Остров Русь - Сергей Лукьяненко

Ближе к вечеру пятого дня заметил он на горизонте стеныКиева. За ними задорно поблескивали золотые маковки церквей, ветер доносилколокольный перезвон и вкусные запахи. Иван облизнулся и пришпорил коня.

Обгоняя подводы с хлебом и неспешно бредущих буренушек,Иванов Гнедок приблизился к воротам. Широкие ноздри Ивана трепетали, жадновтягивая столичные ароматы. Вот она, Русь-матушка! Вот оно, сердце Руси,Киев-град!

А вот и заступнички народные — два богатыря у ворот сбулавами на поясах да в железных шлемах на головах. Богатыри выглядели спокойнымии довольными, видать все было тихо и хорошо на Руси.

— Куда путь держишь, парень? — окликнул Ивана одиниз богатырей.

Иван подтянулся и ответил как по писанному:

— Людей посмотреть, себя показать!

— А-а, в богатыри... — сразу утратив интерес,зевнул дежурный. — Ну давай, давай, проезжай...

Слегка задетый неласковым приемом Иван проехал в ворота иоказался на площади. Тут было шумно и весело. Вдоль домов, опасливо поглядываяна дежурных богатырей, стояли коробейники с заморским товаром. Сновали юркие воришкии вальяжные девки. Продавец медовых пряников зазывно выкрикивал:

— Пряники, пряники! Один за грош, два на копейку!Сладкая парочка! Игра или дело, жуй пряник смело!

Иван купил на копейку пряников и подъехал к сборщику дани,возле которого выстроилась небольшая очередь приезжих. Увидев Ивана мужичкирасступились, и он гордо подошел к столу без очереди.

— Цель приезда в стольный град? — буркнул сборщик,царапая что-то палочкой на свежей бересте.

— В богатыри, — наученный неудачей у ворот,ответил Иван.

— Родственники в столице есть?

— Нет.

— Приглашение от Микулы Селяниновича?

— Тоже нет, — растерялся Иван. — Вот,грамотка к нему, разве что...

— Неважно. Рупь.

Иван подавился пряником и потянулся к булаве.

— За что рупь-то?! Я на рупь корову могу купить!

— За пользование дорогами стольными, за право гостить встольном граде и на нужды князя Владимира и его богатырей.

— А... — успокоился Иван. — Это значит, мне жпотом этот рупь и вернется.

— Ты что, дурак? — подняв глаза, спросил сборщик.

— Иван-дурак, — гордо ответил тот. — Неужтовесть до вас дошла?

— Дошла, — глядя на Ивана честными глазами,ответил сборщик. — За весть — еще полтина. И не жалей, все равно, какстанешь богатырем, все к тебе вернется.

Успокоенный Иван отдал рупь с полтиной, получил нацарапанноена бересте разрешение проживать в Киеве три дня и три ночи, после чего отъехалв сторонку и стал, догрызать пряник, оглядывая площадь. И тут его взглядприковала удивительная картина.

На площадь въезжала печь. Обыкновенная русская печь, извысокой трубы которой валил дым. За печью привязанная крепкой веревкой тащиласьтелега на половину груженая березовыми дровами. Самым удивительным было то, чтоникаких колес у печи не было, и двигалась она непонятно как. Телега,поскрипывая, тащилась за печью, обдирая боками ворота.

Иван осенил себя крестным знаменем и на всякий случайподъехал поближе. Быть может представится случай подвиг совершить?

Печь въехала на центр площади и остановилась. С печиспрыгнул молодой парень в залатанных портках и красной рубахе и принялсяторопливо набирать с подводы охапку поленьев.

Народ начал хихикать. Какой-то ребетенок запустил в печьогрызком яблока. Толстощекий мужик, по виду — богатый купец, крикнул,

— Что, твоя кобыла дрова жрет?

— А на печенегов с таким конем не слабо пойти? —поддержал купца один из дежурных богатырей.

Печной наездник, не обращая внимания на насмешки, принялсяразводить в печи огонь. Иван потер затылок и, уловив настроение толпы, тожеотпустил шутку:

— Масть у твоей клячи странная!

Парень в красной рубахе вновь вернулся к телеге, выбралполено посучковатее и подошел к Ивану.

— Емеля меня зовут, — представился он. — А тыкто такой, охальник?

Иван прикинул размер полена и, усмехнувшись, ответил:

— Как зовут меня, тебе знать не велено. А коли хочешьузнать, как моя булава прозывается...

Докончить он не успел. Емеля что-то шепнул себе под нос изапустил поленом в Ивана.

С молодецким посвистом дурак выхватил булаву и огрел летящеек нему полено. То отскочило на метр, повисело в воздухе и снова бросилось кИвану.

«Нечистое дело», — догадался Иван и принялся лупитьполено что есть мочи.

Народ потихоньку разбегался. А возле печи шла жестокая сеча.От полена остались одни щепки, но Емеля ловко выхватил с телеги другое, а затем —все новые и новые порции дров, запуская ими в Ивана. Вошедший в раж дуракперехватил булаву в левую руку, а в правую взял сабельку острую. Теперь онвначале оглушал полено булавой, а потом рубил его на мелкие небоеспособныещепки. Землю устлали вяло шевелящиеся стружки.

А в это время из окна одного из домов за сражением наблюдалнезнакомец в черном, чье имя пока останется для нас загадкой. Черная рясазловеще колыхалась вокруг его тощего тела.

— Алена, — сказал незнакомец, обращаясь к кому-тов соседней комнате, — эти молодцы на площади мне кажутся подозрительными.

— Да когда ж ты от людей добрых отстанешь,Гапон! — раздался в ответ низкий и мрачный женский голос.

Словно не слыша в голосе женщины раздражения, Гапон добавил:

— Тот, чернявый, сразу видно — дурак. А дуракиопасны... Того ж, на печи, пожалуй можно будет использовать...

Однако вернемся к нашему герою.

Расправившись с дровами и потирая многочисленные синяки,Иван приблизился к перепуганному Емеле.

— Познакомься-ка с моей левой рученькой! — крикнулИван и отвесил Емеле оплеуху.

Емеля охнул.

— Познакомься-ка и с правой рученькой! — продолжилИван.

Емеля ахнул. Потер горящие как огонь щеки и удивленноконстатировал:

— Левая рука у тебя покрепче будет. Левша что ли?

— Левша, — смущенно признался Иван. —Переученный, правда...

— Так и я левша!

Недавние враги потупились.

— Ну что, разойдемся, что ли?.. — предложил Иван.

— А может сперва поужинаем, богатырь? — предложилЕмеля.

Польщенный Иван улыбнулся.

— А с поленьями ты лихо управлялся, — призналон. — Я уж думал — не сдюжу!