Убить Хемингуэя - Крейг Макдоналд

– Великолепная, Jefe.

Стоя на бетонированной площадке в аэропорту Майами, Криди вытер выступивший на лбу пот. Как и на Кубе, в южной Флориде было жарко. Криди чертыхнулся и отослал своих людей.

Аэропорты постоянно присутствовали в его жизни. Многие интриги и планы были успешно завершены, благодаря быстрому перелету из одного места в другое, или повержены в прах на бетоне аэропортов, взлетно-посадочных дорожках и переходах с одного уровня на другой. Всего и не перечислишь. Казалось, ему навеки суждено проверять зеркала и оглядываться через плечо всякий раз, как он пересекает границу, с замиранием ожидая, что контроллер скажет: «Прошу прощения, мистер Криди, но тут, похоже, возникла проблема…»

И сколько убегающих от него людей Криди удалось перехватить у стойки паспортного контроля или возле билетного контролера? По меньшей мере несколько десятков. И будут еще десятки, он в этом не сомневался.

На этот раз система работала против Криди, грозила отнести это дело к числу его аэропортовских неудач.

Криди надеялся остаться наедине с коробками с рукописями Хемингуэя по прибытии в Майами, но эта упорная маленькая вдова охраняла их, подобно часовому, командуя служащими аэропорта и постоянно находясь вблизи драгоценных ящиков, когда их грузили в самолет.

Мэри, сама того не зная, обошла его на Кубе, потом обставила в Майами, но даже этот червяк Гувер[3]попался на хитрости Криди, и можно не сомневаться, что он ее еще переиграет. Ведь, если подумать, какие шансы могут быть у этой нахальной вдовы, если ей придется столкнуться с человеком его возможностей и мрачного воображения?

Дозорный дом был засыпан первым в этом сезоне горным снегом.

Стоя в кладовке их дома в Айдахо, где Папа нашел винтовку, из которой застрелился, Мэри смотрела на коробки и пакеты, полные бесценных рукописей, собранные вокруг нее.

Она потрогала ключ от кладовки, который теперь носила на цепочке вокруг шеи, где он всегда был в сохранности. Мэри оглядела маленькую комнату, замки которой были заменены на более прочные, еще когда она пыталась не допустить своего мужа, склонного к самоубийству, до его ружей.

Это было хорошее, надежное место.

Мэри снова посмотрела на рукописи, думая о том, какая большая работа ее ожидает и какая ответственность ложится на ее плечи. Надо будет заняться этим всерьез, подумала она и улыбнулась: она готовилась к этому долгие годы.

Видит Бог, люди, которым платят за их мнение о чем-то, профессиональные критики, выводят меня из себя: это примазавшиеся к литературе евнухи. Они даже не занимаются проституцией. Они все из себя порядочные и стерильные. Крайне доброжелательные и одержимые высокими мыслями. Но они все равно примазавшиеся к армии бездари.

Эрнест Хемингуэй

Дом, в котором он умер. Назовем его местом преступления.

Ученый и его беременная молодая жена-шотландка шли по тропинке, распугивая ворон, клевавших распухший труп черной собаки, убитой при попытке перейти шоссе 75.

Падальщики разлетелись, подняв сумятицу крыльев, теней и пронзительных визгливых криков. Из их клювов свисали остатки гниющей плоти с шерстью, покрытой засохшей кровью. Большие черно-синие вороны расселись на проволоке, хлопая крыльями и покрикивая на ученого и его новоиспеченную жену, которые разглядывали дом.

Ричард Полсон показал на коричневый дом с тремя зелеными гаражными дверями. Дом, который когда-то звался Дозорным, был окружен соснами и фасадом выходил на голый холм и еще один, густо заросший соснами.

– Симпатично, – сказала Ханна Полсон низким, хрипловатым голосом. Подняла солнцезащитные очки высоко на лоб. – Вполне ему подходит. Грубоватый и красивый, построен из того, что попалось под руку.

Ричард покачал головой, услышав мнение жены:

– Отсюда он хорошо выглядит, это так. Но все меняется, если подойти поближе.

Дом Хема, который выглядел деревянным альпийским строением, на самом деле был построен из бетона, покрашенного в коричневый цвет, и отлитого так, чтобы походить на дерево. Подобным образом строили и Сан-Вэлли-Лодж, где Полсоны обедали. Один из сыновей Хема, Грегори, с горечью описал бетонный дом как крепость для заточения его отца-параноика, каким он якобы стал в конце жизни.

Последняя жена Хема, Мэри, вскоре после того как они туда перебрались в октябре 1959 года, жаловалась, что дом вызывает у нее депрессию.

– Говорят, Мэри скоро переедет, – заметил Ричард. – После того как он умер, она тут живет наездами. Аарон говорит, она собирается переехать в Нью-Йорк. Поговаривают, что она сейчас частенько выпивает. Думает передать это поместье Природному заповеднику. Если Мэри так поступит, тогда дом и четырнадцать акров земли объявят заповедником, которому будет присвоено имя Папы.

Ханна заправила белокурые волосы за уши и наморщила нос:

– Как может Мэри жить здесь, после того как… Перешагивать через место, где он выстрелил себе в голову, каждый раз, как она пользуется этим выходом? Об этом даже подумать страшно.

– Тебе, разумеется. Ты судишь о Мэри по себе. Но у вас нет ничего общего.

Ричард сжал руку жены, и два маленьких бриллиантика на обручальном кольце Ханны – четвертое кольцо, которое он покупал в своей жизни, – непривычно впились в его ладонь.

– Просто поверить невозможно, что никто до меня не догадался, что же на самом деле произошло, – сказал Ричард. – Что на это понадобилось так много времени.

– И что же на самом деле произошло, Ричард? Ты все время что-то скрываешь. Что ты задумал? Готов поделиться?

Ричард потрогал пальцем лежащий в кармане пузырек – таинственное лекарство, которое дал ему тот человек. Как же ему не хотелось делиться своими находками. Против этого восставали его дух и интеллект. Но ради правого дела…

На этот раз наконец Ричард выступал за правое дело. Сейчас он не колебался. Цель, утешил он себя, вполне оправдывает эти сомнительные средства.

– Знаменитое самоубийство – всего лишь миф, Ханна, – сказал он. Я в этом уверен. Думаю, старая сука убила своего мужа. Думаю, Мэри убила старого больного Папу. Выстрелила в больного старика из его же собственного ружья.

Отрывок из программы IV ежегодной конференции в Сан-Вэлли, посвященной Хемингуэю

Главный оратор: Гектор Мейсон Ласситер (1900)

Биография. Выдающийся сценарист и автор детективных романов Гектор Ласситер широко известен как «человек, который проживает то, что пишет, и пишет то, что проживает» и во многих отношениях сегодня признается «последним, кто остался из Потерянного поколения»[4].