Синдром Атяшево - Олег Рой

— А я ему говорю… — продолжала рассказывать русая проводница. — Мне завтра опять в парикмахерскую на мелирование и еще купить лак для ногтей, прибор для педикиюра и латексную маску для лица… Ой, не могу, — еле сдерживалась она от смеха.

— Не томи, — заранее улыбалась рыженькая. — Что сказал твой Коля?

— Он сказал, что ему повезло. Он сразу родился красивым.

И девушки снова захохотали.

Ирина заглянула в купе, сказала хохотушкам: «Доброе утро», — и только хотела попросить сделать чаю, как русая девушка вскочила со своего места.

— Ой, извините, мне так неудобно спрашивать. А вы действительно та самая актриса Ирина Невельская? Мы с подругой, — бойкая проводница указала на напарницу в рыжих кудряшках, — не можем поверить, что нам довелось увидеть вас живьем… То есть в натуре.

— Да, девушки, я Невельская.

Ирина немного посмеялась про себя, в очередной раз услышав слово «живьем», но уж очень проводницы были откровенны и с неподдельным восторгом смотрели на нее.

— А вы смотрите фильмы, в которых я снимаюсь? — любезно спросила она.

— Конечно! Вот когда дома сидим дня по три-четыре, по графику поездок на нашем поезде, так все сериалы с вашим участием смотрим, — ответила кудрявая проводница. — Вы же не откажетесь дать автограф? Пожалуйста!

— С удовольствием, — сказала Ирина, поеживаясь от утреннего холода. — Только придумайте на чем. А то бывает, что девочки протягивают мне школьный рюкзак, а мужчины руку или живот, задрав футболку.

— Обхохочешься! — улыбалась готовая снова рассмеяться рыженькая проводница.

— Проходите сюда, в наше купе, у нас тепло, будете дорогой гостьей. — Светловолосая девушка вжалась в стенку тесного купе и сделала приглашающий жест.

— Ой, сейчас найдем, где расписаться, у меня был журнал с вашей фотографией. — Кудрявая не переставала улыбаться. — Ирина, а давайте чайку горяченького, а? Аня, организуй! С бальзамчиком, ладно? У нас бальзам хороший — на травах, душистый.

— Спасибо, девушки. Вот проснулась ни свет, ни заря, сколько ни старалась, не могу заснуть, а прибытие еще не скоро… — с благодарностью ответила Ирина и подумала, что в данном случае неплохо быть популярной актрисой, иначе вряд ли бы она получила ранним утром стакан горячего чая, да еще с бальзамом.

Вот если посчитать, сколько автографов она дала за всю свою творческую карьеру… да если бы она брала за них по сто или двести рублей, как делают артисты на «загнивающем» западе… это же получится не меньше полумиллиона… Тьфу ты, какие глупости приходят на ум.

— Вот, нашла журнал с вашим, Ирина, портретом на обложке, — радовалась кудрявая, протягивая его актрисе.

Светловолосая девушка поставила еще одну чашку, печенье и достала из шкафчика красивую коробку, а из неё — бутылку с затейливой этикеткой.

— Бальзам из Саранска, называется «Мордовский». Его поставляют в наш фирменный поезд по оптовой цене для ресторана. Попробуете, и сразу прибавятся силы. Он на травах. В малом количестве полезный…

— Шумбарчи, — искренне поблагодарила Ирина. — Я ведь по национальности мордовка, из Атяшево, да и по мне видно.

Действительно, облик Ирины мог стать эталоном мордовки-красавицы. Внешность финно-угорской группы очень похожа на славянскую, только кожа чуть смуглее, волосы чуть темнее, а цвет глаз разниˊтся от серых до карих.

Ирина взяла самое лучшее: средний рост, идеальные пропорции, сравнимые с «золотой серединой» греков, густые вьющиеся темно-русые волосы, отличные зубы. И глаза… Особенные глаза, цвет которых менялся от серо-голубого до желто-карего в зависимости от освещения и настроения. Мама, Татьяна Сергеевна, глаза имела карие. А вот у отца они были ярко-голубые. Кто в его роду отличился синевой глаз, теперь было не узнать — отца не стало, когда Ирине было два года, а сестре Ольге шесть.

Поезд приближался к Москве. В купе проводниц три женщины сели за стол и разговорились. Оказывается, обе проводницы были студентками Саранского университета, где и познакомились. Они вышли замуж на третьем и четвертом курсе, родили детей и ушли в академический отпуск. А в поездах подрабатывали летом, когда бабушки брали внуков к себе в деревни. Осенью они должны были продолжить учебу на экономическом факультете.

Молодые проводницы не сводили с Ирины глаз. А она взяла журнал со своей фотографией, на котором оставила автограф, и начала читать статью. Перед текстом был портрет Сергея Валентиновича Курганского — главного режиссера театра — и еще одна фотография Ирины, из любимого спектакля «Средство Макропулоса» Карела Чапека.

Из статьи Ирина узнала невероятную новость: «Главным режиссером театра назначен Олег Эдуардович Пронин, которому предстоит продолжить славные традиции театра…» Пронин! Странно, как человек, прославившийся в основном своими скандальными постановками (и далеко не самыми лучшими!), будет продолжать традиции известнейшего московского театра?..

Ирина закашлялась. Обе проводницы засуетились, предлагая налить минеральной воды или подбавить бальзама, но Ирина их успокоила, сказала, что просто поперхнулась. Выпила в задумчивости чай и написала на журнале: «Светлане и Анне, всегда веселым и жизнерадостным девушкам-проводницам. С пожеланием счастья и удачи. Ирина Невельская».

А в журнале причине смены руководителя театра была посвящена лишь одна строка: «Сергей Валентинович Курганский покинул Россию и уехал работать по приглашению известного французского театра».

Ирина была рада за Сергея Валентиновича: он являлся прекрасным режиссером и мог научить многих молодых артистов работать с тем вдохновением, с которым трудился сам. Но расстроило ее то, что он так внезапно покинул театр, ведь перед ее отъездом он никуда не собирался…

Ирина встала, сердечно поблагодарив женщин за чай, и пошла к себе в купе.

Вскоре Ирина уже наблюдала в окно восход солнца: все вокруг постепенно окрасилось розовато-золотистыми тонами, и было очень красиво… Наступал новый день, начиналась новая жизнь…

Она разбудила Ивана, Алику и Артема, чтобы все успели подготовиться к выходу на вокзале.

— Можешь остановиться пока у нас, — предложила Ирина Артему. — Место, слава богу, есть.

— Здорово! — Алика от радости захлопала в ладоши.

— Спасибо, — Артем слегка смутился, — я бы с радостью, но я же хоккеист — у нас дисциплина, как в армии. Нужно явиться в спорткомитет с документами, там на меня оформлена заявка. Вот узнаю расписание тренировок, определюсь с жильем, познакомлюсь с командой — тогда и приду в гости надолго.

— Когда же это случится? Через месяц? — не отставала от парня Алика.

— Да нет, нескольких дней на организационные вопросы мне вполне хватит, — ответил юноша, упаковывая в спортивный рюкзак свои вещи. — А позавтракать я сейчас к вам обязательно заскочу.

Тем временем поезд стал сбавлять скорость, и за окном появилась городская застройка. Вот и Москва.