Презент от нашего ствола - Сергей Зверев

– Это Зойка, она не курила никогда, – продолжил Локис.

– Не курила, не пила, даже девушкой была! – на манер частушки пропел мужичок.

Локис недоуменно глянул на него.

– Было и прошло, – сказал мужичок. – Если на глазах у всех этими делами занимается, значит, всякий стыд твоя Зойка потеряла.

– Уважаемые дамы и господа! – вихлястый тем временем снял свою широкополую шляпу, обнажив голову, начисто лишенную волос. Вытянув вперед руку, в которой он держал перевернутую шляпу, юнец провозгласил: – Почтенная публика! Учитывая особый экстрим нашего перформанса, попрошу не скупиться! Актеры честно отработали свой гонорар – вы только что были свидетелями естественного полового акта среднестатистической продолжительности! Актерам нужны средства для восстановления сил, потраченных во время перформанса.

Вихлястый юнец, наклонив лысую, блестящую от испарины голову, пошел по проходу, протягивая шляпу сидящим на скамейках пассажирам. Сзади его сопровождали двое, те, что вначале стояли у дверей переднего тамбура. Процессию завершал непосредственный участник надругательства над общественной моралью – бритый наголо качок в черном кожаном пиджаке.

Пассажиры, пряча глаза, бросали в шляпу мятые купюры. Отделаться мелочью не удавалось. Вихлястый в темном пальто не убирал свою шляпу, пока в нее не клали достаточную, по его мнению, сумму.

– Но Зойка же не курила никогда! – возмущенно сказал Локис беременной спутнице кадыкастого мужичка и решительно встал со скамейки. Чуть опустив голову, как бык перед атакой, он пошел по проходу навстречу вихлястому и его товарищам.

– Посторонись, – коротко сказал он вихлястому юнцу, который с веселым недоумением уставился на Локиса.

– Заплати и иди, куда хочешь, – сказал ему вихлястый, кривя тонкие губы в иронической ухмылке.

– Бог подаст! Посторонись, убогий, – жестко произнес Володя.

– Ты что, окосел, кондом вонючий? Да я таких, как ты, майкой на водопой гонял! – С вихлястого в мгновение ока слетела его напускная снисходительность. Он понимал, что с атлетического вида парнем в вязаной шапочке ему никак не справиться – а те, что шли вслед за ним, помочь в этой ситуации никак не могли, так как проход был слишком узкий. Вихлястый поднял свободную руку вверх и несколько раз призывно помахал ладонью. – Ты сейчас за борзость ответишь!

Жест был адресован сообщникам, охранявшим дверь в тамбур позади Локиса.

Однако Локис не стал дожидаться удара в спину. Опершись руками о спинки сидений, он как гимнаст, делающий уголок на кольцах, выбросил вперед ноги и ударил вихлястого в живот. Тот, не выпуская шляпу – из нее на пол посыпались банкноты, – пролетел метра полтора и сел на собственный зад, уронив при этом двоих из своего эскорта. Так костяшки домино, поставленные в ряд, падают от легкого щелчка.

Локис легко перескочил через упавших, а от бросившегося к нему «качка» в черном кожаном пиджаке, который немного отставал от своих и потому не попал в кучу-малу, увернулся, отпрыгнув с прохода в сторону. Проскочившего мимо него исполнителя перформанса Локис ударил локтем в бритый затылок, и тот, охнув, свалился на своих пытавшихся подняться с пола приятелей. Спешившие им на помощь от противоположных дверей вагона товарищи оказались отрезаны от Локиса этой кучей малой.

Володя рванул двери, ведущие в тамбур. Девушка, безучастно смотревшая на свое изображение в темном стекле, не повернула головы. Она докуривала бычок, который, должно быть, уже обжигал ей пальцы, но девушка не замечала этого, как не замечала, казалось, ничего вокруг себя. Это была действительно Зойка, с которой он жил в одном доме, подъезде.

– Малая, ты чего это? Ты чего это тут делаешь? – спросил Локис, дернув ее за плечо. – Куришь? А ну бросай! Курить – здоровью вредить.

Он заставил ее разжать пальцы и выронить окурок. Электричка замедлила ход, и в этот момент в тамбур выскочил один из тех двоих, спешивших с противоположного конца вагона. Локис развернулся к нападавшему и опрокинул его коротким прямым ударом в челюсть. Подручный вихлястого содрогнулся всем телом и рухнул назад в вагон, прямо на руки своему приятелю, бежавшему следом. И тот сразу занялся травмированным товарищем, не изъявляя абсолютно никакого желания общаться с крутым парнем в вязаной шапочке.

Электричка остановилась, и двери с шипением открылись.

– Пошли домой, малая! – строго сказал Володя.

– Я не пойду, – отмахнулась Зойка. – Мне обещали принести!

– Что тебе обещали? Пошли! Конечная!

– Они обещали! Барбадос! Они обещали барбадос![1]– неожиданно завопила девушка. – Ты что, не видишь, что у меня абстяк?!.[2]Уходи! Уходи!

– Нет уж! Мы пойдем вместе, – безапелляционно заявил Локис, сгреб девушку в охапку и выволок из вагона на перрон.

Зойка попыталась вырваться, но вдруг перестала сопротивляться, обмякла, и почти до самого дома Володе пришлось тащить ее на себе.

С вертолета коричневые горы казались застывшими волнами, между которыми узкой лентой петляла грунтовая дорога. Вертолет летел над колонной, состоящей из полутора десятка бронемашин, раскрашенных в желто-коричневые и бледно-зеленые узоры, и восьми тягачей, тянувших за собой белые вагончики-трейлеры.

На бортах боевых машин пехоты были отчетливо видны четыре латинские буквы ISAF. Эта аббревиатура расшифровывалась как International Security Assistance Force – Международные силы содействия безопасности. В состав ISAF, действующих в Афганистане с санкции Организации Объединенных Наций, входили подразделения многих государств, чьи правительства решили оказать помощь этой многострадальной стране в деле восстановления долгожданного мира и спокойствия. Рабочим языком международных сил, естественно, был английский. И в головной бронемашине разговор велся именно на этом языке.

– Командир! – обратился к начальнику молодой офицер с яркими пятнами румянца на бледном лице, которые обычно бывают у всех рыжеволосых людей. – А к чему такое прикрытие? Кроме вертолета еще и бундесверовский самолет-разведчик? Можно подумать, в колонне бог знает какой груз. Это же все деньги, один самолето-вылет «Торнадо» чего стоит? И почему о конечном пункте стало известно в самый последний момент?

Сорокалетний грузный майор Рэдманс с нескрываемой иронией посмотрел на юного конопатого секонд-лейтенанта[3].

– Ты тут недавно, парень, многого еще не знаешь! Не спеши с выводами.

Секонд-лейтенант Уэльс подвигал белесыми бровями и обиженно отвернулся, надув губы. Совсем как капризный школьник, получивший плохую оценку за невыученный урок, но считающий, что учитель просто придирается к нему. «Да, паренек, в тебе, видимо, немало спеси», – подумал майор и сказал вслух: