Низвержение - Брайан Уильямс

Его спас ещё один взрыв, прокатившийся по коридору и сбивший его с ног. Ошеломлённый полковник поднялся и, шатаясь, добрёл до главного входа. Миновав перекошенные двери на сломанных петлях, он вышел наружу, споткнулся о ступеньку и едва не упал на тротуар.

Тут он остановился как вкопанный.

Вооружённый кордон. С таким количеством противников Бисмарку ни за что не справиться. Укрываясь за автомобилями или большими щитами, полицейские навели на него лазерные прицелы.

Но того, что случилось дальше, полковник никак не ожидал. У него до сих пор кружилась голова, и он не успел среагировать, когда из рук вырвали винтовку. В ту же секунду двое полицейских подняли его и быстро понесли прочь.

— Всё хорошо, приятель, не волнуйся. Тебе сейчас помогут, — попытался приободрить Бисмарка тот, что держал его слева. Второй полицейский тоже что-то сказал, но полковник его не понял.

С него сняли шлем и противогаз.

— Ты не из наших, — удивился полицейский, увидев залитое кровью лицо Бисмарка.

— Наверно, он из команды «Е», которую к нам из провинции перебросили, — предположил второй.

Но полковник ничего не слышал. Метрах в пяти от него, в канаве, лежало тело. Вокруг собрались полицейские. Один потыкал труп носком ботинка, остальные ответили дружным хохотом. Бисмарк сразу узнал покойного — это был новогерманец из его полка. Он хорошо знал и бойца, и его жену — у них совсем недавно родилась дочка. Полковник попытался вырваться, но полицейские, которые его держали, неверно истолковали это движение.

— Ага, и часу не пройдёт, как мы покончим с этими ублюдками, — прорычал тот, что повыше. — Понятия не имею, кто они, но четверых мы уже уложили.

Бисмарк продолжал вырываться, и второй полицейский — казалось, он готов лопнуть от ярости — отчеканил:

— Успокойтесь, офицер. Мы справимся.

— Ладно, — пробормотал полковник, понимая, что лучше не спорить — иначе кто-нибудь догадается о его истинной роли в этих событиях. Он больше не сопротивлялся, и полицейские проводили его до конца Треднидл-стрит и вывели в переулок, где стояло несколько машин «скорой помощи».

— Позаботьтесь о нём. Беднягу зацепило последним взрывом, — сообщил санитару один из полицейских и вслед за товарищем побежал обратно к Банку Англии.

В машине санитар принялся за осмотр.

— Замечательные у вас усы, — сообщил он полковнику.

Санитар был совсем молодой; судя по тому, как у него тряслись руки, ему ещё не приходилось принимать участие в таких серьёзных полицейских операциях. Он обработал полковнику рану на голове и едва успел приладить повязку, как от конца улицы послышались крики. Полицейские принесли ещё нескольких пострадавших. Санитар поспешил к ним, и у Бисмарка наконец появилась возможность ускользнуть. Он выбрался из «скорой», хотя его ещё пошатывало, и незаметно скрылся.

В районе собралось столько людей в форме — и полицейских, и всё прибывавших военных, — что к полковнику никто не приглядывался, но он на всякий случай держался проулков и дворов. Вдруг он обратил внимание на служебный вход в одно из офисных зданий: за открытыми двойными дверями темнел пологий съезд в подземную парковку. Бисмарк спустился туда и стал обходить машины, надеясь найти незапертую. Тут появился мужчина в полосатом костюме и направился к большому внедорожнику. Полковник подкрался к нему, когда тот ставил в багажник два чемодана, и вырубил точным ударом. Затем сменил полицейскую куртку на полосатый пиджак, уложил мужчину рядом с чемоданами, пока тот не пришёл в сознание, и захлопнул багажник.

Хотя Бисмарк прежде водил автомобили только с левым рулем, он без труда освоился с управлением. Встав в затор на выезде из Сити — многие торопились выбраться из опасного района, — полковник обследовал карманы пиджака. Он нашёл бумажник, вытащил кредитки — просмотрел и бросил на пассажирское сиденье. Ещё в бумажнике оказались водительские права. Прочитав адрес на них, Бисмарк стал глядеть по сторонам на дорожные указатели. Он не представлял, как добраться туда, где живет владелец внедорожника, но теперь, когда опасность немного отступила, можно было не торопиться.

Полковник дотронулся до кнопки на панели рядом с водительским сиденьем, и на экранчике перед ним появился бело-синий логотип «BMW». Бисмарк улыбнулся. Несколькими нажатиями он включил встроенный навигатор GPS и сразу ввёл почтовый индекс, указанный на правах. Услышав, как строгий женский голос даёт указания, полковник кивнул сам себе и расплылся в ещё более широкой улыбке.

— Bayerishen Motoren Werke, — произнёс он, одобрительно погладив дорогую кожаную оплётку рулевого колеса. — Ausgezeichnet.[5]— Полковник хорошо знал эту марку — в мировую войну его отец летал на самолетах производства BMW.

Многое в этом внешнем мире было так хорошо знакомо Бисмарку, что он мог бы подумать, что вовсе не покидал Новую Германию. Но кое к чему предстояло привыкнуть. Прежде всего к огромной силе тяжести — здесь каждое движение давалось полковнику с большим трудом: ему казалось, будто руки и ноги у него налиты свинцом.

И Солнце…

Он взглянул на небо через тонированное лобовое стекло, удивляясь непривычно маленькому светилу, куда менее яркому, чем вечно пылающий шар, под которым он провёл всю жизнь. Солнце уже не стояло прямо над головой, и Бисмарк осознал, что через несколько часов оно скроется за горизонтом, и наступит ночь — полнейшая темнота.

А ещё его поражали люди на улицах — люди всех рас. Полковник увидел, как чернокожий пожилой мужчина споткнулся и рухнул на тротуар. Белая женщина тут же бросилась ему на помощь.

Новую Германию — по причине её происхождения — населяли представители только одной расы, и полковник Бисмарк слишком хорошо знал, какие зверства творили немцы во время войны. Разглядывая спешащих домой из Сити людей, таких непохожих друг на друга, он улыбнулся. Поистине он попал в просвещённый мир!

— Через триста метров на круговом перекрёстке Олд-стрит сверните на второй выезд, — механически произнёс навигатор.

Пусть стигийцы вырвали полковника из родного мира и зашвырнули в чужой, но Бисмарк не собирался сдаваться. Он знал свои возможности и умел выживать.

Кроме того, ему надо было кое с кем свести счёты.

— Чёрт побери! — тихо произнёс кто-то в вязком полумраке маленького флигеля, принадлежащего поместью Перри. Если бы кто-нибудь видел, с какой скоростью обитатель флигеля метнулся через комнату к окну, затянутому паутиной, он бы не поверил своим глазам. Человек отвёл в сторону ветхую занавеску, и дневной свет, совсем слабый из-за дождя, упал ему на лицо. Лицо старика.

Это лицо никак нельзя было назвать обычным. Рельефом оно походило на землю, изрытую червями: от глаз расходились концентрические круги, образованные небольшими выступами на коже, а лоб покрывала сетка таких же выпуклых линий, спускавшаяся к вискам и под уши.