Новая жизнь. Вожак шайки - Иннокентий Белов

Я опять рассмотрел лазерную метку на середине щита, снова дождавшись, когда после взлета на волне, после сильного гребка лодка провалится носом вниз, примет нужное положение и выстрелил импульсом. В этот раз щит упал внутрь лодки и за ним видно только несколько мгновенно разлегшихся на ограниченной территории тел.

Эти тоже старались держаться под прикрытием щита по самому центру лодки и импульс лазера прожег их тела насквозь, всех одновременно.

— Снова попал! — радуется Норль и стреляет из лука, метя в сам щит на третьей, оказавшейся справа лодке.

Прошло всего двадцать секунд, как я начал стрелять и оставшиеся в одиночестве наши преследователи успели, похоже, понять, что два соседних экипажа сошли с дистанции, но, изменить они все равно ничего не могут, так же гребут прямо к нам, приблизившись уже на сотню метров к нашей флотилии.

Стрела со стуком впивается в щит врагов и не дает им достаточно времени, чтобы понять, что же делать сейчас. Они находятся под обстрелом, зато, могут теперь и сами по нам стрелять, поэтому с двух сторон от быстро повернутого к нам краем щита появляются фигуры лучников, которые пускают стрелы в нас, причем довольно метко. Мне приходится упасть на дно лодки и стрела проносится прямо надо мной, вторую же Норль довольно легко отбивает в сторону уже надетыми на руки перчатками.

— Давай, подходящий момент, — кричит он и я стреляю, снова приметившись в середину уже опять прикрывающего весь экипаж щита.

В этот раз выстрел импульсом не приносит мгновенного успеха, щит остается стоять, значит, держащий его мужик остался жив.

— Кого-то зацепил на лодке. Теперь в левую часть щита, он там прячется, — командует Норль, приникнув к биноклю и я стреляю в левую сторону.

Теперь все получается на отлично, щит сразу падает и в лодке оседают гребец и еще один лучник, что там случилось с остальными — не понятно пока.

Я поднимаюсь во весь рост и смотрю на лодки, плывущие теперь по воле течения и ветра, не приближаясь и не удаляясь от нас, потом перевожу взгляд на приятеля, внимательно рассматривающего последнюю пораженную цель.

— Ну что там?

— Не знаю, кажется, что в живых там кто-то остался.

— Тогда первой эту лодку на осмотр принимаем, обирать остальные потом станем, лучше не рискуя выстрелом в спину, — решаю я и мы подгребаем к правой лодке, я пока с бластером в руках, Норль гребет веслами и через минуту я поднимаю трофейное копье, чтобы прощупать живых и мертвых на этом, теперь уже нашем плавсредстве.

Народ разлегся в довольно непосредственных позах, понятно, что смерть оказалась мгновенной и безболезненной, с приятной толикой гуманизма для меня лично, наверняка, еще не знакомого народу в этих девственных землях.

Раны от бластера трудно разглядеть, входное и выходное отверстия не различить по следам от крови, которая сразу запекается и не выдает внешне места пробития. Прихватив лодку за борт, я подтягиваю ее к себе, теперь меня страхует приятель. Приходится проверять копьем первого мужика на щите, второго лучника и потом третий, тоже лучник, молодой парень, до которого мне трудно достать, пытается вскочить, размахнувшись длинным ножом в руке на меня. Только все бесполезно это, Норль сразу же стреляет из лука и пробивает парню грудь, чтобы мне не пришлось тратить дорогой и крайне нужный нам на будущее выстрел из бластера.

Но, и пленные нам сейчас точно ни к чему, мы уже добрались до цивилизации и обжитых мест, поэтому не можем держать непримиримого врага в веревках около себя.

Лучше ему быстрее умереть и не мучиться, ведь отпускать его на свободу точно не стоит, чтобы не вешать за собой хвост из большого количества мстителей за погибших. Которых убили пришельцы каким-то подлым способом, издалека и всех сразу.

А их уже под двадцать человек, этих погибших, как это ни печально признать.

Глава 4

УДАЧНАЯ ТОРГОВЛЯ ЛОДКАМИ

Пора бы поселенцам, живущим в интересном месте, перед местной святыней, признать перед самими собой, что они сцепились не с теми ребятами, не по своему умению и просто тихо зализывать свои человеческие и моральные раны, мечтая о мести когда-нибудь. Поэтому крайне желательно, чтобы наша погоня просто исчезла, растворилась на большой реке безо всяких следов.

С другой стороны, мужиков и воинов там под тысячу проживает во всех селениях и городке, вряд ли они признают свою неправоту и извинятся перед всего двоими, пусть и очень крутыми бойцами.

Пора бы нам исчезнуть в ночи так, чтобы никто не мог указать направление, куда мы уплыли.

Для этого у нас имеются все условия, поэтому, догребя до Каны и спокойно спускаясь по течению, привязав с боков и около носа нашей лодки трофейные плоскодонки, мы с Норлем быстро начинаем чистить трупы от доспехов и прочего добра.

У погони доспехов почти нет, кроме одной кольчуги и пару наручней, но, дальше заниматься этим интересным делом нам не дает наступившая почти мгновенно на реке темнота, поэтому мы с трудом догребаем с большой усталостью в сильно натруженных за сегодня руках к другому берегу и встаем там на ночлег.

Просто бросаем якорь в виде тяжелого камня на относительно мелком месте, прикрытом со стороны берега деревьями. Переносные аккумуляторные фонари, светящие очень много времени без подзаряда и имеющие внутри себя небольшую раскладную солнечную панель, мы сняли со штатных мест в ботике, справедливо рассудив, что нам они еще очень понадобятся по жизни. С их помощью и рассмотрели удобное место стоянки, под нависающими кронами деревьев.

— Нам бы за пару часов, как немного рассветет, разобраться с трофеями и телами и уйти отсюда, — говорит мне Норль, перекусывая вместе со мной пайками из ботика. Потом мы приходим к общему мнению, что по одному пайку нам точно маловато после сегодняшней суеты и добиваем еще по одной пластиковой коробочке перед тем, как лечь спать.

Рядом с нами на лодках осталось десять совсем мертвых тел, двоих мы уже успели спустить в воду и с остальными собираемся поступить так же завтра.

— Ты понял, почему нас так плохо приняли? — этот вопрос интересен и мне, хотя задает его именно Норль.

— Так точно и не определить. Первый парень кричал что-то про воров и трусов. Мы еще не успели себя так проявить, похоже, нас приняли за кого-то другого, которого можно ограбить и даже убить. Он и копьем ударил так, что вонзил