Краткая история Европы - Саймон Дженкинс

Перед вами история Европы, но не история европейских стран. Это попытка описать, как группа государств, взаимодействуя друг с другом, со временем выработала коллективное, общее сознание. Определенные регионы – в силу своего географического положения – внесли больший вклад в результат, и эта мысль направляет мое повествование. Фокус нашего внимания сдвинется с Восточного Средиземноморья на Западное, а затем мы обратим взгляд на север, за Альпы, к долинам крупных рек Центральной Европы. Франция, Германия и их ближайшие соседи не покидали центра европейской истории на всем протяжении последнего тысячелетия и находятся там и поныне. Страны Иберийского полуострова, Британских островов, Скандинавии и Восточной Европы чаще оставались на вторых, эпизодических ролях. Я отдаю себе отчет, что такой подход сужает общую картину и жителям не упомянутых в повествовании стран может показаться поверхностным. Например, родина моего отца – Уэльс – не оставила сколько-нибудь значительного следа в истории. Но мы говорим здесь об истории Европы в целом, а не о ее составных частях.

Основное внимание я уделяю личностям, чьи поступки вошли в историю, чье влияние выплеснулось за государственные границы, – лидерам масштаба Октавиана Августа, Карла Великого, Иннокентия III, Карла V, Екатерины Великой, Наполеона, Гитлера и Горбачева. Я изучал экономику и осведомлен о роли, какую играют в политике деньги и ресурсы, но перед вами не история экономики. И не история культуры. Я буду упоминать художников, писателей, музыкантов, ведущих ученых и философов из длинного списка выдающихся европейцев – там, где, как мне кажется, это поможет проиллюстрировать основную тему повествования. На страницах книги мы встретим Сократа, Аристотеля, Григория Великого (Двоеслова), Шекспира, Гёте, Бетховена, Гегеля и Маркса. Они составят греческий хор, сопровождающий нескончаемую трагедию ушедших времен.

По ходу повествования в луче внимания окажутся разные сюжеты, и нам придется связать их в единое целое. Один из них – экстраординарная роль насилия и технологий насилия, какую они играли до самого последнего времени. Другой – дуализм эллинистической и римской культуры, с одной стороны, и христианской этики и веры – с другой. Обе эти традиции простирают над личностью тень внешнего морального авторитета, но в то же время развивают представление о личности как о силе, способной противостоять власти в лице церкви или государства. Две другие важные темы посвящены неустанным попыткам, какие предпринимали еще древние греки, сделать государственную власть легитимной и связать ее с волеизъявлением народа. Еще один тезис, который мы будем обсуждать, – это созидательная энергия торговли, а затем и капитала, подтолкнувшая процесс формирования национальных государств. В заключение мы посмотрим, как в XX в. эти силы поставили Европу на грань саморазрушения. Кризисы прошлого столетия выковали благородное наследие Европы, ее дар современному миру – идею социально-рыночной экономики в демократическом государстве.

Рассказ мой будет строиться строго хронологически, потому что я уверен, что история обретает смысл, только если мы можем проследить, как с течением времени причины влекут за собой последствия. Поэтому я, где только могу, избегаю отступлений и стараюсь не оглядываться назад и не забегать вперед. Я вынес за скобки все, что не помогает, так сказать, проследить основную мысль, и в то же время постарался ярко описать значимых для повествования людей и идеи. Завершится мой рассказ разделом, который я с некоторым сомнением называю заключением, – учитывая трудности, с какими сталкивается Европейский союз в послевоенную эпоху.

Я долгое время скептически относился к структуре и деятельности нынешнего Европейского союза и к его порождению – еврозоне, но у меня нет никаких сомнений в жизненной важности сотрудничества. Закончив работу над книгой, я испытываю еще большую признательность своей родной части света. При всех имеющихся здесь дискриминации, насилии и стойких заблуждениях, я считаю Европу замечательным местом, богатым в культурном отношении, щедрым на добрые дела и способным повести за собой. Я узнал, как часто и легко в прошлом европейская дипломатия сползала в хаос и кровопролитие и как попытки связать Европу в единое политическое целое раз за разом заканчивались провалом. Стремление отыскать баланс между единством и разнообразием, как и прежде, главное содержание европейской политики. К этой теме я еще вернусь в эпилоге.

И наконец, позволю себе замечание о лаконичности изложения. Это краткое исследование обращено к тем, у кого нет времени или желания читать исследования длинные. Я не согласен с учебными программами, которые предполагают, что история лучше усваивается, когда взгляд простирается вглубь, а не вширь. Глубокое изучение предмета, думаю, должно следовать за его широким охватом, так как без него история бессмысленна. Если мы не имеем представления о временной линии, вдоль которой шло развитие цивилизации, исторические личности превращаются в одинокие фигуры на пустой сцене. Если мы не умеем говорить с исторической точки зрения, мы не силах сообщить друг другу ничего осмысленного. Контекст – в смысле ощущения соразмерности – вот что самое главное.

Я согласен с изречением Цицерона: «Не знать истории – значит всегда быть ребенком», но представление об истории как о наборе разрозненных событий ведет к искажениям и злоупотреблениям, к использованию раздуваемого патриотизма и фиксации на давних обидах как оружия. Вот почему искусство истории заключается не только в том, чтобы помнить, но и в том, чтобы знать, что о каких-то вещах лучше позабыть. История придает прошлому сюжет и нарратив. И это задача, которая вполне по плечу истории краткой.

Хорошо быть богом. Обозревая финикийские берега, Зевс приметил резвившуюся на морском берегу прекрасную царскую дочь по имени Европа. Охваченный желанием, он обратился в белого быка и приблизился к девушке. Очарованная дивным животным, Европа набросила на шею быка гирлянду из цветов и взобралась ему на спину. Если верить поэту Овидию, бык переплыл море и доставил девушку на остров Крит. Здесь бык и царевна каким-то образом умудрились стать родителями будущего царя Миноса, отчима чудовищного Минотавра. В результате этой сомнительной связи на свет появились царь, страна, цивилизация и часть света.

О самых ранних обитателях части света, которой дочь царя Европа дала свое имя, мы знаем очень мало. Судя по останкам первобытных людей, среди них были как неандертальцы, так и Homo sapiens. В их культуре человек был неразрывно связан с животным миром, что демонстрируют наскальные рисунки во французской пещере Ласко. Созданные примерно двадцать тысячелетий назад, они и сегодня поражают желанием древнего человека изобразить реальность в пластической форме и ощущением нашей общей сопричастности роду людскому. В какой-то момент после VII тысячелетия до н. э. на исторической сцене появляются люди каменного века, вероятно потомки племен, которые пересекли Гибралтарский пролив, а может быть, тех, что мигрировали на запад из Центральной Азии. О них нам напоминают построенные ими хенджи – гигантские сооружения, похожие на английский Стоунхендж и свидетельствующие о поразительном уровне социальной организации и инженерных навыков. С помощью анализа костных останков ученые установили, что путешественники прибывали в Стоунхендж даже из таких дальних мест, как территория нынешней Швейцарии. Уже в древности путешествия связывали Европу воедино.