себе с противниками миндальничать.

«Ну, хватит мечтам предаваться! — одернул я себя. — Уже больше минуты столбом стою и ничего не делаю, а время не терпит! Топор обтереть и вернуть на пояс, арбалет подобрать — и вперед».

Бегать по сугробам уже начинало входить у меня в привычку, так что до засидки я добрался быстро — минут за десять. Достав из-под снега мешок с приспособлениями и закинув его на плечо, отправился обратно.

У туши я подобрал веревку и зашагал к облюбованному дереву. Остановившись у толстенной, обхвата в два, ели, достал из чехла лебедку. Хоть и весит она немало, но в новых условиях вес этого произведения безвестных китайских мастеров окупает себя на все сто. Это мы усвоили, еще когда по теплу в городе мародерили. Зацепив обвязку вокруг ствола, установил лебедку, закрепил веревку за крюк и заработал рычагом.

«И, раз! И, раз!» — с каждым движением половина туши проезжала по снегу сантиметров восемьдесят, так что за двадцать движений я подтянул добычу к нужному месту…

С передней половиной лося я возился меньше — и за лебедкой ходить не надо было, и след уже протоптан. Управился, считай, за четверть часа. Однако, как я ни торопился, уже темнело, а мне еще барахло свое собирать! Связав вместе части добытой туши и перекинув со второй попытки веревку через нижнюю ветку, я несколькими движениями рычага поднял добычу метра на три над землей. «Уф, будем считать, что не допрыгнут! Теперь закрепить конец и, собрав инструменты, можно передохнуть…»

Сто лет обещал Виталику, что мы к нему приедем. Все вместе. По отдельности мы, конечно, приезжали, но обычно я просто завозил своих в этот райский уголок, радовал себя шашлычком, банькой и парой стаканчиков чего-нибудь вкусненького, здоровым сном на свежем воздухе — и назад, в Москву. Приятели иногда удивлялись, какой, мол, интерес мотаться за две с половиной сотни верст? Но нам у Виталия с Ярославой нравилось. Большой дом, речка, грибы-ягоды. Илюшке моему раздолье!

Но в этот раз я решил подойти к делу серьезно. Взял две недели отпуска, загрузил немаленький багажник своего «фордика» всякими «вкусностями и интересностями», посадил в машину семью… И вот мы уже летим по пустынной в этот ранний час Ленинградке… До Твери домчались за два часа, даже гаишники всего один раз попались… Еще семь десятков километров, и вот «субарик», сурово бормоча своим оппозитником, бодро скачет по разбитому проселку.

С вершины невысокого холма открылся как всегда прекрасный вид на дачу — она чем-то мне всегда напоминала старинные дворянские усадьбы. Так же основательно построена и очень удачно расположена на местности. Большой, почти пятнадцать метров в длину деревянный, выкрашенный в коричневый цвет дом, ухоженные лужайки вокруг, сверкающая ошкуренными бревнами баня, многочисленные беседки, разбросанные по участку. Живи — не хочу! Сейчас, правда, подворье безлюдно. Как-никак половина седьмого утра, а здесь так рано никто не встает. Ну, ничего, ради нас встанут!

Еще каких-то два года назад здесь, кроме Виталькиного дворца, стояли только две полуразвалившиеся халупы с запущенными участками при них. Но недавно землю прикупили какие-то люди из Москвы, и сейчас в минипоселке идет активное строительство — один дом из бруса почти готов, а два кирпичных на начальной стадии. Если судить по количеству завезенного материала — мастодонты еще те выйдут.

Приткнув наш универсал у ворот, украшенных щитами с псевдодворянским гербом (одна из причуд отца Виталика), я коротко бибикнул.

«А в ответ — тишина! Ну что ж, хозяева дорогие, придется погрубее. И по фигу мне, что Виталий Андреевич с Владимиром Сергеевичем вчера вполне могли предаваться неумеренным возлияниям!» — с некоторым злорадством представив, как Ярослава будет выпинывать сонного друга из теплой постельки, я придавил клаксон секунды на три. Зажужжал мотор, и ворота, скрипя, начали медленно открываться.

«Точно, Вован приехал — вот его „Мондео“ во дворе рядом с хозяйскими машинами», — служебный авто приятеля я узнал сразу. Володя все собирался купить что-нибудь в личное пользование, но откладывал покупку до момента выплаты премиальных за сделку, а хитромудрые индусы, которым он продавал наши боевые вертолеты, все тянули с заключением контракта, так что пока ему приходилось использовать служебное положение. Правда, надо признать, что четырехколесное транспортное средство у Вовки все-таки было, но на нем на дачу он не ездил, поскольку оно и так обитало в местном гараже. «Лэндкруизер» семидесятой серии, нафаршированный по самое «не могу», включая полную гидроподготовку, был очень удобной машиной для безбашенных вылазок на природу, а вот по шоссе на этом лифтованном динозавре с большими колесами ездить совсем не так удобно.