Новая жизнь. Вожак шайки - Иннокентий Белов

class="p1">Нужно будет с ним поговорить, о его прошлом и как он себя ощущает в этом теле. Я уже вполне привык, правда, не каждый раз узнаю свое новое лицо, когда гляжу в отражение на воде.

Тем более, нам все равно добираться в ту же сторону, куда приглашают мужики.

Через пару часов, уже после времени обеда по местному светилу мы прошли километров шесть от устья реки и теперь можно рассмотреть на высоком берегу бревенчатый забор и за ним покрытые серой дранкой крыши домов, еще невысокая вышка вылезает из-за забора и на ней кто-то точно дежурит. Мы слышим звон сигнального колокола именно с нее, два удара доносятся и до нас, хотя еще метров шестьсот до пристани, которую мы тоже можем уже разглядеть.

— Богатое село, — чирикает мне на нашем общеизвестном обоим языке цвельфов Норль.

Видя, что я с интересом смотрю на него, добавляет: — Все крыши деревом покрыты, не соломой.

Да, для меня прежде оказался бы не очень понятный аргумент, а ему и точно, по времени, из которого он попал на чужую войну, такое ближе и виднее, чем мне.

Вот мы доплываем до мостков, капитально сделанных из свежего дерева, и я накидываю веревочную петлю на один из крепких столбиков, предназначенных именно для этого. Довольно сильное течение сразу же прижимает лодку к мосткам.

Рядом качаются на волнах от нашего суденышка еще две лодки, поменьше размерами, пустые и рассчитанные на пару весел, как зачем-то замечаю я.

Одна из створок ворот открывается и вниз нарочито неторопливо и основательно, как я сразу же чувствую, по укрепленным жердями широким ступенькам начинают спускаться двое крепких мужиков, молодых, лет по двадцать-двадцать пять. Охранники с бородами, в темной крестьянской одежде, похожей на нашу, но, у обоих сверху надеты кольчуги и в руках короткие копья с блестящими лезвиями.

— Ничего себе, они в настоящих кольчугах, Серый, — шепчет мне напарник.

Я смотрю на приятеля и вижу, что он изрядно потрясен наличием в таком этом лесном поселении очень дорогих доспехов на простых мужиках, охраняющих заурядное село.

Да, не скажу, что я тоже принимаю такое, как должное. На Земле кольчуга не у каждого стражника имелась, далеко не у каждого профессионального воина, дай бог, у трех-четырех из десятка, насколько я помню прочитанное ранее из статей в сети.

А тут именно, не у баронских или, как там его, ортских кнехтов, а у местных жителей они имеются и наглядно демонстрируются гостям. Чего-то мы, наверно, не знаем, почему это село такое богатое и откуда дорогостоящий для средневековой жизни доспех есть у каждого охранника.

У каждого из двух наличествует. Больше местных воев мы не видели еще.

Может, это стража местного благородного, хотя покойник Торфин уверял нас, что на этой стороне реки народ живет вполне свободно, а власть ортов и прочих правителей кончается на том берегу. Впрочем, он мог и наврать, да и мы могли не так его понять, что и не удивительно совсем, изучая язык с самого нулевого уровня.

Хозяева животных не успели отстегнуть длинную вожжу, на которой тащили нас вверх по довольно быстрой речке, как один из охранников спустился и быстро подскочил к ним, уже получает какую-то информацию от уставших мужиков и еще более уставших лошадей. Второй тоже подошел и так же внимательно слушает хозяев лошадей, поглядывая на нас.

Про лошадей, это шутка, конечно.

А что те могут рассказать, про таких собой уверенных мужчин, в закрытых местной одеждой доспехах, которые явно выдают наши фигуры. Панцири мы не снимаем, как надели их, увидев местный вспомогательный транспорт и начав подгребать к нему по очереди. Только свои боевые перчатки пока не светим, очень уж они отличаются своим видом от всего, что мы здесь видели, лежат они прикрытые барахлом под ногами, ждут своего решающего момента. Ботинки из прошлой армейской жизни, супертехнологичные такие, прикрыты сверху длинными брючинами мешковатых портов.

Потом недолгие и простые переговоры, на местном ломаном языке, с серьезно ограниченным запасом слов, но самое главное понять не трудно:

— Сколько стоит отбуксировать нашу лодку вверх по течению, до первого крупного поселения? — так я словами и жестами спрашиваю, понимая правильно, что если мужики с лошадками тут стоят, значит, имеется спрос на такую услугу и я вижу место такое на моей карте, где я смог насчитать под сотню домов. Есть и более крупные поселения на этом берегу, основное под пятьсот или больше жилищ, но, они уже серьезно дальше по дороге, а здесь на побережье с этой стороны выдающегося глубоко в реку полуострова — это село самое крупное. И единственное.

Всю информацию я дотошно рассмотрел на цифровой карте на борту спасательного ботика и даже перенес на лист тонкого пластика ближайшую местность вокруг реки, с обозначением населенных пунктов и примерным количеством домов. Когда проводилась съемка со спутника — никому не известно, может сто лет назад, может — недавно, так что количество домов и жителей в городах и селах окажется больше, чем указано на карте.

Если, конечно, не случилось в этих землях какой-нибудь эпидемии, например, черной чумы или ковида смертоносного.

Жестами и знакомыми мне уже цифрами в основном, мы договорились о стоимости услуги. Мужики начали с шести серебра, половины золотого, сильно торговались и не хотели ни в какую уступать, но, мы сбили цену до пяти монет, пару раз показав, что и сами догребем до поселка эти пять километров.

— Конечно догребем, только вымотаемся конкретно, и так уже машем веслами против течения целый день, — думаю я про себя, так что на указанной сумме мы сошлись и выдали вперед задаток в количестве трех серебряных монет, когда к кольцу на носу лодки привязали конец длиннющей веревки, похожей по форме и структуре на вожжи.

— Дорого у них здесь эта услуга стоит, — замечает Норль.

Ну, в местных ценах мы с ним глубоко плаваем, не видели еще ни одной лавки или рынка и даже ни одного ценника не услышали про товар какой или услугу, эта как раз первая получилась, так что, пока все принимаем как должное.

Вроде, для простого крестьянина золотая монета — это чудо невиданное, как я помню по нашей истории, да и Норль тоже так думает, но, как дело обстоит в этом мире, нам еще неведомо от слова совсем.

Лошадки начали подъем по реке, я подгребаю одним веслом и табаню другим, держась по середине русла и все шло так спокойно и патриархально, пока внезапно нам обоим