Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

Встав напротив зацементированного в землю памятника, явыдохнула. Монолит в мой рост почернел от времени и городской грязи, так чтоангел выглядел скорее падшим ангелом. Стоял он, склонившись в рыданиях, в рукахдержит меч, будто приносит этот меч в жертву – от этого еще сильнее жутьпробирала. Под крылом у ангела прилепилось птичье гнездо, а лицо выгляделокак-то ненормально. И руки слишком длинные для человека или внутриземельца.Дженкс даже детишкам своим не разрешал здесь играть.

– Не дай мне ошибиться, – прошептала я статуе, мысленноперемещая белое соляное кольцо из этой реальности в безвременье.

Я пошатнулась, когда скопившаяся во мне энергия хлынуланаружу, обеспечивая перенос. Зелье в горшке плеснуло, и я поспешила поставитьего в снег, пока ничего не пролилось. Глянула на зеленые свечи: перенесенныесолью в безвременье, они стали прозрачными, призрачными. Только пламясуществовало и обоих мирах, освещая ночь сиянием.

Линия снова начала источать энергию – когда она растетмедленно, это точно так же неприятно, как мгновенный выброс, но солевую дорожкууже заменило равное количество матери и безвременья, выгнувшейся аркой над моейголовой. Ничего материальнее воздуха не пройдет сквозь переплетенные слоиреальности, а поскольку круг поставила я, только я и смогу его разрушить –разумеется, если все сделано правильно.

– Вызываю тебя, Алгалиарепт, – прошептала я.

Сердце колотилось как бешеное. Каких только ловушек иприманок не придумали, чтобы вызвать и поймать демона, но у меня уже имеется сним соглашение, так что достаточно просто позвать его и пожелать егоприсутствия – и его сюда притянет. Во как мне повезло.

У меня внутри что-то дрогнуло, когда где-то посередине междумной и ангелом с мечом вытаял клочок земли. Снег испарился, красноватое облачкоподнялось вверх, очерчивая тело, еще не принявшее определенную форму. Я ждала,все больше холодея. Алгалиарепт всегда принимал разные формы, без моего ведомароясь у меня в мозгу: искал образ, который для меня всего страшнее. Одно времяэто была Айви. Потом Кистен – пока я не прижала его в лифте в дурацком приступестрасти, наведенной вампирскими феромонами. Трудно бояться того, с кемцеловалась взасос. К Нику, моему бойфренду, всегда являлась исходящая слюнойсобака размером с пони.

Впрочем, на этот раз туман принимал явно человеческиеочертания, и я решила, что эта пакость покажется либо в виде Пискари – тоговампира, которого я только что засадила в тюрягу, – либо в более привычномобразе молодого английского джентльмена в зеленом сюртуке с фалдами.

– Надо же, ничем ее не пронять.

Я вскинула голову на прозвучавший из тумана голос. Мойголос.

– Вот сволочь! – ругнулась я, подхватывая горшок ипятясь до самой границы круга.

Оно принимало мой облик. Самое противное из всего.

– Я себя не боюсь! – крикнула я, не дожидаясьзавершения материализации.

– Еще как боишься.

Тембр был верный, а интонации и произношение – нет. Язачарованно смотрела, как Алгалиарепт принимает мой облик, как оценивающепроводит по себе руками, приглаживая грудь до моей слабой претензии наженственность и придавая бедрам несколько больший изгиб, чем я тогозаслуживала. Облекся он в черные кожаные штаны, красный топ и черные босоножкина высоких каблуках, которые посреди зимнего кладбища смотрелись несколькостранновато.

Прикрыв глаза и приоткрыв губы, тварь встряхнула головой,формируя из туманной дымки безвременья рыжие мелкие кудряшки до плеч. Веснушекстолько у меня никогда не бывало, и глаза у меня не красные, как оказались унее, когда она их открыла, а зеленые. И зрачки у меня не горизонтальные.

– Глаза не те, – сказала я, ставя горшок на краю круга.И скривилась в досаде на явственно задрожавший голос. Качнув бедром, демонвыставил вперед ногу в босоножке и прищелкнул пальцами. В руке у негоматериализовалась пара солнечных очков, и тварь тут же их нацепила, спрятавглаза.

– Готово, – сказала тварюга, и я вздрогнула – так точнодемон сымитировал мой голос.

– И близко не похожа.

Даже не знала, что я так похудела. Надо опять начать естьбулочки и картошку.

Алгалиарепт улыбнулся.

– Может, волосы поднять? – издевательски спросил демон,собирая и придерживая густую массу над моей… э-э… над своей головой. Тварьприкусила губы, чтобы стали порумяней, и застонала, раскачиваясь – как будторуки связаны над головой. Сеанс бондажа изобразила. А потом откинулась на меч вруках ангела, расставившись точно шлюха.

Я поплотнее закуталась в свое пальтишко с воротником изискусственного меха. С улицы, вдалеке донесся шум медленно едущей машины.

– Хватит, а? У меня ноги мерзнут. Демон поднял голову иулыбнулся.

– Вечно ты игру портишь, Рэйчел Морган, – сказал онмоим голосом, но с обычным своим британским акцентом. – Зато играть с тобойинтересно. Не дать мне затащить тебя в безвременье – это требует немалой силыразума. Мне доставит удовольствие тебя сломать.

Я вздрогнула, когда на него полилась энергия безвременья. Онопять менял форму. Но мне стало полегче, когда показался привычный наряд:кружева и зеленый бархат. Прорисовались длинные черные волосы и круглые очки стемными стеклами, а потом бледное мужественное лицо, вполне соответствующееэлегантной, подтянутой фигуре. Сапоги на высоких каблуках и прекрасно сшитыйплащ завершили преображение демона в обаятельного молодого негоциантавосемнадцатого столетия, богатого и с положением в обществе.

У меня в мыслях всплыла жуткая картина места преступления,которую я видела осенью, когда пыталась навесить убийства лучших лей-колдуновЦинциннати на Трента Каламака. Их убивал Ал – для Пискари. Все его жертвыумерли в муках – к удовольствию демона. Ал садист, как бы симпатично он нивыглядел.

– В самом деле, пойдем дальше, – сказал демон, доставаятабакерку с черным порошком и нюхая щепотку. Порошок припахивал «бримстоном».Ал потер нос и потыкал в мой круг носком сапога. Я моргнула от неожиданности.

– Славненький плотный кружок. Только холодновато тут.Кери любит, когда тепло.

Кери? Это еще кто такой ? Снег внутри круга мгновеннопревратился в клубы пара. Запах мокрого бетона ударил в ноздри и тут же исчез;плита просохла до бледно-красноватого оттенка.

– Кери, – позвал Алгалиарепт. Голос у него какой-тостал странный – тихий, одновременно соблазняющий и требовательный. – Поди сюда.

Я во все глаза уставилась на женщину, словно ниоткудавозникшую за спиной Алгалиарепта. Тоненькая, треугольное личико осунулось искулы проступили слишком заметно. Намного ниже меня ростом, кажется простокрошкой, почти ребенком. Голова опущена, светлые, почти бесцветные прямыеволосы доходят до пояса. На ней роскошное бальное платье, а ноги босые. 11латьевеликолепное – дорогой шелк насыщенных фиолетовых, зеленых и золотистых тонов –и облегает ее округлые формы как нарисованное. Хоть она и маленькая, но сложенахорошо, разве что немного слишком хрупкая.