По ту сторону пруда. Книга 1. Туман Лондонистана - Сергей Костин

Я развернулся к Лешке спиной, чтобы он видел экранчик телефона, когда тот загорится.

— А куда звонить будем?

— Есть один номерок. Надеюсь, они определят как-нибудь, откуда я звоню. Давай теперь входи в меню.

Я вошел не в меню, а в многоколенный лабиринт опций. Лешка еще точно не помнил, где у него тот телефон для экстренной связи с резидентурой запрограммирован. В общем, это заняло минут пять.

— Вот он, совершенно определенно, — сказал он наконец. — Жми теперь.

— Придумал уже, что сказать?

— Не волнуйся, скажу. Там автоответчик.

С телеграфным стилем у Кудинова было все в порядке. Он сообщил, что был похищен с другом двумя белыми мужчинами на Дорсет-сквер около 12:20. В настоящее время нас связанными везли по автостраде в неизвестном направлении.

В трубке вдруг раздался голос — нет, там не просто автоответчик был. Поскольку никто из нас поднести телефон к уху был не в состоянии, Лешка помог мне найти громкую связь.

— Назовите себя, — без телячьих нежностей и куриного кудахтанья, по-деловому и по-английски потребовал голос.

— Рабиндранат. — Лешка черпает свои кодовые имена (а их периодически надо менять, как пароли на некоторых интернет-сайтах) исключительно из мировой литературы. — И еще… Ты сейчас кто?

— Титикака.

Это озеро такое в Латинской Америке. Для меня эти клички тоже игра.

— Сможете выйти на связь снова? — бесстрастно спросил голос.

— Телефоны у нас, скорее всего, отберут, как только мы остановимся.

— Тогда немедленно сотрите из памяти этот номер. Мы попробуем определить ваше местоположение и будем делать, что сможем.

Последние слова голос произнес, уже квакая — мы въезжали в какую-то слабую ячейку в сотах. А потом сигнал пропал. Хотя, судя по тону живого автоответчика, мы все друг другу сказали.

— Запомни номер, прежде чем мы его сотрем, — попросил я.

— Хорошо, только какой смысл? Телефоны отберут в первую очередь.

— Смысл есть. Они же не знают, что у меня два мобильных. Английским пожертвуем.

Я снова поупражнялся в нажимании кнопок вслепую и затекшими руками. Запястья у меня уже были натерты до боли. Наконец Лешка объявил, что все получилось, и я с неменьшим трудом засунул телефон обратно в его джинсы.

— Так, теперь твоя очередь.

Я был в легком льняном пиджаке. Местный мобильный у меня всегда в правом кармане, а американский — в левом. Мы поменялись местами — теперь Кудинов повернулся ко мне спиной и, широко расставив колени, чтобы подобраться поближе, начал непростые манипуляции. Ну, с тем, чтобы достать телефон из левого кармана, он справился довольно быстро.

— Мы дураки, — с гордостью, что на самом деле он-то умный, провозгласил Кудинов. — Надо с американского телефона позвонить ребятам, чтобы они нас отслеживали.

Я об этом тоже думал.

— Не уверен. Мало ли кто в резидентуре работает. Днем на нас, ночью — еще на кого-нибудь. У меня этот номер уже давно, меня по нему и через сто лет после смерти найти можно.

— А Мохову?

Я подумал. Володя Мохов был у меня на связи с резидентурой. Я не только звонил ему, но и встречался с ним сто раз. Так что перед ним я в любом случае был засвечен.

— Ему можем. Только как он-то сможет нас отслеживать?

— Пусть у него будет твой номер на крайний случай, — мягко настоял мой друг. — Чтобы отсчет времени на эти сто лет, на которые ты мрачно намекнул, не начался прямо сегодня. Только я буду звонить, он мой голос лучше знает.

Меня опять взяли сомнения:

— Нехорошо это, нехорошо. Черт возьми, это же мой вечный телефон.

— Попросить тех ребят, чтобы притормозили у автомата?

— Черт! — снова выругался я. — А у тебя есть его личный мобильный?

Я-то связывался с Моховым тоже, как я считал, через автоответчик.

— Конечно. Я его на память помню.

— Ну ладно, звони. Только Эзопом. Мало ли при ком он свои сообщения будет слушать.

— Естественно. Я без ваших указаний ни на шаг.

Мы снова поменялись местами. Я спиной к Кудинову принялся нажимать кнопки — своего личного телефона, американского. А Лешка наклонился к трубке и откашлялся.

У Мохова сработал автоответчик. Не смутившись, Кудинов поведал о нашем похищении в следующих (английских) словах:

— Мы тут с нашим американским другом отправились на прогулку. Нас пригласили, а отказаться было никак невозможно. На работу мы позвонили, что нас не будет, но их без крайней нужды в детали лучше не посвящать. А тебя мы бы рады были видеть, да и хороших друзей можешь прихватить. Номер у тебя высветился, но нам лучше не звони. Мы сами свяжемся, когда сориентируемся. Просто, если захочешь присоединиться, будь наготове.

— Вроде все понятно, — не без самодовольства заключил Лешка. — Давай теперь отключим тебе звонок.

Я на ощупь залез в паутину опций. Лешка смотрит, я нажимаю. Это заняло еще минут пять. Фургон, к счастью, все еще несся по автостраде.

— Ты придумал, куда мы твой телефончик спрячем? — вздохнув с облегчением, спросил мой друг.

— Придумал. — Я ношу слипы, такие плотные трусы, как плавки, с резинками, обтягивающими ноги. — Расстегни мне молнию на ширинке. Справишься?

Мы проделали в обратном порядке наши балетные па. Кудинов повернулся ко мне спиной и взял из моих рук телефон. А я мелкими переступаниями развернулся к нему лицом и максимально выпятил таз вперед, как в ламбаде.

— Вот уж не думал, что наши отношения зайдут так далеко, — проворчал Кудинов, одной рукой держа телефон, а второй подтягивая меня поближе. — Ты ведь теперь и дальше пойдешь в своем бесстыдстве?

— А если бы я был ранен или парализован? Ты что, не оказал бы мне посильной мужской помощи? Давай-давай, лезь внутрь.

— Ну хорошо. И что теперь? Еще проталкивать? Бр-р… Как это может нравиться женщинам?

Старательности, впрочем, возникшее неудобство ему не убавило. Все правильно делал, несмотря на брезгливость и отсутствие свободы движений.

— А то ты как-то по-другому устроен. И не думай, что я от твоих прикосновений тащусь.

— Ладно, ладно. Хватит теперь?

— Нет, так они его найдут. Дальше пропихивай, чтобы не выпячивался.

— Глубже никуда не нужно его засунуть? — продолжал ворчать Лешка. — Там вообще было бы незаметно.

— Доставать труднее. Теперь убирай руки — посмотрю, угнездился ли.

Рука вылезла наружу, заботливо поправив по пути резинку трусов. Я покрутил бедрами. Вроде нормально: лежит строго между ног, в самой промежности.