Записки странствующего писателя о подводных погружениях и древних цивилизациях - Сергей Арно

Это величайшее открытие готово было перевернуть сознание человечества. Но человечество не догадывалось об этом. По-настоящему осознали и ощутили эффект этого открытия только через тринадцать лет – в 1956 году, когда на экраны вышел фильм Жака-Ива Кусто «В мире безмолвия», вызвав эффект разорвавшейся бомбы и подняв интерес к подводному миру до небывалых высот. Это было сравнимо с полетом Юрия Гагарина в космос, но это судьбоносное событие случилось только через пять лет. А пока все человечество с восхищением следило за «Подводной одиссеей команды Кусто». Затем были фильмы «Мир без солнца», «Акулы», «Сокровища морей»… – всего Жак-Ив Кусто снял более сорока фильмов.

Первые дайверы. До изобретения акваланга им приходилось погружаться вот с такими ящиками на головах

На исследовательском судне «Калипсо» он вел океанографические исследования, писал книги. В 1957 году Кусто был назначен директором океанографического музея Монако, которым руководил более тридцати лет.

Скончался великий Жак-Ив Кусто 25 июня 1997 года, оставив потомкам множество открытий, изобретений, фильмов и книг. Но самое главное – подарив им счастье созерцания подводного мира и завещав его беречь.

И вот мы собирались снимать серию фильмов по следам «Калипсо» Жака-Ива Кусто и его команды.

Уже через три дня мы летели в Марсель на встречу с командой «Калипсо»…

А откуда еще стоило начинать путешествие по следам «Калипсо», ведь именно из порта Марселя корабль отправлялся в свое многолетнее, овеянное будущей славой путешествие.

И это был только маленький шаг на большом пути, который ждал нас впереди.

Жак-Ив Кусто был разносторонен. Таких же разно сторонне развитых людей он набирал и в свою команду.

Человек-легенда Андре Лабан, проработавший с Кусто более двадцати лет

Подводный художник, инженер, кинорежиссер, скульптор, музыкант, писатель, фотограф – и все это об одном человеке, Андре Лабане. Он проработал в команде Кусто более двадцати лет, на его счету около четырех тысяч подводных погружений, множество изобретений; он принимал участие в уникальном эксперименте «Преконтинент-3», вместе с Жаком-Ивом Кусто ради науки тысячи раз рисковал своей жизнью. Это был человек-тайна, человек-легенда, и скоро нам предстояла с ним встреча.

Всемирный фестиваль подводных изображений про ходил в выставочном зале почти в центре Марселя. Здесь выставлялись не только подводные фотографии: в от дельных залах проходили показы фильмов на ту же тема тику. На стендах можно было увидеть сувениры, книги, футболки, шляпы… но все это так или иначе было связано с морем. Тут же представлялась новейшая фото- и видеоаппаратура, последние разработки подводных регуляторов для дыхания под водой. Среди этих стендов стояли манекены первых водолазов в странного вида одеяниях. По залу, распугивая посетителей, «плавала» огромная управляемая надувная акула. Атмосфера фестиваля была праздничная и непринужденная.

Возле одного из стендов, на стене которого были развешаны картины, написанные маслом в синих тонах, сто ял одинокий скромный человек с бритой головой и удивительно, не по возрасту, ясными глазами.

И тут я узнал его, помня по фильмам Кусто и фотографиям. Наверное, можно было сказать, что за эти сорок-пятьдесят лет он совсем не изменился, но правильнее будет – узнавался Андре Лабан сразу.

Один из первых подводных художников в мире Андре Лабан за работой на дне моря

Это оказался приятный в общении, немного говорящий по-русски человек. С ним сразу становилось как-то легко, и через несколько минут разговора он уже был вроде как «свой». На стене висели картины, которые он писал под водой. Этот уникальный способ он придумал сам. Он пишет масляной краской при помощи лопатки, предварительно покрывая холст специальным составом. Теперь у него много последователей, но тогда Андре Лабан был одним из первых подводных художников в мире.

«Я жил тогда в Марселе, а “Калипсо” стоял в ста ром порту. Я знал, что Кусто ищет инженера, и решил попробовать.

Он меня спросил:

– Что вы умеете делать? – Я ответил:

– Ничего. – Тогда он сказал:

– Вы тот, кто мне нужен. – И нанял меня на неделю. И эта неделя растянулась на двадцать с лишним лет.

Кусто был человеком, который очень много тебе да вал, но и многого от тебя требовал. Мне приходилось выполнять самые разные задания, я соглашался на все – он же ожидал от меня результата, доверял мне. Иногда это были очень трудные, даже невыполнимые вещи. Но взамен он дал мне очень многое, очень многому меня научил. И в этом заключается великая сила взаимообмена между учителем и учеником».

Я подарил Андре свою последнюю книгу, а он под писал мне свою. «Для Сергею. Мой друг!» – написал он по-русски. Русский он знает не очень хорошо, но может объясниться.

Сергей Арно и Андре Лабан на фоне картин Лабана. Позируя, я думал только о том, как исправить роковую ошибку…

Думаю, на французском он написал бы без ошибок. Я же совсем не знаю французского языка, поэтому на писал на русском и, когда мы обменялись книгами, я вдруг с ужасом осознал, что от волнения сделал ошибку в слове, даже не буду писать в каком, но смысл менялся на прямо противоположный. Меня бросило в жар. Теперь позор всей стране! И это на фоне напряженных политических отношений, которые могли обостриться теперь еще больше!

И когда мы фотографировались, я думал только о своей ошибке, о своей репутации, репутации своей страны. Мозг лихорадочно работал в поисках выхода из сложившегося международного положения, но не находил…

Счастье свалилось неожиданно в виде белокурой французской бабульки, которая увлекла Андре раз говором. К счастью, он положил мою книгу на стол, и я как бы невзначай открыл ее и исправил чудовищную ошибку в своем посвящении. Репутация страны и моя собственная были спасены.