Лучшая неделя Мэй - Роушин Мини

Горшок стоял на подоконнике в спальне Мэй до тех пор, пока маленькие зеленые ростки не окрепли – теперь их можно было пересадить в грядку, которую Филип специально выкопал за домом, в дальней части поросшей мхом лужайки. И когда один за другим распустились цветы, Мэй притащила из кухни стул, водрузила его на густую траву, уселась перед цветами и начала читать им свои книжки с рассказами про Энн, Бена и их собаку Полли, которая вечно попадала в неприятности. «Нет, Полли, нет, – читала она. – Плохая собака, Полли».

И теперь, когда Мэй смотрела на цветы, она не переставала удивляться тому чуду, благодаря которому эти маленькие коричневые твердые катышки – так похожие на катышки грязи, которые мама собирала веником и бац – в костер, – превращаются в яркую, разноцветную, благоухающую красоту.

Всю свою жизнь Мэй обожала ухаживать за садом. Она узнала от Хильды все, что было можно, а после уже сама находила нужную информацию, если возникала такая необходимость. От выращивания цветов Мэй перешла к кустарникам и на свое десятилетие попросила в подарок две карликовые яблони, так как их сад был слишком мал для настоящих деревьев. Она привела в порядок лужайку, избавившись от мха и засеяв ее газонной травкой вперемешку с цветами ромашки, и, когда выдавался солнечный денек, растягивалась на лужайке лицом вниз, вдыхая сладкий аромат травы.

А малярные работы? Мэй умела красить. Разве не она только что целиком выкрасила свой новый дом? Ее спальня – в богатом бежевом цвете, тесная ванная комната – в бледно-голубом, напоминающем цвет утиного яйца, остальные части дома выкрашены в цвета, которыми Мэй любовалась в саду: лавандовый, белый, нежно-желтый, а также цвет розовой ракушки.

В общем, Мэй решила откликнуться на все подходящие вакансии. Она взяла ручку и подготовила пять отдельных откликов, а затем на всякий случай написала свое собственное объявление:

«Уход за садом, малярные работы, мытье окон, уборка в доме, любые другие предложения рассматриваются. Доброжелательный и надежный сервис, разумные цены».

И прежде чем успеть задуматься о том, действительно ли она хочет стать эдаким мастером на все руки, Мэй уже каждый понедельник работала в саду у Пола и Франчески, а на очереди стояли три дома, которые нужно было покрасить, и два сада, которые нужно было привести в порядок.

В течение последующих двух недель к ней обратились несколько человек, которые узнали про нее от своих друзей. А потом позвонила какая-то женщина и спросила, занимается ли Мэй выгулом собак, а какой-то мужчина поинтересовался, может ли она очистить сарай от мусора, а еще один искал кого-нибудь, кто будет помогать с глажкой.

Через шесть недель Мэй начала просто отказывать обратившимся к ней или объяснять, что в данный момент она занята под завязку, поэтому перезвонит чуть позже.

Зарабатывать она стала больше, чем у доктора Тейлора.

Ее рабочий день стал длиннее, так как приходилось по вечерам выгуливать собак, а иногда выпадала тяжелая работа – отскребать годами копившуюся грязь, разбирать завалы на пыльном чердаке и вытаскивать оттуда мусор, соскабливать бесконечные слои краски с затейливых кованых ворот, – но Мэй ни секунды не сожалела о своем решении уволиться из офиса доктора Тейлора.

Она ценила ощущение свободы, которое получила, начав работать на себя, она сама решала, на какую работу соглашаться, а на какую нет. Ей нравилось встречаться с новыми людьми и каждый день работать в разных местах. В один прекрасный день ей стало очевидно, что жить впроголодь или продавать свой дом не придется, она научилась даже получать удовольствие от неопределенности, от незнания того, что принесет ей следующая неделя. Мэй вложила деньги в покупку комплекта дорогих кистей, складной стремянки, которую можно было перевозить на велосипеде, и набор приспособлений для мытья окон.

У нее появились постоянные клиенты – каждый понедельник: утром – Пол и Франческа, а затем во второй половине дня – мытье окон в другой части города. Утро каждой среды было занято для уборки в доме Ребекки.

– Тебе не нужен уборщик – вас всего двое, ты и Брайан. – Мэй прекрасна знала, почему ее лучшая подруга просила сделать уборку. – Я понимаю, что ты стараешься мне помочь, но…

Ребекка оставалась непреклонной:

– Помоги, у меня нога. Мой дом как верхушка айсберга, ты же знаешь. Ты когда-нибудь видела, чтобы я делала уборку? А Брайан, храни его Господь, не отличит один конец пылесоса от другого. Если ты не будешь приходить, то либо будет приходить кто-то другой, либо мы утонем в бардаке.

Мэй сложила руки.

– Как так получилось, что раньше ты никогда не говорила о том, что тебе необходим уборщик? Как так получилось, что, как только я начала этим заниматься, он тебе внезапно понадобился?

Ребекка вздохнула:

– Спасибо моей работе, все теперь у меня вызывают подозрение; мне и в голову не могло прийти впустить в дом незнакомца, который будет рыться в моих шкафах. А ты же знаешь все мои грязные секретики, поэтому ты идеальный уборщик. Давай три часа в неделю на твоих условиях, и я обещаю выгнать тебя пинком под зад, если ты начнешь халтурить.

В конце концов Мэй согласилась и стала проводить утро каждой среды в доме Ребекки, разбирая бардак, который выглядел очень подозрительно – похоже, он был тщательно организован Ребеккой накануне.

А по утрам в четверг она шла в дом к Пэдди О’Брайен. Последние несколько месяцев она приходила в дом к мужчине, с которым ей до сих пор так и не удалось познакомиться. К мужчине, который пил кофе без кофеина, оставлял чашу с киви и сливами на столешнице за стопкой книг по кулинарии и который, судя по куче инструментов и досок, наваленных у запасного выхода, работал кем-то вроде плотника, а в ванной пользовался мылом с приятным яблочным ароматом.

Свой самый первый в жизни флакончик духов Мэй нашла под рождественской елкой в одиннадцать лет. Духи назывались «Фруктовый сад», а стеклянный флакончик был в форме яблока; она вытащила пробочку, капнула светло-зеленую жидкость на запястье и вдохнула. С того самого дня аромат яблок напоминал ей о Рождестве.

Довольно скоро появилось достаточно постоянных клиентов, чтобы денег хватало для оплаты основной части счетов. А в остальное время Мэй брала разовые заказы, которые продолжали появляться. Звонил телефон, и разговор начинался примерно так: «Вы меня не знаете, но недавно вы красили у моих друзей дом…»

Она улыбнулась в темноте. Не так уж и плохо все получилось. Потом она повернулась на другой бок и попыталась заснуть.

Пэдди

В последний момент перед тем, как проснуться и открыть глаза, он снова увидел ее. Она приходила к нему во сне каждое утро, всегда улыбаясь своими сладкими губами, которые он жаждал поцеловать. Ему стало интересно, как ей удается приходить в тот самый момент, когда он еще не отошел ото сна, еще не сообразил, что «тик-так» – это тикают его часы на шатком прикроватном столике, не успел узнать теплый запах мягкой подушки и почувствовать, как скомкалась простыня под ним.