Дети Армагеддона - Терри Брукс

Впереди, там, где скопилось множество огней, вверх ведут деревянные ступени. Людская толпа изливается по ним наверх, в ночь, наполненную вспышками выстрелов, взрывами и криками убивающих и умирающих. Добравшись до открытого пространства, Логан ощущает сильный жар от огня, полыхающего в ночи. В ноздри бьет резкий зловонный дым и запах горящей древесины.

Оглядываясь, Логан немного задерживается в трех шагах позади Тайлера и Меган — и тут взрыв раскалывает почву под ногами, отбрасывая его назад в ночь. Глухая вязкая тишина обступает его. Мальчик слышит теперь только отдаленные приглушенные звуки. Сперва он ничего не видит и даже не может двигаться, он лежит на земле и сжимает «Флечетт», как утопающий — спасательный круг.

Затем Логан с трудом приподнимается, потрясенный, оцепеневший. Он видит, что на земле перед выходом из туннеля валяются распростертые тела, множество искореженных тел. Он, шатаясь, бредет туда, где лежат истекающие кровью Тайлер и Меган, их глаза широко открыты и неподвижны. Логан чувствует, как сердце сжимается в груди, а силы покидают его. Они мертвы. Вся его семья мертва. Все произошло так быстро…

Его глаза улавливают быстрое движение — как будто черный клубящийся дым выплескивается на него из тьмы. Это выродки — с исступленными, несущими смерть глазами, их лица — лица зверей. Не раздумывая, не осознавая, откуда он знает, как это делается, Логан поднимает «Тайсон Флечетт», разворачивает ствол и стреляет прямо в центр их скопления. Часть выродков исчезает, проваливаясь обратно в ночь. Он поворачивает ствол вправо и снова стреляет. Еще какая-то их часть испаряется. Логан воодушевляется, он становится таким же бешеным, как они, он жаждет кровопролития. Он ненавидит их за то, что они существуют. Он хочет уничтожить всех.

Потом Логан замечает еще одну фигуру — старика, стоящего поодаль, высокого, сгорбленного, похожего на привидение, в плаще, ниспадающем почти до земли. Мягкая широкополая шляпа почти скрывает лицо, взгляд из-под полей останавливается на Логане. В глазах старика — холодное одобрение. Мальчик в ужасе замирает. Он не понимает, что одобряет этот старик, но внезапно осознает одно: хотя он никогда не сталкивался с ним раньше, он знает, что это демон.

Демон улыбается ему и кивает.

Рука демона внезапно толкает Логана и выхватывает из его ладоней «Флечетт». С лица, измазанного жиром и покрытого потом, на него смотрят непроницаемые, черные как обсидиан глаза.

— Достаточно, мальчик. Теперь уходи. Живи, чтобы сражаться в другой день.

Демон хватает мальчика за руку и бежит с ним во тьму. К ним присоединяются другие, с такими же лицами, следуют за беглецами, пробирающимися сквозь руины компаунда. Остатки вооруженной охраны компаунда пытаются прикрыть их отступление, между ними и выродками идет перестрелка.

— Беги, мальчик, — шипит ему на ухо старик в шляпе.

Борясь с болью, разрывающей его внутренности, едва сдерживая слезы, Логан бежит. Он не оглядывается.

Солнечный свет давно наступившего утра ослепил Логана Тома, когда он открыл глаза и заморгал, пытаясь стряхнуть остатки сна и разглядывая дорогу сквозь ветровое стекло «Лайтинга S-150 AV». Безжизненные просторы Индианы тянулись по обеим сторонам небольшой полосы придорожных вязов, вдоль которой он тащился до того, как наступила ночь. Он уже долгое время ехал по потрескавшемуся, заваленному строительным мусором и заросшему сорняками хайвею, ведущему на запад в Чикаго, и дорога впереди была точно такой же. Логан внимательно посмотрел вокруг. Невспаханные и высохшие поля, неделями не знавшие дождей, тянулись на юг рваным лоскутным одеялом. К северу, в полумиле от дороги, давно уже заброшенные фермерский дом и амбар соседствовали с небольшой дубовой рощей, унылой и безжизненной.

На все четыре стороны, куда ни кинь взгляд, не было никакого движения. Не было даже линий электропередачи — хотя обычно они сохранялись даже там, где людей уже не существовало.

Логан дотянулся до посоха, крепко сжал его, потом медленно провел рукой вдоль черного отполированного древка, ощупывая ладонью вырезанные на его поверхности руны.

«Еще один день в этом мире».

Он проверил показания приборов машины — беглый осмотр нескольких светящихся панелек, мерцавших в ярких солнечных лучах неизменными зелеными огоньками. Красные огни были темны, подтверждая, что в течение ночи к автомобилю ничто не приближалось. В любом случае, если б что-то случилось, его разбудили бы звуковые сигналы, но удостовериться не мешало. Его машина класса AV[1]сама по себе была наилучшей защитой от любого нападения, и Логан полагался на нее, как полагался бы на лучшего друга. На самом деле лучшего друга у него не имелось. Последним его настоящим другом был Михаэль, хотя он скорее являлся для Логана учителем, чем другом. Именно Михаэль, гениальный конструктор, добыл и модифицировал эту машину. Когда он погиб, «Лайтинг» достался Логану — скромное наследство от человека, изменившего всю его жизнь.

Логан тряхнул головой — он не мог избавиться от мыслей о своем сне, о той последней ночи его детства, когда погибла его семья. Двадцать лет прошло — а кажется, целая вечность.

«Не зацикливайся на этом. Не давай прошлому власти над собой».

Удовлетворенный тем, что ничего не произошло, Логан посмотрел на индикатор солнечных батарей. Полная зарядка. Можно ехать. Солнечные батареи — существенное преимущество в мире, где климат изменился так радикально, что солнце светит 350 дней в году на всем протяжении от экватора до Канады. Вы пересекаете Миссисипи, и до самых гор кругом одна лишь пустыня, за горами, до самого побережья — все то же самое. Озоновый слой был в основном уничтожен, ледовые шапки на полюсах растаяли. Температура воздуха выросла везде, а земля, которая раньше была Америкой и находилась в средних широтах, ныне оскудела и высохла. Однако это старые новости — все произошло более тридцати лет назад. Такое обилие солнца предсказано на сегодня, на завтра и на несколько следующих столетий вперед.

Дожди? От шести до восьми дюймов осадков в год во влажной местности.

Логан Том сомневался, осталось ли где-нибудь на свете место, напоминающее старый мир. Он подумал, что его потомки, возможно, сумеют приспособиться к нынешним несовершенным условиям жизни. Но мир, который знали его отцы и деды, мертв навеки, так же, как мертвы потерпевшие крах мораль и общественное устройство, скреплявшие его. Никто и не подозревал, что такое возможно, никто и подумать не мог, что это произойдет.

Никто — за исключением Рыцарей Слова, которые видели грядущее в ночных кошмарах и безуспешно пытались его предотвратить. Мужчины и женщины, призывавшие бороться за правое дело, верили в необходимость сохранить магию как то единственное, что удерживает существующий мир в его границах и сохраняет естественный порядок вещей.

В мире существовала Магия, рожденная во времена, когда человечества еще не существовало, — магия, пришедшая из мира фэйри, мира старшей цивилизации. Магия, которая воодушевляла и защищала, охватывала все, что можно было увидеть или понять, и связывала все вещи в мире в единое гармоничное целое.