Бермудский артефакт - Вячеслав Денисов

– Сейчас я попробую вспомнить, что знаю о Бермудском треугольнике, – пообещал он себе, забираясь на взбугрившийся перед ним холм. Тяжесть подъема была тем приятна, что он знал – после подъема непременно будет спуск. Воды не было, жажда мучила его все сильнее, рана жгла распоротый бок. Макаров нашел себе утешение – рука твари прошлась по касательной, значит, рана не так глубока. Когтями или тем, что было зажато в той руке, тварь просто вспорола кожу, и если бы не поврежденный участок плоти, который горел теперь, как ожог, о ране вообще можно было забыть. За чехардой этих утешительных мыслей Макаров вдруг сообразил, что просто хочет пить и сейчас находит для себя причины не выглядеть жалко. Ему просто хочется окунуть лицо в холодную воду и напиться до отвала…

Его подлодка никогда не бывала в Атлантическом океане вообще и близ Бермудских островов в частности. Но в любой момент могла оказаться там в будущем. Поэтому он знал все то, что должен знать офицер флота.

– В сорок пятом, – бормотал Макаров, переставляя ноги и чуть покачиваясь, – здесь медным тазом накрылись пять торпедоносцев «Эвенджер»… Взлетели во Флориде и здесь пропали. И где они, никто, даже сам господь, не знает… На поиски направили другие самолеты, и один из них тоже исчез…

О чем болтали пилоты? Макаров сейчас вспомнит… Тот разговор уже давно не военная тайна и является учебной страшилкой для моряков и летчиков всех стран… «Мы не можем определить направление, – кричали пилоты, – а океан выглядит не так, как обычно…» «Мы опускаемся в белые воды», – последнее, что успел сказать командир звена…

Он остановился, чтобы посмотреть в сторону океана. Где-то там – Питер… Но океан не был виден. Спустившись с пригорка, Макаров лишил себя возможности любоваться его блеском.

Но он заметил другой блеск. В двух или трех километрах от него, на вершине холма, вспыхнула яркая точка. Но потом померкла. Словно солнечный луч налетел на осколок бутылочного стекла и, порезавшись и истекая светом, поспешил убраться прочь.

– Потом было судно «Сандра»… – пробормотал Макаров, с неохотой отрывая взгляд от холма и снова начиная движение. – Исчезло, сволочь, в шторм… пропало…

При упоминании о шторме он спровоцировал раздражение. Дело в том, что ему, как никому на берегу, было известно, что Бермудский треугольник – а если верить маршруту тура и словам персонала «Кассандры», именно через него они и следовали, и было бы очень странно, если бы не следовали, ведь из Кубы в Гамильтон, столицу Бермуд, можно пройти только одним способом – войдя в треугольник, – это зона частых циклонов и штормов. Еще на борту «Кассандры» он с удивлением наблюдал за тем, как спокоен и безразличен к августу океан. И это странно, потому что август – это как раз начало штормов в этом полушарии…

Макаров не верил в инопланетян и другие, навеянные марихуаной, гипотезы. С равным успехом можно поверить в чудовище, которое уже несколько тысяч лет топит суда, утаскивая их на дно щупальцами…

Споткнувшись, он упал, чертыхнулся, и лицо его исказилось гримасой боли. «Вальтер» во время падения больно ударил его по пояснице, сбилось дыхание от удара грудью о землю… Решив несколько минут полежать – «Я просто устал…», – Макаров закрыл глаза и отдышался. На самом деле он терял сознание от потери крови и жажды…

– Никакой тайны, черт бы вас всех взял… – шептали его пересохшие губы. – Никаких загадок и мистификаций… Просто на дне этого чертова треугольника распадается гидрат метана… В воде образуются насыщенные метаном пузыри, в которых плотность понижена, и корабли не могут плавать… Подъемная сила падает, а еще метан останавливает двигатели… как ни странно… Корабль тонет, и все умирают… Людей на палубе и в воде метан убивает за считаные секунды…

Перевернувшись на живот, улыбнулся. Его убивают вот уже сутки. Ничего пока не получается…

