Трудные дети и трудные взрослые: Книга для учителя - Владимир Иванович Чередниченко

Виноваты эти девушки перед людьми, перед обществом? Виноваты. Ну, а мы перед ними?

Я спрашивал у многих: с кем ты могла откровенно поговорить? К кому могла обратиться в трудную минуту за помощью? Как правило – ни с кем, ни к кому. Не нашлось «доверенного лица». Ни в семье. Ни среди учителей в школе. Ни среди преподавателей ПТУ. Ни среди соседей, почем зря честивших этих девчонок, но ни разу не задумавшихся, почему они такие.

Иногда приходилось слышать мнение: изначально порочны. С рождения. Хорошо, допустим, с рождения. Но ведь медики разъясняют нам, почему и как закладываются в организме те дефекты развития, которые могут дать почву для отклонений личности. Алкоголизм матерей, их нездоровый быт, их болезни. Значит, это мы не уберегли матерей, не поняли, что над их младенцами висит угроза, и значит, им особенно много надо внимания, тепла, участия, что рискованно им расти без пристального, не формального, не для «галочки», а настоящего медицинского и педагогического контроля...

Приступая к работе в колонии, я был далек от мысли, что мои уроки, как, впрочем, и вся воспитательная работа, способны преобразить эти изрядно исковерканные души и каждую из колонисток направить на стезю добродетели. И все-таки верил: какие-то зерна западут в душу...

1. Колония. Девчонки...

1

После второго урока Оля вместе со своей подругой Леной, которую все в классе называли почему-то Белкой, убежала из школы. Спрятались в подъезде близлежащего дома, покурили. Ну, а что же дальше? Слоняться бесцельно но улицам не хотелось – решили пойти к Белке домой. Достали из бара бутылку дешевого вина, выпили. Слушали музыку, смотрели утренние передачи по телевизору.

– Скучно без пацанов, – сказала Белка. – Чем бы еще развлечься?

Вдруг что-то вспомнила, подскочила:

– Живем, Олька! Где-то на кухне самогон должен быть. Старики готовили для сантехников и водопроводчиков. Давай поищем?

Нашли, выпили. Почувствовали свинцовую тяжесть в голове. Белка дошла до кровати. Оля не удержалась на ногах, упала на кухне и уснула на полу.

Проснулись под вечер. Помятые, больные, передвигались по квартире, как в тумане. Белка, глянув на часы, перепугалась:

– Старики сейчас придут. Бежим!

Девятиклассницы кубарем скатились по ступенькам, вскочили в автобус, поехали в соседний микрорайон. Там встретили знакомых ребят, согласились на их предложение выпить. Уселись в уютной беседке па территории детского комбината. Егор – долговязый парень, который успел уже побывать в зоне и считал, что твердо стал на путь исправления, даже пепельницу «организовал», приспособив под окурки банку из-под консервов. Лена с Олей, выпив вина, повеселели. Особенно Белка. Она явно хватила лишку и вскоре уже не могла управлять собой. Один из ребят ощупал жадным взглядом ее стройную фигурку и зашептал что-то на ухо. Белка неестественно засмеялась. Юноша, обхватив ее за талию, повел куда-то. Возвратились минут через десять. По угнетенному виду подруги и самодовольной ухмылке парня Оля сразу поняла, что произошло. Стало жутко. Хотелось испариться, исчезнуть, но

Белка удержала

– Останься. Теперь уже все равно. Нет в жизни счастья...

И пошли все вместе на дискотеку в парк. Оля была в школьной форме, потому идти на площадку постеснялась, взяла у Белки сигареты и устроилась на скамейке неподалеку. Не почувствовала, как задремала. Проснулась, ощутив на себе чьи-то липкие руки. Это Егор. Рвал с нее одежду. Девушка изо всех сил сопротивлялась, наконец вырвалась, ударила его по лицу.

– Дура, я же серьезно! – не отставал Егор. – Женюсь, веришь? Хоть завтра!

Егор снова попробовал взять ее силой. Оля, защищаясь, больно укусила его за руку. Юноша взвыл от боли. Со всего размаха ударил Олю кулаком в лицо. Девушка упала, потеряв сознание. Когда очнулась, Егора уже не было. Голова лежит на коленях у Белки. Подруга гладила рукой ее волосы, успокаивала. Вспомнив, что было, Оля поспешно ощупала себя руками и, убедившись, что Егор, кроме синяка под глазом, не оставил ей других «следов», облегченно вздохнула, встала со скамейки.

– Ладно, Лен, поехали отсюда. Только давай покурим сначала.

Сигарет у девушек не нашлось. Просить у прохожих стыдно. Легче, казалось, «взять» в киоске. Подошли, осмотрелись вокруг. Белка нашла камень, разбила стекло. Взяла с витрины полиэтиленовую новенькую сумку. Загрузила ее сигаретами. Оля прихватила зачем-то несколько детских игрушек.

Убегали, не оглядываясь. Лишь когда поняли, что никто за ними не гонится, остановились.

– Зачем тебе эти звереныши? – поинтересовалась Белка.

Оля вместо ответа лишь пожала плечами. Достала из сумки игрушки и выбросила их в песочницу.

Домой Оля возвратилась в два часа ночи. Без портфеля. В измятом школьном платье с двумя оторванными пуговицами. Отчим, ничего не спрашивая, с размаху ударил по лицу – теперь синяк появился и под левым глазом. Едва удерживаясь на ногах, Оля потухшим взглядом смотрела на отчима. Тот поколебался, но бить больше не стал:

Его сменила мать. Назвала дочь «проституткой», «босячкой», «падшей» и еще какими-то словами.

На рассвете в комнате родителем зазвенел будильник. Оля подхватилась, села на кровати. Зацепившись взглядом за школьные учебники на столе, едва поборола в себе желание схватить их, изорвать, выбросить за окно. Потом нашла учебник по основам права, раскрыла его там, где писалось об уголовной ответственности за совершенные преступления. Глаз заплыл, читать было тяжело. Отшвырнув книгу, вышла на кухню. Мать сделала вид, будто не замечает ее. А отчим ходил по квартире притихший, будто виноватый в чем-то. На Олю не смотрел, общался только с женой.

Неожиданно кто-то позвонил в квартиру. Оля вздрогнула, тело будто током пронзило. Мать этого не заметила, крикнула:

– Открой же дверь! Я не могу, видишь?

Оля пошла... Но повернула не к дверям, за которыми ждали, а к своей комнате. Выглянула в окно и увидела внизу около подъезда... милицейский «газик».