Женское время, или Война полов - Эдуард Тополь

Потому что у каждого своя жизнь, свои раны и свои личные катастрофы.

Короче, первые сообщения о грудных ожогах на Ист-Сайде не произвели на ньюйоркцев никакого впечатления. Но когда на следующее утро еще двадцать шесть молодых женщин были доставлены в «Маунт-Синай Медикал-центр» со жжеными ранами вместо правой груди, дневные таблоиды тут же вынесли эту новость на первые страницы:

34 ВЫЖЖЕННЫЕ ГРУДИ ЗА ДВЕ НОЧИ —

МИСТИКА ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

ГДЕ МОЯ ГРУДЬ?!!

и

ПОСЛЕ ВЗРЫВА ВСЕМИРНОГО

ТОРГОВОГО ЦЕНТРА — НОВЫЙ ТЕРРОР

НА ИСТ-САЙДЕ!

Однако «серьезные» «Нью-Йорк таймс», «Уолл-стрит джорнэл» и национальное телевидение еще молчали. Они изучали, насколько эта новость реальна и — главное — достаточно ли она солидна для их уровня. Потому что одно дело взрыв во Всемирном торговом центре, гибель принцессы Дианы, авария на русской космической станции «Мир» или очередной теракт палестинцев в Израиле, и другое дело — какие-то отвратительные выжигания грудей. Каждый из трех самых знаменитых ведущих вечерних теленовостей ревниво выяснял, снизойдет ли его конкурент на другом телеканале до столь «низкопробной» новости. И так бы и тлели эти происшествия в разряде сомнительных, если бы вечером 4 октября не произошло нечто из ряда вон выходящее.

А произошло вот что. Рон Питтерс, знаменитый ведущий теленовостей Второго телеканала, выяснив буквально за минуту до своего выхода в эфир, что два его конкурента на Третьем и Первом каналах воздерживаются от сообщений насчет выжженных грудей, тут же выбросил из своей программы эту, как он выразился, «сомнительную дешевку». И вдруг его партнерша Лана Стролл, та самая знаменитая Лана Стролл, которая всегда заменяет Питтерса во время его отпусков и поездок в горячие точки планеты за специальными репортажами, — эта самая Лана вдруг разразилась истерикой. Прямо в студии.

— Ах, дешевка! Ты называешь это дешевкой? — закричала она, в бешенстве рванула на себе платье и показала Рону и всей студии свежий багровый ожог на месте своей правой груди. — Смотри! Это дешевка? Я ношу эту дешевку третий день!

Через несколько секунд, когда телекамеры уже вынесли ее рану в эфир, Лана пожалела о своем порыве. Но было поздно — от Нью-Йорка до западного побережья миллионы женских глаз уже были прикованы к телеэкранам. А Рон Питтерс брал у Ланы самое сенсационное интервью сезона — тут же, alive, в прямом эфире.

— Как это случилось, Лана?

— Так же, как у других. Во сне! — рыдала она.

— Ты была одна?

— Конечно, я была одна! Ты же знаешь, что я разошлась с мужем шесть лет назад!

— И как это случилось? Что ты видела?

— Сноп света. Яркий луч откуда-то сверху, из космоса. И в нем летела эта раскаленная печать. Прямо в меня. И прожгла мне грудь…

— И поэтому ты два дня не выходила на работу?

— Да.

— Но почему ты не заявила в полицию?

— Потому что я не хотела такой известности!

Оторопь — вот слово, которое лучше всего передает состояние Нью-Йорка в эти минуты. Еще не ужас и не страх, еще никто не верит в реальность такой же угрозы для себя, для своей сестры или дочки, но… В квартирах, в домах, в кафе, в барах люди прерывали разговоры и с недоумением вглядывались в экраны: что? неужели Лана Стролл — тоже?! Так это — правда? Это — всерьез ? Нет, не может быть! Сейчас Лана рассмеется и скажет, что это «practical joke», мистификация и пародия на таблоидные сенсации.

Однако уже другие сюжеты — про землетрясение в Италии, «нечистые» методы сбора средств на избирательную кампанию президента и т. д. и т. п. — сменили первый сюжет, а никто не спешил разуверить публику в достоверности этих странных ожогов у семидесяти четырех, нет, теперь уже — у семидесяти пяти женщин! Больше того, теперь никто толком не знал, сколько же на самом деле женщин подверглись такой экзекуции. Одна ли Лана Стролл скрыла свой мистический ожог от полиции или еще дюжины? Сотни?

Женщины в недоумении хлопали ресницами, мужчины чесали затылки, подростки при слове «грудь» ухмылялись скабрезными улыбками, а на 18-м и 19-м этажах высотного здания на Федерал-Плаза воцарилась та напряженная и озабоченная тишина «накопления информации», которая появляется в ФБР при кризисах национального масштаба. Когда в вашем городе кто-то еженощно выжигает груди десяткам женщин, а у вас нет даже малейшего следа преступника — это ли не кризис? И конечно, первое, что приходит в голову, — НЛО, инопланетяне, голливудский ужас в реальной жизни…

Но даже и в этой обстановке преждевременным и странным прозвучал телефонный звонок, раздавшийся в кабинете Джеймса Л.Фаррона сразу после вечерних теленовостей.

— Кто? Кто? — изумленно переспросил он у телефонной трубки.

Ему не ответили. Там, на том конце провода, в Вашингтоне, секретарь Первой леди уже переключил его на хозяйку, и Джеймс услышал хорошо знакомый голос жены президента:

— Джеймс, что там у вас происходит в Нью-Йорке? Неужели это все — правда?

— Да, мэм.

— Я думаю, вам понадобится наша помощь. Я имею в виду, моя и мужа.

— Я не откажусь, мэм. Спасибо.

Через час в его офис начали прибывать бригады руководящих работников ЦРУ, Агентства оборонной разведки и Службы космического слежения.

Катрин Хилч (32 года, одинокая, шатенка, глаза серые, рост 154, адрес: 66-я Восточная улица, 43, кв. 67) всегда ходила на работу пешком. Всего один квартал на восток до Мэдисон-авеню и восемь кварталов вниз по Мэдисон до «Блу тауэр» (Голубая башня) — в любую погоду это была легкая утренняя прогулка с небольшой и тайной игрой по дороге. Если на пути от дома до офиса Катрин не удавалось насчитать хотя бы пяти восхищенных мужских взглядов, задержавшихся на ее кукольно красивом личике, это означало, что сегодня она выглядит ужасно. Но, слава Богу, таких дней почти не было. В девять ноль-ноль Катрин поднималась лифтом на 32-й этаж «Блу тауэр», в редакцию журнала «Стиль и дизайн», где работала редактором. Конечно, денег эта работа давала немного, всего 570 зеленых в неделю, но выручал отец. Это он купил Катрин студию в Манхэттене, каждые два года обновлял ей «ауди» и подбрасывал пару тысяч на одежду в Рождество и в день ее рождения. Для хирурга «Лонг-Айленд госпитал» с доходом 370 000 в год это было необременительно. А на все остальное Катрин зарабатывала сама и не искала место прибыльнее — работа в журнале доставляла ей море удовольствия. Всегда в вихре нью-йоркской жизни, среди энергичных, талантливых, остроумных и прекрасно одетых молодых архитекторов, художников, фотографов и дизайнеров. Правда, сама Катрин не была ни художницей, ни дизайнером, а только литературным редактором, но зато — с дипломом Йельского университета, прекрасной фигурой и с идеальным для редактора умением упрощать самые, казалось бы, неупрощаемые пассажи в статьях именитых авторов.