Не время для любви - Кларисса Рис

— Вашим связным будет Ясов, — сообщили мне радостную новость. — Ваша история хорошо известна в штабе, но другого варианта у нас нет. Вам двоим придется работать сообща. К тому же вы будете видеть его лишь в образе совы, а он не помыслит о предательстве.

— Разве неизвестных сов пропускают за барьер? — удивленно посмотрела я на директора.

— Вам не придется об этом волноваться, — отмахнулся от меня собеседник. — Лаборатория Биштельма уже все уладила и провела его как вашу домашнюю птицу. Все документы в полном порядке, и мы всегда будем следить за вашим состоянием. Штатная микросхема не будет обнаружена. Наши умельцы тоже на кое-что способны. У нас нет такой предвзятости к сосуществованию магов и людей, как у вас на родине, мы живем с ними бок о бок. Поговаривают, там даже какое-то экстрасенсорное шоу на национальном телевидении готовится, но я давно не бывал на родине, так что подробностей рассказать не могу.

— Хорошо, я поняла, что все не так плохо, как мне кажется на первый взгляд, — перевела я дыхание и погладила тату на внутренней стороне запястья, под которой и скрывался чип. — Но все же в статусе кого я туда поеду? Не думаю, что меня вот так возьмут и с радостью пропустят.

— Все уже решено. Военный корпус официально запросил у лаборатории сотрудника для проведения более тщательного расследования, и желательно специалиста по медицине и ядам, — сообщил мне непосредственный начальник. — Вы едете туда не просто как эксперт, а как официальный представитель. А для облегчения вашей задачи местные специалисты предложили вам временную роль ректора. Все равно пока расследование о гибели не завершено, никто не будет составлять никаких серьезных документов. А уж с обычной бухгалтерской волокитой вы как-нибудь да справитесь. Все же умнейшая ведьма на моей памяти не провалится из-за такой ерунды.

— Еще есть важная информация, о которой мне следует узнать до того, как я отправлюсь на задание? — вопросительно приподняла я бровь. — Не очень хочется столкнуться с теми же проблемами, которые были в Бразилии. Я, конечно, рада, что Карменту Дуглас убили и она больше не всплывет в полицейских сводках. Но там мои отпечатки пальцев. Надеюсь, Жорж хотя бы додумался их подчистить.

— Да, весьма неприятно вышло, но нет, в этот раз ничего подобного не предвидится, — покачал он головой. — К тому же ты едешь в страну по собственным документам, со своей настоящей личностью и по приглашению военных. Не думаю, что даже если ты нарушишь закон, тебя придется вытаскивать из тюрьмы. Ты всегда можешь прикрыться тем, что делаешь это ради установления истины. Можешь быть свободна, все что тебе потребуется, возьмешь у Анабель. Доброго вам дня, мисс Авгельд.

— Я вас услышала, шеф, — поднявшись из-за стола, я поклонилась мужчине. — Постараюсь не опозорить честь лаборатории и добыть необходимые нам образцы.

— Как я могу в вас сомневаться? — улыбнулся директор скупой ухмылкой. — Если бы ваши шансы были ниже восьмидесяти процентов успешно завершить поставленную задачу, вас бы не отправили в Лондон. Вы же знаете правила.

— Прощу прощения за то, что посмела усомниться в ваших решениях, — смиренно пробормотала я.

— Доброго пути и не забывайте почаще пользоваться связным, — махнул он мне на прощание.

— Позвольте приступить к выполнению задания, — кивнула я и отошла к двери. — Как только появятся первые сведения, передам их с Ясовом.

— Хорошо, — и он погрузился в чтение документов, разложенных на столе.

— Уважаемые пассажиры, экипаж воздушного судна рад приветствовать вас на борту нашего самолета. Наш самолет совершит полет по маршруту Москва-Лондон. Высота полета составит примерно девять тысяч метров, крейсерская скорость около восьмисот километров в час, продолжительность полета четыре часа восемь минут.

Слушать дальше я не стала, отвернувшись к поднятой шторке иллюминатора, за которой виднелась вечерняя Москва. Из квартиры я забрала все вещи, которые мне могли понадобиться, и теперь готовилась к тому, что придется отыгрывать определенную легенду. Как же долго я не была на своей новой родине, и вот приходится с ней расставаться, едва увидев за окном ее приветливые черты. Что вообще может быть страшнее, чем возвращаться в место, которое ты ненавидела всей душой?

Наверное, лишь осознание, что ты встретишься лицом к лицу со своими страхами и у тебя не будет иного выбора, кроме как прийти с гордо поднятой головой или прокрасться, подобно нашкодившему котенку. Стюардесса объявила о скорой посадке и уточнила, не нужен ли мне пакетик. Отрицательно покачав головой, я достала пудреницу из сумки и убедилась в том, что выгляжу отвратно.

То ли в знак протеста, то ли просто потому, что новая жизнь должна начаться с чистого листа, я шесть лет назад перекрасилась в блондинку. А может, это была прихоть моего разваливающегося на осколки сердца. Так тошно и больно мне давно не было. Но жгучие слова Ланвельда до сих пор жгли мне душу каленым железом. То, с какой надменностью он смотрел на меня и презрительно кривил губы, убивало хуже смертельного проклятия. Вот только я не собиралась сдаваться.

Подавая документы в кадетский корпус, я надеялась вправить мозги другу и доказать то, что я лучше, чем он обо мне думает. Но реальность оказалась ко мне сурова. Инструктор, который с таким лобызанием семенил перед Тонсли, посмотрел на меня, как на кусок дерьма, и только отослал к группе под вопросом. Что в ней забыл Стиверс, я не знала, но именно его слова позволили мне не разрыдаться в тот день. «Если хочешь доказать всем, что ты не дополнение к Ланви, стисни зубы и соберись, это мир взрослых, Авгельд».

Так я впервые в жизни поняла, что детство осталось там, в школе, а взрослая жизнь не делится на белое и черное, в ней слишком много промежуточных цветов, чтобы надеяться на поблажки. И черт, кажется, в тот момент нужно было послушаться Стиверса и свалить с церемонии посвящения в кадеты. А два следующих года я выживала на одном упрямстве и каких-то родных подколках с его стороны. Они были единственным, что удерживало меня в здравом уме и могло считаться признаком стабильности.

По какой причине нас поселили вместе, мы даже разбираться не стали. Я махнула рукой, и блондин считал возмущения бессмысленным занятием. Все равно не расселят. И если для Тонсли выделили целую четырехместную комнату, то две наши кровати, два стола и один шкаф впихнули в одноместную. На личное пространствотам не то что места не оставалось, там вдвоем стоять было нельзя. Но… Мы как-то выживали назло всем инструкторам и медленно закипающему от гнева Ланвельду.

Работать в одной связке с Инетером оказалось легко и просто. Я быстро училась и адаптировалась за счет своих мозгов, а он был просто сильным магом из древней аристократической семьи, прошедшим службу у одного из сильнейших заклинателей мира. Такое накладывало свои отпечатки. И там, где многие новички зеленели, бледнели и блевали дальше, чем видели, он стоял с совершенно равнодушной миной на лице. Простые же академические занятия и вовсе не доставляли хлопот. Если раньше мы соперничали за лидерство и звание лучшего ученика, то теперь приходилось работать сообща и отстаивать уже звание лучшей двойки академии. И нам это удавалось.