Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

Минуты тягостных раздумий не прошли даром, и я опять схватилась за телефон. В этот раз дозваниваться пришлось долго. Трубку упорно не брали и, не знай я, с кем имею дело, на десятом гудке точно потеряла бы терпение.

Наконец на смену осточертевшему монотонному пиканью пришло сначала невнятное кряхтение, а потом недовольный хриплый голос лениво осведомился:

— Ну и кому это так неймется?

Раздосадованная долгим ожиданием и еще больше тем, что некоторые дрыхнут без задних ног, а неприятности их все равно седьмой дорогой обходят, я прямо-таки зашлась в приступе праведного гнева:

— Что, разбудила? А на улице, между прочим, день в полном разгаре и все нормальные люди делом заняты…

— Их проблема! На то они и нормальные, чтобы горбатиться от звонка до звонка, — сердито оборвал меня голос, разом пресекая возможное попытки развить тему трудовой дисциплины.

Вообще-то упрекать Геру я не имела никакого права, у меня самой ненормированный рабочий день, и бывают периоды, когда я неделями не занимаюсь делами, но на тот момент он был моей единственной надеждой.

— Гера, давай просыпайся. Мне помощь нужна, — сбавила обороты я.

— Сто раз просил: не называй меня Герой! Меня зовут Герасим. Неужели трудно запомнить!

— Не трудно, просто так короче!

— Я не собака, и не надо мне клички давать.

Чувствовалось, что мой собеседник завелся не на шутку, и я по опыту знала, что, если сейчас же не сменить тактику, разговора не получится. В других обстоятельствах, я, конечно, не отказала бы себе в удовольствии немного позлить Геру, потому что он, сердясь, становится ужасно забавным. У него напрочь отсутствовало чувство юмора. Любую подначку он воспринимал всерьез, моментально обижался, и наладить с ним после этого отношения было непросто.

Решив не рисковать, я примирительно сказала:

— Ну, не кипятись. Я не виновата, что ты всю ночь просидел в Интернете, спать лег на рассвете, и теперь глаза разлепить не можешь.

На этом можно было бы поставить точку в обмене взаимными любезностями, и перейти непосредственно к делу, но разбуженный раньше времени Гера продолжал вредничать:

— Если ты все так хорошо понимаешь, чего тогда звонишь? Не могла до вечера подождать?

— Не могла. У меня возникла проблема, и мне с ней без твоей помощи не справиться.

— У тебя, Анька, всю жизнь проблемы, — кисло отозвался Герасим. — Талант у тебя такой — проблемы себе находить.

По большому счету, он был абсолютно прав.

— Ты, Герасим, мне вот что скажи… можно ли узнать адрес человека, который прислал мне сообщение по Интернету?

Герасим сладко зевнул и покладисто ответил:

— Отчего ж нельзя? Можно! Обратись в городскую справочную, там тебе по имени и фамилии любой адрес найдут.

Я презрительно фыркнула:

— Этот путь мне и без тебя известен. Вся беда в том, что послание анонимное. Без подписи оно! Понимаешь?

На Геру мой гнев впечатления не произвел, в ответ он лишь лениво протянул:

— Тоже мне проблема… В полученном тобой сообщении должен быть адрес отправителя. От него и пляши.

— Вот как? — заинтересовалась я. — И где его искать?

Гера еще раз звучно зевнул и снисходительно пояснил:

— Вверху страницы. Там сначала идет строчка «Кому», а ниже «От кого».

Хлопнув себя по лбу — как же я об этом забыла! — я сорвалась с дивана, кинулась к компьютеру. Строчка действительно нашлась, только легче мне от этого не стало. Вместо внятного адреса или хотя бы фамилии, там стояли цифры «1-9-2-4».

— Тьфу! — моему возмущению не было предела.

— Ну что там у тебя? — лениво поинтересовался компьютерный гений.

— Ничего нет. Только цифры!

— Действительно, аноним, — хмыкнул Гера.

— И ничего нельзя сделать? — с надеждой спросила я.

Герасим посопел немного, потом неохотно промямлил:

— В принципе, можно и с этим повозиться, только время потребуется.

— Ох, спасибо тебе большое, ты — мой спаситель, — зачастила я. — Сейчас закину тебе дискету и приступай.

— Зря только прокатишься, — сладко зевнув, заметил Гера.

— Это еще почему? — насторожилась я.

— С твоим умением, на дискету ты сможешь сбросить только текст письма, а не его свойства.

Тон, которым он это сказал, был полон высокомерия. Но я сдержалась.

— Говори, что нужно делать! Быстро!

Гера с неохотой пробурчал:

— Когда станешь копировать на дискету текст письма, не забудь сохранить его свойства в отдельном файле.

— А попроще?

Гера хмыкнул, но от комментариев благоразумно воздержался.

— В меню «Письмо» выбираешь пункт «Свойства». Появляется окно, «мышью» выделишь все. После этого копируешь в буфер и сохраняешь в Word’е. Уловила?

— Может, тебя это и удивит, но я отвечу утвердительно. Жди, скоро буду!

— Только не это, — горестно простонал ас компьютерного дела. — Слушай, давай в другой раз, а?

— Не поняла…

— Не нужно приезжать. Я сейчас никакой и соображаю плохо. Мозги как вата. Если даже приедешь, сразу я сделать ничего не смогу.

— Ты, Гера, эти шуточки своим девочкам оставь, — посуровела я. — Мне эта информация позарез нужна, и ждать, пока ты очухаешься, я не буду. Становись под холодный душ, приводи себя в чувство, я сейчас приеду.

— Валяй, приезжай. Только я ведь и не открыть могу… — В голосе Герасима звучало неприкрытое злорадство.

— Ну что ж, спасибо, что помочь не отказался. Всего доброго тебе, Герасим. Да, вот еще что… в следующий раз, когда задумаешь модернизировать свои балалайки, ко мне за долгосрочным кредитом не обращайся. Получишь шиш, — ласково промурлыкала я.

Угроза эта, оброненная мной как бы невзначай, на самом деле была нешуточной. Я являюсь главным и единственным Гериным спонсором. Я дала ему деньги на открытие его фирмы, я финансировала его оснащение, и опять же я осуществляла материальную поддержку в трудные для моего строптивого знакомого периоды. Неудивительно, что намек на прекращение кредитования оказал на него просто магическое воздействие.

— Да ладно, не кипятись. Я же в шутку сказал… — принялся отыгрывать он назад.

— Я тоже пошутила, — покладисто отозвалась я, но Герасим, казалось, мне не поверил.

— Анька, перестань… Ну что ты злишься по пустякам? — миролюбиво прохрипел он.

— Помощь ближнему — не пустяк, а святая обязанность каждого, — не упустила я возможность вразумить толстокожего ленивца.