Бремя идолов - Чингиз Абдуллаев

Звонарев закрыл наконец дверь и вызвал лифт. Кнопка несработала. Снова кабина лифта не поднималась на восьмой этаж. Чертыхнувшись, онпошел пешком. В конце концов, нельзя все поиметь сразу. Надо потерпеть пока.Были бы деньги, а квартира нарисуется.

Незнакомец, услышав шаги, вновь насторожился. Это его время!Около одиннадцати. Он слышал, как журналист торопливо сбегает по лестнице. Емуне нужно было размышлять, кто именно появится перед ним через секунду.Незнакомец уже знал «объект» в лицо. Звонарев заторопился, вспомнив, что долженуспеть еще заправиться бензином. По его расчетам, горючего могло хватить толькона полчаса езды.

Незнакомец замер, прижимаясь к стене. Слава машинальнокивнул на бегу, кажется, незнакомому парню. Незнакомец достал пистолет.Звонарев подумал еще раз, что нужно обязательно позвонить Валентине, и тут онполучил сильный толчок в спину. Он даже не понял, что произошло. Просто емупоказалось, что неизвестный, стоявший на площадке, пинком ноги или ударом кулакав спину сбросил его на лестницу. Он хотел обернуться, возмутиться хамскимпоступком хулигана, когда второй толчок заставил его растянуться на лестнице.Он почувствовал боль и понял, что это были не пинки. Ему не было страшно. В этусекунду он пожалел новый пиджак, купленный за такие бешеные деньги и так нелепопродырявленный.

Незнакомец сделал несколько шагов по направлению к ещеживому Звонареву.

Тот услышал шаги и вдруг, в эту секунду, в это мгновение,наконец понял: это убийца, который сейчас нанесет последний удар. И, осознавэтот кошмар, он собрал все свои силы и хотел закричать от ужаса, от этойнесправедливости. Ведь ему только двадцать восемь лет, жизнь так прекрасна, онатолько начиналась, все было впереди…

Контрольный выстрел в голову он еще почувствовал. И больше —ничего.

Незнакомец наклонился к убитому, удовлетворенно кивнулголовой и, на ходу отвинчивая глушитель, направился к выходу. Почти у двери онстолкнулся с мальчиком, который возвращался из школы. Очевидно, у него не былонескольких уроков и он, довольный, сбежал домой. Подросток удивленно посмотрелна столкнувшего его с дороги человека. Какую-то долю секунды убийца колебался,не зная, что предпринять. Еще оставалась возможность снова надеть глушитель ипокончить со свидетелем, который мог запомнить его в лицо. Убийца даже замер удверей, но в этот момент увидел женщину, направлявшуюся к подъезду. Начатьстрельбу означало привлечь внимание и других соседей. Убийца отпустил дверь истремительно направился к ожидавшей его машине.

Мальчик, увидев, что лифт не работает, решил подняться полестнице и сразу же, на первом этаже обнаружил лежавшего в луже кровиЗвонарева. Он испуганно замер, не решаясь даже крикнуть. Картинка, которую онувидел, запечатлелась в его мозгу надолго. В этот момент за спиной раздалисьтяжелые шаги поднимавшейся снизу женщины. Она разглядела соседского мальчика иуже хотела возмутиться, вот, мол, как теперь дети относятся к школе, но, увидевкровь, закричала во весь голос…

Утром, выскакивая из дома, чтобы не опоздать на работу,нужно не забыть кучу разных вещей, которые необходимы для работы. А оначастенько забывала то поменять кассету, то проверить исправность магнитофона,вечно заедающего в самое неподходящее время. Либо, что было совсем уж плохо,оказывалось, что забыла ручку, тогда приходилось вымаливать ручку или карандашу своих коллег, что, конечно, было не очень солидно.

Но самое главное, она успевала одеться и подкраситься, чтобыне выглядеть халдой перед людьми. Римма Кривцова была парламентскимкорреспондентом газеты «Новое время» и, несмотря на свои двадцать шесть лет, неподвела тех, кто рекомендовал ее именно на эту работу. Говоря откровенно, ейповезло. Работавший до нее журналист попал в больницу с открытой язвой.Начальник отдела был в отпуске, и главный редактор принял решение назначитьименно ее на освободившееся место, выдав аккредитацию при пресс-центреГосударственной Думы.

Невысокого роста, но крепкая и ладно скроенная, с курносымносиком, придававшим лицу не очень серьезное выражение, она носила очки вмассивной оправе, которые добавляли ее внешности респектабельности. Короткоостриженные волосы позволяли ей недолго возиться с прической, за исключениемтех редких случаев, когда она сознательно колдовала над своей головой, пытаясьпридумать что-нибудь экстравагантное. Она любила носить мягкие мужские брюки идлинные кофты, но, после того как получила аккредитацию при парламентскомпресс-центре, перешла на юбки, предпочитая макси, которые, увы, скрывали ее, вобщем-то, стройные и красивые ноги. Но чего не сделаешь ради солидности.

Римма закончила факультет журналистики Московскогоуниверситета, и это обеспечило ей широкий круг знакомств, многие мэтрыжурналистики были либо ее преподавателями, либо знакомыми ее преподавателей. Вусловиях, когда в Москве во множестве плодились, возникая чуть ли не ежедневно,всяческие печатные издания, а хлынувшие в столицу провинциалы пытались пробитьсянаверх всеми возможными способами, элитное образование и крепкие связи многоезначили.

Отец Риммы был кадровым дипломатом и работал в одной изюжноамериканских стран. Разумеется, он уехал туда со своей женой, матерьюРиммы, а дочь осталась в большой квартире на попечении бабушки, впрочем,непонятно было, кто за кем присматривает — Римма за бабушкой или бабушка заней. Когда звонил отец, бабушка на правах контролерши успокаивала родителей,что девочка работает с утра до вечера и никакие посторонние мужчины в доме непоявляются. Но на самом деле Римма иногда приводила своих знакомых, а некоторымдаже разрешала оставаться на ночь, при условии не очень шуметь и не будитьбабушку. Кавалеры старались не шуметь, насколько им это удавалось, но бабушкавсе равно знала или догадывалась о каждом ночном визите, но утром делала вид,что ничего не слышала, за что Римма любила ее еще больше.

Единственным неудобством в ее жизни было то, что Римма так ине научилась водить машину, и отцовская «Волга» бесцельно пылилась в гараже.Несколько раз Римма заставляла себя начать осваивать трудную науку вождения,упросив кого-то из знакомых позволить ей сесть за руль их автомобиля, но всепопытки едва не кончались аварией, а однажды таковая произошла, она так иврезалась в неожиданно появившийся на загородном шоссе автобус. После этогоРимма навсегда зареклась садиться за руль, и ей приходилось пользоватьсяобщественным транспортом, благо станция метро была напротив их дома.

Она работала всего второй месяц и успела сделать лишьнесколько коротких репортажей. Думские парламентарии оказались большей частьюсуровыми, малоразговорчивыми людьми, и она часто натыкалась на грубые отказы,когда просила об очередном интервью. Собственно, ничего другого она и неожидала, судя по рассказам коллег, но тем не менее, отправляясь на очередныезаседания, она все-таки еще надеялась передать в свою газету самый лучшийрепортаж. Но дни шли за днями, а ее рутинная работа ничем особенным невыделялась.