Синдром Атяшево - Олег Рой

Скорый поезд «Саранск — Москва» прибывал в Москву рано утром.

Ирина проснулась на рассвете, взяла со столика смартфон и посмотрела на часы — половина пятого. Вагон уютно раскачивался в такт движению колес. Эту музыку поезда Ирина Невельская очень любила, но слышала ее крайне редко: из-за нехватки времени она чаще летала самолетами.

Снова уснуть ей явно не удастся, и Ирина, свернувшись калачиком на купейной полке, стала вспоминать недавнее прошлое[1].

Она, актриса театра, звезда кино и телевидения, провела лето на своей исторической родине — в городке Атяшево, в Мордовии. Газет не читала, телевизор смотрела редко и была счастлива рядом с родными и близкими, обществом которых позволила себе насладиться впервые за несколько лет… Поехала она на родину не одна, а со своей дочкой Аликой, которой уже исполнилось девятнадцать лет.

В последнее время Ирина так много работала, что часто плохо понимала, чем она вообще занимается и для чего… Постепенно в гонке за ролями она начала утрачивать смысл происходящего. Единственная ее дочь Алика выросла девочкой красивой, но «заброшенной» — иначе не скажешь. Ирине совершенно некогда было ею заниматься. Ира считала, что если они вместе путешествуют, если Алика ни в чем не нуждается и ее наряды лучше, чем у приятельниц, или, как их называла сама Алика, «подружаек», то этого достаточно.

Мало общаясь с матерью, а все больше с нянями и домработницами, вынужденными потакать подростку, Алика превратилась в потребительницу. Она отказалась продолжить обучение после школы, постоянно грубила матери и стала завсегдатаем ночных клубов. Дочь даже начала экспериментировать с легкими наркотиками, которые чуть было не привели ее к катастрофе.

И только когда Алика оказалась под судом за драку в ночном клубе, Ирина задала себе вопросы: что происходит с ее девочкой? Кто виноват? И что теперь делать?

Если бы не Борис Владимирович Чигринский — педагог Ирины по актерскому мастерству, великолепный актер и мудрейший человек, — она бы потеряла и дочь, и себя как личность. Встретившись с Ириной совершенно случайно в начале лета, Чигринский посоветовал ей все бросить и немедленно ехать вместе с дочерью в Атяшево — подпитаться здоровой энергией от родной земли.

«Против природы не попрешь, тут даже трактор не поможет», — хотела пошутить Ирина, но поняла: не вовремя, не та ситуация.

И ведь прав оказался Борис Владимирович: и сама Ирина, и Алика изменились после нескольких месяцев проживания в городке Атяшево. Алика покрылась чудесным загаром — не сравнить с южным, который облезает через неделю, и окрепла на свежем воздухе вдали от московских ночных клубов.

Выяснилось, что в «дыре» под названием Атяшево даже есть развлечения: настоящий Ледовый дворец и клуб, где проходят дискотеки. А столица Мордовии Саранск оказался весьма цивильным городом с торговыми центрами не хуже, чем в Москве. И кафе там были, и ресторанчики, и спортивные центры…

А еще у Алики появилась подруга — Леся, дочка работников Атяшевского краеведческого музея, очень умная, начитанная девушка. Общаясь с нею, Алика поняла, насколько пусты и неинтересны ее прежние приятели и «подружайки» из ночных клубов.

Кроме того, Алика серьезно влюбилась в Артема — не только симпатичного и спортивного парня, но и начитанного, и целеустремленного. И так совпало, что наконец-то его пригласили в Москву, в сборную России по хоккею. Повезло парню. Ну а дочка была на седьмом небе от счастья, что им не пришлось разлучаться и теперь они едут в Москву вместе.

Сейчас Алика и Артем спали на верхних полках купе. А напротив Ирины спал Иван Пшеничников, ее Ваня.

Впервые за долгие годы Ирина влюбилась. Влюбилась в настоящего и надежного мужчину. С первым мужем, Артуром, отцом Алики, и вторым, Игорем, еще числящимся в паспорте супругом, Ирине не повезло.

Какие чувства она испытывала к Артуру, Ира сейчас уже плохо помнила. Скорее всего, ее тогдашняя влюбленность выросла из тщеславия: ведь на нее обратил внимание самый красивый юноша в институте, да еще из известной актерской семьи! Свекровь, правда, восстановила «баланс сил в природе»: под ее давлением Ирина и Артур быстро развелись, а на память о первом браке у нее остались только звучная фамилия — Невельская (девичья была Корень) и дочка Алика.

Второй муж, Игорь, был ее театрально-киношным агентом, человеком с большими связями, доставшимися от матери. Он чуть ли не с юности слыл сибаритом, любил посещать дорогие рестораны, а из дома выходил только в брендовых тряпках, благоухая изысканным парфюмом. С приемной дочкой Аликой он даже не искал общего языка. А ведь вначале Ирине казалось, что они с Игорем смогут построить хорошую крепкую семью. Но она обманывала себя, просто решив, что рядом с Игорем ей будет удобно. В итоге она осталась одна, выгнав мужа-изменщика, так «славно» погревшего руки на ее известности и процентах с договоров.

И вот неожиданно судьба преподнесла сюрприз — так иногда бывает: на пороге маминого дома появился Иван, старший брат ее школьной подруги в Атяшево. Вначале все было прекрасно. Они подолгу разговаривали, отлично понимали друг друга, вспоминали детство, обсуждали текущие проблемы… Они даже комфортно молчали, что особенно радовало Ирину. Но однажды она случайно подслушала в саду разговор Ивана с Игнатом Андреевичем о том, что Иван позвонил своей жене и попросил развода.

Известие, что Иван женат, сильно ее расстроило. Но мужчина не позволил Ирине разорвать отношения. Иван прикипел к ней, почувствовав родную душу. После серьезного разговора, поставившего все точки над «i», они решили дождаться документов о разводе и с его, и с ее стороны и обязательно пожениться. Но со сроками свадьбы пока не определились.

И снова судьба дала им шанс быть вместе. Руководство Атяшевского мясокомбината, где Иван стал заместителем директора по сбыту продукции, направило его в Москву в командировку — Ивану предстояло открыть представительство АМК в столице и заключить как можно больше контрактов.

Окончательно проснувшись, Ирина надела на майку футболку, натянула джинсы, всунула ноги в шлепанцы, взяла пачку сигарет с зажигалкой и потихоньку выскользнула из купе.

Августовское утро было прохладным, ее стало знобить, и захотелось сделать пару затяжек в тамбуре, чтобы унять тревогу перед прибытием в Первопрестольную.

Когда она приблизилась к открытому купе проводниц поезда, настроение поднялось от смеха двух бойких девушек возраста «перед тридцатью». Узкие юбки обтягивали крепкие бедра обеих проводниц, но на ногах вместо туфель красовались домашние тапочки. У рыженькой кудрявой девушки — синие сланцы, у русой, с зачесанными на прямой пробор волосами, — тапки с кошачьими ушками.