– А самолеты прессует инфразвук… – Он присмотрелся: на северном холме снова появилась искрящаяся точка, но на этот раз она погасла не сразу, а спустя пять или шесть секунд. – В море при определенных условиях генерируется инфразвук… Облучись им человек, и он впадает в панику, не знает, за что схватиться, видит обычное, но придает ему оттенок мистического, катапультируется в шторм или прыгает за борт…

Бормоча это, он встал на колено, поднялся и пошел вверх по холму…

Вид открывался перед ним, как фото на мониторе компьютера – опускаясь красками сверху. Чем выше он поднимался, тем ниже опускалась картинка. И когда сумасшедший по красоте и сочности красок остров распахнул перед ним свою душу со стороны востока – до дна распахнул, без остатка, – Макаров поторопился упасть в высокую, не успевшую остыть за стремительную ночь траву…

То, что он видел, было настолько необъяснимо, что он наблюдал за происходящим, уже не делая попыток свести увиденное с логикой.

Двое мужчин в полусотне метров от него. Первый – на коленях. Второй – напротив него. В вытянутой руке он держит тяжелую «беретту».

– Ничего мистического, – лихорадочно соображал Макаров. – Левша держит на прицеле человека.

Левша…

– Левша! – хрипло крикнул Макаров, поднимаясь. Изумление его было так велико, что он развел в стороны руки и шел, не опуская их. Лоб его прочертили три глубокие морщины. Погрешил бы сейчас Левша против истины, если бы видел Макарова и сказал, что тот немного растерян.

Погрешил бы, потому как Макаров, неуверенно шагая к ним, находился едва ли не в делирии. Он даже не чувствовал боли, и жажда покинула его. Он припадал на ногу, но не замечал этого.

Он шел и видел Левшу, каким никогда его не видел. Высокий, с чистыми, аккуратно уложенными назад светлыми волосами, идеально выбритый – за десять шагов от него тонко тянуло ароматом дорогой туалетной воды. На мизинце правой, сжимающей рукоятку пистолета руки Левши хищно поблескивал алмаз в оправе.

– Левша!.. – глухо прокричал Макаров, видя, как палец на спусковом крючке пришел в движение и придавил спуск. Замедляя шаг, он остановился в нескольких шагах от невероятной картины.

Неожиданно Левша двинулся вперед и мощным ударом ноги повалил незнакомца в траву. Опустил пистолет, пошарил свободной рукой в кармане и вынул сигарету. Сунул ее в зубы. Макаров увидел зажигалку. Маленькая золотая зажигалка. Макаров сказал бы – женская, когда бы ему была необходимость описать ее.

Наклонившись с сигаретой в зубах, Левша схватил одной рукой незнакомца за шиворот и поволок к большому валуну. Бросив мужчину спиной на него, с размаху ударил дважды: слева – кулаком, справа – рукояткой пистолета. Из носа мужчины брызнула и разлилась по белой рубашке кровь. Правый глаз его мгновенно затек и превратился в маленький резиновый мячик.

– Тебя найдут мои люди, – сплевывая кровь, сказал избитый мужчина. – Ты умрешь страшной смертью, подонок…

Макаров стоял в трех шагах от валуна и во все глаза рассматривал говорящего.

Волнистые, блестящие, ухоженные волосы избитого мужчины опускались на плечи, спадали на лоб. Тяжелая, почти квадратная челюсть двигалась вверх-вниз, и мужчина беспрестанно отплевывался, фыркая, как конь. Каждый раз после такого выдоха с губ его срывались алые брызги. Мужчина был одет в белую рубашку и белые льняные брюки. На солнце сверкнула пряжка ремня, и Макаров мгновенно запечатлел в памяти аббревиатуру: «CD»… Откровенно дорогое качество одежды в некоторой степени могло указать на высокий статус ее хозяина. На пальце его тоже был перстень – из белого золота, с большим, искусно ограненным изумрудом. Всякий раз, когда кровь из носа заливала рот, он подносил эту руку к лицу и небрежно вытирал подбородок. И на красном зеленое смотрелось, словно подчеркивая всю неприглядность обстановки, особенно вызывающе.