Я и Моя подруга Сара - Prai'ns

В полевых условиях никто не думал выдумывать казармы для солдат, полевые клетки для собак. Это была кровавая, жестокая война. Многие дома остались пустыми. Жилой квартал близь аэропорта удачно освободили – жители, кажется, и не жаловались. Чем дальше они находились от своего противника, чем живее они могли себя чувствовать, встречаясь со своими союзниками.

Так, что им с Робертом, можно сказать, повезло. Поселили в квартиру в скромном, совершенно неприметном двухэтажном доме. Подстилки для собаки не находилось – спала Сара у Роберта в ногах.

Многие кинологи с укором высматривали методику воспитания Сары Робертом. Вне всякого сомнения – его методы взаимодействия с подопечной были необычны. Привычка кинолога – подчинять собаку. Роберт же видел в Саре нечто большее – друга. Они не пытались соревноваться в первенстве стаи. Но поддерживали друг друга. Этому учил Роберт собаку еще с щенячества.

Поэтому Роберта не уважали коллеги. Ему повезло – результаты говорят сами за себя. Если бы он не был бы ценен в армии, вряд ли кто-то был бы готов поручиться за его благополучие на гражданской службе.

Не прошло и пары дней, как они вновь оказались в пути. Первое время по прибытию Сара оставалась в квартире одна – но ей не привыкать. Разлеглась у двери, периодически открывая глаза, проверяя подозрительный шум или необычный запах.

Их усадили в БМП. На Саре был намордник – им предстояло сопровождать пехотный отряд вдоль линии фронта. Минно-розыскная служба – специализация Сары. Найти взрывчатку, отметить. Дальше – дать саперам сделать свое дело. Все во благо великой американской мечты.

Намордник, возможно, был вещью лишней. Протокол есть протокол. Не все солдаты любили собак. Особенно служебных. Пусть Сара и была животной розыска – она все еще умела нападать. Защищать своего хозяина, определять противника. Защищала, кстати, не хуже, чем искала.

Некоторые не просто не любили собак – над ними издевались. Щипали ее за бок. Смотрели в глаза, рычали, открыто насмеивались. Но зачастую один лишь надменный взгляд Роберта решал любые проблемы. Страшнее собаки может быть только ее хозяин.

– Так она, это…, – коренастый мужчина со сломанным носом аккуратно спрашивал Роберта, – опасная? Ну это… Не только гавкает, так?

– Так – с детской улыбкой отвечал он.

– И нападет, если что, так? – вопросительно подняв бровь, продолжал расспрашивать солдат

– Нападет, так – продолжал отвечать Роберт

– А как нападет?

– Нападет как?

– В смысле… Ну… куда?

– Прямо сюда – Роберт указал на запястье своей руки

– В смысле? – глаза солдата округлились, он посмотрел на свою руку – прямо сюда?

– Небольшая кость, много мяса. Разгрызет за секунду. – хладнокровно, но с улыбкой отвечал кинолог, – Хотя обычно собаки цепляют не туда

– А.. к..куда? – сглотнув слюну, спросил солдат

– В шею. В голову, – он показывал на себе, – в голову со снаряжением. Есть специальные собаки на службе. Влетят тебе в черепушку стальным намордником. Быстрая смерть.

Солдат молчаливо кивнул, отвернулся, молча смотрел в другой конец транспортера.

Неожиданно раздался взрыв. Транспортер подбросило. Кто-то закричал. Роберт схватился за ручку шлейки Сары.

– Снаряжение! Предохранители! Вперед! – вскричал командир отделения. Сидящие рядом с выходом моментально выбили дверь. Отряд отправился наружу.

Роберт и Сара сидели рядом с водительским сиденьем. Он ждал, когда все выбегут из транспортера. Раздались выстрелы. Кто-то кричал – от боли или радости боевого транса. Через минуту он отпустил Сару – она рванула вперед. Роберт быстро проверил снаряжение и отправился за ней вслед.

Они ехали по небольшой дороге, по правую руку от которую был небольшой холм, а с левую – каемка. Отряд противника разделился на две части, чтобы ударить с обоих сторон. Со стороны горы в транспортер прилетела ракета. Видимо, установка была самодельная – броня смогла отрикошетить снаряд. Взрыв все равно повредил шины.

С каемки же расположилась наступательная пехота.

Сразу, как оба выбрались наружу, Роберт оценил обстановку.

С наступательным отрядом справится основной массив отделения. Но снайпер на возвышенности мог подпортить планы. Только одно существо в их отряде могло иметь достаточную скорость, чтобы задержать наступление противника.

– Сара! – выкрикнул собаке кинолог, указывая на вершину горы, ожидавшей его указаний с приподнятыми ушами, – Взять!

Сара не зря была поисковой собакой. На такую службу отбирают только особенных собак – отличившихся талантливостью нюха. Ей достаточно было посмотреть на направление, указываемое своим кинологом, чтобы носом увидеть своих противников. Она не заставила себя ждать – с нечеловеческой скоростью отправилась к своей цели.

Их было двое. Один, снаряженный тяжелым вооружением. Другой с однозарядной снайперской винтовкой. Сара выбрала целью первого.

Они не успели заметить ее, как собака уже оказалась на возвышенности. Уже через мгновение, защищенная лишь рубашкой рука оказалась в крови.

Она умела цепляться, это точно. Сириец вопил от боли – первые секунды он и его напарник не могли прийти в себя. Понять, что происходит. Пулеметчик старался отбиться от собаки, бил второй рукой ее в бок. Натренированная Сара не чувствовала боли.

Собаке в уши ударил шум. Снайпер достал пистолет, старался выцепить ее. Рефлекторно Сара повисла на пулеметчике, ворочая его из стороны в сторону. Еще пара выстрелов – все мимо. Неожиданно, ее противник упал на пол – болевой шок взял свое. Сара отпустила его. Ее пасть была в крови. Она рычала на снайпера – его руки дрожали. Она готовилась прыгнуть на него. Ее прервал еще один хлопок. В этот раз ударил не в уши.

V

Война в Ираке стала показательным примером одной из самых кровавых и абсурдных побоищ современной истории. Начиная с необычной причиной нападения – будто Ирак вздумал обзавестись оружием массового поражения, в итоге которое обнаружить никто не смог – заканчивая методикой наступления. Вне всякого сомнения – в меру огромная, богатая страна с передовым вооружением обязана победить крошечную нацию, поедающие объедки со столов мировых лидеров. Конечно, победила. Не так быстро, как ожидалось. Ведь даже щенок, загнанный в угол, может больно укусить.

Было, конечно, нечто необычное в сирийцах. Вне всякого сомнения, они не были достаточно умны. Не были достаточно образованы. Не были мастерами вооружения или красноречия. Они были в отчаянии. В такой крови есть некая доля величия – выражается она в грубости. Самой настоящей грубости, наглости. В ярости. Они не знали великих стратегий, не понимали строения автомата или не замечали ошибок в своем поведении. Делали, как чувствовали. И не чувствовали за это сожаления.

Земля стала их правдой, но кровь – обещанием. Сирийцы были честны