Каждый за себя - Александра Маринина

Да, моя канавка оказалась куда глубже, чем я предполагала.Наивная… Я-то думала: получу паспорт, устроюсь на работу, все-таки я много летпроработала на "Скорой помощи", и с трудоустройством проблем небудет. Сниму какое-нибудь сверхдешевое жилье вроде комнаты в коммуналке в ветхомдоме. И начну заново выстраивать свою жизнь, потихоньку, маленькими шажочками,ан нет, Вероника Амировна, обломалось вам.

Сидела я в своей грязной глубокой канаве и озиралась посторонам в поисках тропинки, по которой мне придется ползти дальше. Тропинкапервая - вернуться в Ташкент, хотя квартиру я продала и жить мне там негде, нозато на работу возьмут без вопросов. Тропинка вторая - остаться в России ипопытаться как-то выкрутиться. Но как?

Смехотворность ситуации заключалась еще и в том, что еслидля москвичей, равно как и для жителей любого другого российского города, ябыла и есть "приезжая нацменка" Вероника Амировна Кадырова, несмотряна типично славянскую внешность, то для узбеков я была и останусь русской,несмотря на узбекский паспорт. Был в моей жизни момент, когда можно было пойтипо одной из двух дорог. По рождению я Вероника Андреевна Мельникова, так былозаписано в свидетельстве о рождении, и родители мои были русскими. Когда мнебыло шесть лет, мама вышла замуж второй раз, и отчим-узбек меня удочерил. Меня,само собой, никто не спрашивал, да если бы и спросили, вряд ли я смогла бы датьосмысленный ответ, ведь своего родного отца я не знала и никогда не видела.

Мне сменили документы, и я превратилась в Веронику АмировнуКадырову. Дорогу за меня выбрали взрослые, я могла остаться Мельниковой, но онирешили, что лучше пусть я буду Кадыровой. И вот эта выбранная ими дорогапривела меня к тому, к чему привела. Я, в общем-то, понимаю ту паспортистку вперманенте: стоит перед ней тетка с отчеством Амировна и с фамилией Кадырова иутверждает, что она русская и у нее есть российское гражданство. Ну как тутповерить? Ясное дело, что справка о гражданстве липовая. И никаких документов отом, что по рождению я Мельникова, у меня, естественно, нет.

Правда, дорога, проложенная мамой и отчимом, привела меня кОлегу, которого я очень любила и с которым была счастлива, а если бы я осталасьМельниковой, то неизвестно, как сложилась бы моя жизнь. Может, лучше.

А может, и хуже. Нам знать не дано.

Потом был еще один момент, когда я могла принять решение ивыбрать одну из двух дорог. Это была регистрация нашего с Олегом брака. Можнобыло сменить фамилию и стать Вероникой Седых. Можно было остаться Кадыровой. Ипочему я не взяла фамилию мужа? Все-таки легче было бы. Паспорт у меня был быпо-прежнему узбекским, но хоть фамилия была бы в нем русская.

Впрочем, еще неизвестно, куда меня привела бы та невыбраннаядорога. Возможно, канава, в которой я очутилась, оказалась бы еще глубже игрязнее. Нам знать не дано.

Я вообще люблю эту тему - тему дорог, которые мы выбираем.Началось все давно, когда мне было лет семь или восемь. Мама нарядила меня вкрасивое платьице, повязала в волосах роскошный бант и повела в театр надетский спектакль. Как я ждала этого дня! И вот дождалась. Мы, такие нарядные ирадостные, вышагиваем в театр. А навстречу, как назло, топал мой заклятый врагодноклассник Мишка. Я успела заметить взгляд, который он кинул сначала на моечудесное платьице, потом на лужу… Это уже потом, много лет спустя, у менявыработалась мгновенная реакция, без которой на "Скорой помощи"просто нечего делать, а тогда я ничего не успела предпринять, и через какую-тосекунду мое восхитительное голубое платье пришло в такой вид, что ни о какомтеатре не могло быть и речи. Я ревела во весь голос, мне было не только обиднооттого, что я не увижу спектакль, но и отчаянно стыдно, потому что людиоглядывались на меня и, наверное, думали, что я нищая замарашка. Я попросиламаму отвести меня домой закоулками. Мама искренне жалела меня и стараласьутешить, как могла.

- Смотри, Ника, какие красивые цветы, - сказала она,показывая мне желто-фиолетовые ирисы, росшие за забором в чьем-то садике.

Я тут же забыла о своем горе и уставилась на это чудо.Прежде я никогда не видела ирисы, и цветы показались мне просто волшебными.

- Если бы мы с тобой не пошли по этой улице, -продолжала мама, - ты бы не увидела эти сказочные цветы. А мы ни за что непошли бы по этой улице, если бы Миша не испортил твое платье. Так что давай небудем на него сердиться, лучше скажем ему спасибо.

- Если бы он не испортил платье, я бы сейчас смотреласпектакль, - возразила я, все еще всхлипывая.

- Мы можем пойти в театр в следующее воскресенье, но тыникогда не оказалась бы на этой улице и не увидела бы ирисы, если бы не Миша.Понимаешь?

Как ни странно, я поняла. И с тех пор все события в своейжизни, даже самые малозначительные, обдумывала и оценивала с точки зрениядороги, по которой меня вынуждали идти эти события. Вся человеческая жизньпредставлялась мне в виде постоянно разветвляющихся тропинок, и на каждойразвилке - момент принятия решения, момент выбора, порой совсем простого иочевидного, порой сложного и мучительного, а порой и просто по принципу"чет-нечет", потому что совершенно неясно, каковы будут последствиятого или иного выбора, ты ничего не можешь спрогнозировать и принимаешь решениенаугад. Это как в преферансе, когда противник играет мизер и ты знаешь, что прираздаче и после взятия прикупа у него оказались три ловленые карты. Две онснес, одну оставил, но какую? Угадаешь, какую карту он оставил, - заставишь еговзять взятку, а то и целый "паровоз", не угадаешь - он эту картуснесет и сыграет свой мизер. И вот начинаешь вдвоем с партнером гадать, что жеименно игрок снес, а что оставил. Бывает, что помогает логика. А бывает, что инет. И приходится просто гадать, как монетку подбрасывать.

Но это так, к слову. Экскурс в детство. Сейчас я ужевзрослая, мне тридцать шесть лет, и сижу я в своей неуютной канаве и гадаю, толи в Москве остаться, то ли в Ташкент возвращаться. И в том, и в другом решенииесть свои плюсы и огромное количество минусов. А времени для принятия решениявсе меньше и меньше, через два месяца закончится срок последней полугодовойрегистрации по адресу моей квартирной хозяйки. Хорошо хоть у Олега совестихватило заплатить ей за два месяца вперед, чтобы у меня было время на разгон.Но разгоняться можно только по дороге или, на худой конец, по тропинке, сидя вканаве, не больно-то разгонишься.

После месяца беготни по инстанциям с подъемом в четыре утра,чтобы в пять уже занять очередь, оказаться тысяча триста пятнадцатой и к концурабочего дня убедиться, что тебя не примут или в очередной раз откажут, японяла, что с паспортом и гражданством мне никак не прорваться. Надо былоискать какой-то другой путь.

И мне показалось, что я его нашла. По крайней мере,теоретически.

Мне нужно устроиться домработницей с проживанием. Тогдабудет крыша над головой и зарплата. А если будет место, где спать, и деньги,чтобы жить, можно постепенно решать вопрос с оформлением своего гражданскогостатуса. Но для этого надо найти семью, где не будут обращать внимание нанеопределенность этого самого статуса и на отсутствие российских документов.