Остров Русь - Сергей Лукьяненко

— Не забудь: в десять — в кабаке! — напомнилДобрыня.

— Не забуду! — заверил Иван и шагнул в сени.

Там и встретила его хозяюшка... Марья-искусница.

Иван так и обомлел. Марья же, приветливо улыбаясь, стояла,держа во белых руках хлеб да соль.

— Вот и свиделись, добрый молодец. И на сеновал ходитьне надобно, — сказала она игриво. — Ну как, не лишней голова у змеяоказалась?

— Ужель твоя работа, красавица?! — воскликнул Иванвне себя от счастья.

— Моя, не моя, — скромно потупила глазаМарья, — а все таки не зря я «искусницей» в народе прозвана...

Тут Иван опечалился:

— Ты, значит, дядьки Черномора жена?

Опечалилась и Марья:

— Так это, Ваня. Да только давно уж я при живом-то мужевдовствую. Сутки напролет Черномор с тридцатью тремя богатырями бражничает. Апридет домой, сразу в ванну лезет: без воды он, понимаешь, не может.

— А на тебя и внимания не обращает?

— Не обращает...

— Да как же он может? На такую бабу!..

Марья Искусница, забыв на миг горести, засмеяласьобольстительно:

— А ты, Иван, хоть и дурак, а хитер, хитер! Садись-калучше столоваться.

С этими словами Марья накинула на стол скатерть-самобранку ипринялась дружка своего нового поить да потчевать.

За вкусным обедом, да игривой беседою, преисполненный самыхсоблазнительных надежд, Иван и не заметил, как настало ему время мчаться наусловленную встречу с богатырями.

Как на крыльях прилетел Иван в кабак.

— Друзья! — вскричал он, усаживаясь за уставленныйснедью дубовый стол. — Поистине сегодня счастливейший день! Сегодня яприобрел не только трех прекрасных друзей, но и возлюбленную! Знали бы вы какона хороша! Как... как...

— Эх Ваня, — остановил его Илья Муромец, кладятяжелую ладонь ему на плечо. — Счастье твое просто смешно. — С этимисловами свободной рукой он поднял с пола трехведерную зеленую бутыль и водрузилее на стол. — Хотел бы я знать, что бы ты сказал, если бы я рассказал тебеодну любовную историю.

— Случившуюся с тобой?

— Или с одним из моих друзей, не все ли равно?

Алеша и Добрыня многозначительно переглянулись.

— Расскажи, Илья Муромец, расскажи, — запросилИван.

— Выпьем, это будет лучше, — попытался сменитьтему Илья.

— А ты пей и рассказывай.

— Это действительно вполне совместимо, — заметилИлья, наполняя кружки богатырям и Ивану.

Как из под земли перед столом вырос благообразный седоватыйстарец с гуслями на ремне.

— Ой вы, гой еси, добры молодцы! — приветствовалон сидящих и протянул откуда ни возьмись взявшуюся в его руке пустую кружку,раза в три большую объемом, чем у богатырей, — не споможите ль народномусказителю в созидании вдохновения? — спросил он явно риторически.

— Да ты присаживайся к нам, Боян, чего уж, —предложил Добрыня приветливо.

Боян погладил ладонью свою белую окладистую бороду, якобыразмышляя, принять ли приглашение, затем ответил с достоинством:

— Что ж, не грех с героями былинными чаркураспить. — И опустился на скамью рядом с Алешей.

Тот вскочил и церемонно обратился к Ивану:

— Знакомься, Ваня, это Боян. Поэт.

Затем повернулся к старцу:

— Боян, это Иван. Дурак.

— Знаю, знаю, — закивал старец, — дуракам наРуси завсегда почет. Много я о тебе преданий слышал, Ваня. А вот ликом тыкаков, еще не видывал.

«Интересно, чего это он обо мне слышать мог?» — удивилсяИван, но промолчал, решив однако порасспросить еще.

А Боян продолжил:

— Что ж, друзья мои, за удаль молодецкую! — Онопрокинул кружку, затем смачно крякнул и занюхал выпитое грязным рукавомкафтана.

Богатыри последовали его примеру. Иван осушил свою кружкузалпом, и почувствовал, что его глаза вылезли на лоб. Алеша галантно подал емукрынку с огуречным рассолом:

— Запей, Ванюша. Царская водка — напитокбогатырский, не сразу по нутру бывает. Не печалься, привыкнешь вскорости.

Иван осушил крынку и лишь после этого сумел с хрипомвыдохнуть.

Боян, черпая большой расписной деревянной ложкой черную икруи намазывая ее на печеные плоды хлебного дерева, вновь обратился к Илье:

— Мне показалось, своим появлением я, богатырь, перебилтебя.

— Да, да, Илья, — обрадовался Иван, к которому дарречи уже вернулся, — ты начал любовную историю...

— Вы непременно этого хотите? — обвел Ильяприсутствующих тяжелым взглядом. Те закивали, набивая рты яствами.

— Хорошо, пусть будет по-вашему... Один из моих друзей,некий богатырь, родом, как и я, из села Карачарова, что недалече от славногогорода Мурома...

— Брось жеманиться, Илюша, — перебил егоБаян, — в селе-то Карачарове только один богатырь и был.

Илья Муромец густо покраснел.

— Что ж, ладно, будь по вашему, — сказал онзамогильным голосом. — Резанем правду-матку... Так вот. Родился я в селеКарачарове, что под Муромом, отец мой, батюшка, был крестьянином. И сидел ясиднем целых тридцать лет...

— А чего? — удивился Иван.

— Детский паралич, — шепотом пояснил Алеша.

Тем временем Боян, не дожидаясь приглашения, хряпнул ещекружку, утер губы ладонью и вмешался:

— Ну, эту-то историю любой дурак знает. Разве что кромеэтого, — он покосился на Ивана. — И как тебя калики перехожиевылечили, и как ты Святогора-богатыря в гроб загнал. И как жену твою Калин-царьизвел. А вот про любовную интрижку, — он скабрезно хихикнул, — проэто мы еще не слыхивали. Ближе к телу, Илюша!

Илья ударил кулаком по столу так, что огурцы и апельсинызапрыгали по нему, как мячики.

— Слушай, дед, еще раз вякнешь, седин твоих не пожалеюя...

— Молчу, молчу, — испуганно затряс головой Боян.

— Не, Илюха, ты кончай, — вмешался АлешаПопович, — старик дело глаголет. Обещал про бабу, а сам опять про каликсвоих...

Услышав эту фразу, Добрыня поднялся, держа свою кружку ввытянутой руке:

— За пр-р-релестных дам!

Выпили.

— Ну ладно, — сказал Илья, — дело, значит,было так. Перебив всю нечисть вокруг Мурома, собрался я на службу ко Владимиру.Отстоял заутреннюю, оседлал своего добра коня и попер. Еду я еду, вдруг —на дороге камень, а на камне том надпись...