Дай! Дай! Дай! - Дарья Калинина

– Так ведь жалко! Сколько лет жизни на этого урода положено! Три года мы уже с ним вместе.

– Говорят, что для брака третий год критический.

– Правильно говорят! – кивнула Ритка. – Но у нас с Никиткой все три года были критические. Не человек, а прямо какое-то ходячее несчастье! Денег на решение его проблем нужна куча! Я когда одна жила, то могла себе позволить раз в год и за границу на отдых слетать. А теперь? Теперь, я тебя спрашиваю? Могу я себе такое позволить?

– Нет?

– Нет! Теперь все! Никаких Египтов! На колготки денег и то иногда не хватает!

Мариша послушно вздыхала, но про себя думала, что Ритка все-таки преувеличивает. Не такой уж плохой ее Никитка. Да, неприятности случаются с ним немного чаще, чем с другими людьми, но зато у него есть свои плюсы. Он не пьет, не дерется и даже не сквернословит. Беспрекословно выполняет все, что просит Ритка сделать по дому. Единственное, что нужно учитывать: дав Никитке задание, уже нельзя выпускать его из поля видимости. Потому что, уходя в магазин купить по Риткиному заданию молока и хлеба, он может исчезнуть и вернуться обратно только через день. Без денег, молока и без хлеба.

Впрочем, большие суммы Ритка уже давно своему муженьку перестала доверять. С работы она его в день получки встречала. Если требовалось оплатить счета за квартиру и коммунальные услуги, в сберкассу шла сама. И все крупные покупки вроде ботинок на зиму или новой куртки Никита совершал под чутким руководством супруги и с тотальным финансовым контролем с ее стороны.

– Иначе он будет ходить несколько раз! И каждый раз приходить с пустыми руками. Без денег и без покупки!

Но сегодня Ритка опростоволосилась, позабыв встретить своего благоверного с зарплатой возле работы, и теперь горько корила себя за это.

– Раз до сих пор его нету, значит, точно что-нибудь опять случилось! И как это я так расслабилась?!

– Наверное, это я тебя отвлекла.

– Ты тут ни при чем! Просто я забыла, что в этом месяце ему должны были выплатить еще и больничные. А с ними у них на работе всегда какие-то заморочки. Никита мог получить деньги и вчера, и позавчера, и послезавтра. Не факт, что ему их заплатили бы сегодня. Это он мне сказал, что он их все-таки получил, когда мы с ним по телефону разговаривали. А куда бы я тогда помчалась его встречать? Все равно с работы он к этому времени уже ушел!

– Но вы могли бы пересечься с ним в городе.

– Так ты понимаешь, он так хорошо мне сказал, что идет за тортом и вином для нас с тобой! У меня даже сомнений не возникло, что он может туда не дойти. Я еще умилилась, как он это сказал. Думала, ему тоже хочется втроем посидеть у огонька. А он? Вот где он сейчас?

Мариша только плечами пожала. Имея столько прецедентов, сколько имела их Ритка, нужно быть совсем наивной, чтобы не подумать о последствиях такого поступка. Отпустить Никитку одного и с деньгами! Это же верный знак того, что быть беде!

Подруги прождали Никиту еще два часа. И с каждой минутой Риткино настроение ухудшалось. Теперь она уже была уверена, что с ее мужиком что-то случилось. И лишь молила Бога, чтобы Никита хотя бы остался жив, цел и невредим.

В тот вечер Мариша так и не дождалась прихода Никиты. Она ушла от Ритки в десять часов вечера, чувствуя себя совершенно выжатой, словно лимон. Риткины эмоции били через край и выплескивались на Маришу, что ей совсем не нравилось.

– Лучше уж вообще не выходить замуж, чем жить в таком постоянном напряге, – решила про себя Мариша. – Бедная Ритка. Хоть бы этот охламон в самом деле остался жив!

Два дня от Ритки не было ни слуху ни духу. К домашнему телефону она не подходила, а сотовый был у нее выключен. А на третий, рано утром, когда Мариша уже решила сама ехать к подруге домой, чтобы узнать, что у нее там произошло, Ритка позвонила.

– О-о-о! – завыла она в трубку без всяких предисловий. – Маришка! У меня такое горе! Такое горе-е-е! Ужас!

– Что случилось?

– Прямо не знаю, как и начать! – всхлипнула Ритка.

– Никита? Он?..

Маришин голос оборвался, потому что Никиту она знала очень хорошо. И, честно говоря, за эти три года успела привыкнуть к этому невезучему чудаку, доставшемуся Ритке в мужья. Что же могло с ним случиться, если Ритка так воет? Неужели самое страшное?

– Он – умер? – еле шевеля языком, выговорила наконец Мариша.

– Никитка-то? Нет. Он жив.

– Слава богу! – вырвалось у Мариши. – А я уж думала…

– Но лучше бы он умер!

– Почему? Что случилось?

– Ты помнишь тот вечер, когда мы его с тобой ждали допоздна?

– Да! И что?

– Он так и не вернулся! Я ждала до утра, а утром поехала к его матери. И уже от нее узнала, что у них в семье горе. Убили дядю Борю.

– И что? Кто это такой, дядя Боря?

– Никиткин дядя! Дядя Боря! Я его тоже знаю!

– Родной дядя?

– Конечно, родной. И страшно богатый при этом! Да он у них в семье единственный богатый человек. Они все на него буквально молились.

– В смысле?

– В смысле, что он одинокий и другой родни, кроме своего племянника Никитки, не имеет. Вернее, теперь уже надо говорить, не имел?

– И сколько у этого дяди племянников?

– Один. Мой Никитка.

– А его братья и сестры?

– Очнись! Он в семье один! А дядя Боря у них уже давно болел. И Никитка, и все остальные, мама там и бабушка, ждали, что со дня на день наконец-то разбогатеют.

– С чего бы это?

– Как ты не понимаешь? Дядя Боря умрет, а наследник его кто?

– Кто?

– Мой Никитка!

– А-а-а…

– Вот тебе и «а-а-а…», – неожиданно злобно ответила ей Ритка. – Только и тут мой Никита умудрился себе подгадить!

– Как это? С дядей поссорился?

– Не поссорился, а… Гораздо хуже он сделал!

– Говори ясней, я что-то ничего не понимаю.

– Я и сама ничего не понимаю, – вздохнула Ритка. – А только менты уверяют, что это мой Никита своего дядю… Нашего дорогого богатенького дядю Борю… Одним словом, того… Убил он его.

Сначала Мариша решила, что она ослышалась. Ритка так хлюпала носом и сморкалась, что немудрено было перепутать. И Мариша решила переспросить подругу:

– Убил? Я правильно тебя поняла?

– Да!

– Твой Никита убил своего дядю?

– Вот именно.

– Это он сам тебе сказал, или кто-то другой натрепал?

– Как он мог мне об этом сказать, если мы с ним и не виделись больше! Следователь сказал. И не мне, а Никиткиной матери. То есть сначала-то я ничего не знала. Приехала к Никиткиной матери, а она меня и огорошила. Мол, в тот вечер, когда мы с тобой Никиту дома ждали и с ума от беспокойства сходили, его дядю кто-то и пришил.