Пока смерть не разлучит нас - Галина Владимировна Романова

– Пять тысяч? Рублей? – не сразу понял Бобров просьбы.

– Смеешься! Каких рублей, милый?! – Маргарита занервничала. – Мне нужно пять тысяч долларов.

– Зачем так много? – удивился он. – Ты ведь на прошлой неделе брала у меня почти столько же, сказала, что на месяц тебе вполне хватит.

– Ну, Коля!!! – воскликнула жена с раздражением. – Ты что, меня не слушал вовсе?! Я же тебе сказала, что мама заболела! Необходимы лекарства, сиделка и…

Сам-то Бобров был уверен, что на Риткиной матери смело можно пахать. Всю свою жизнь его теща посвятила тому, что воспитывала в дочери непомерные амбиции, меняла богатых мужей и отдыхала по заграницам. Теперь в свои неполные шестьдесят она выглядела ровесницей своей дочери и, кажется, в очередной раз готовилась посетить загс. Наверняка старой грымзе – Бобров ее стойко не любил – понадобились костюм или платье для того, чтобы сразить наповал очередного избранника, вот Ритка у него и клянчит. Как же они ему все…

– Николай Алексеевич, ваш чай.

Дверь его кабинета распахнулась, и Вика вкатила небольшой столик с чайником, хрустальной вазочкой меда и блюдцем с лимонной горкой. Как у нее получалось так ловко и тонко настрогать лимон, что он потом крохотной пирамидкой послушно высился на тарелке, не разваливаясь и не сползая?

– Выпейте, пока горячий, – произнесла секретарша одними губами и тут же добавила: – Опять простудились, Николай Алексеевич! Совсем себя не бережете.

А интересно, она бы его берегла, тут же спросил сам у себя Бобров, благодарно ей улыбаясь. Берегла бы его, заботилась бы? Разрешала бы в непогоду отправляться на рыбалку, только бы он ей дома не мешал? Или встала бы у двери, загораживая проход, и тоном старшей сестры приказала бы немедленно занять свое место на диване?

– Ладно, Маргарита, дома обсудим твои потребности, – чуть строже, чем обычно, сказал Бобров, вешая трубку.

Почему-то ему важно было, чтобы Виктория слышала, что он спуску своим домашним не дает и на поводу у них особенно не скачет. Хотя на самом-то деле все так и было: и давал, и скакал, и помогал, помогал, помогал бесконечно, даже самому теперь тошно стало.

– А мед какой: липовый или цветочный? – поинтересовался у секретарши Николай Алексеевич, чтобы задержать ее в своем кабинете чуть дольше.

– Мед магазинный, Николай Алексеевич, – улыбнулась Вика уже от двери. – Вы его маленькими ложечками… Подержите немного во рту, потом чаем запейте. Если горло болит, это помогает. На рыбалке вчера были?

– Да… Нет… – ответил он рассеянно, рассматривая ее пристально и даже чуть придирчиво. – А почему ты решила, что я был на рыбалке, Вика?

Придраться было не к чему, она была чудо как хороша. Во всяком случае, для него. Ему всегда нравились такие вот невысокие крепенькие брюнеточки с небольшой грудью. Грудастых баб Бобров не любил. Они его подавляли, как вон Ритка, много лет. Ритка вообще была полной противоположностью его идеала женской красоты.

Он любил брюнеток, Ритка же была светлой шатенкой и к тому же всю свою жизнь высветлялась до платиновой блондинки. Предпочтение им в молодости отдавалось невысоким, а Ритка вымахала в метр восемьдесят два. И худой была до ужаса. И все что-то подтягивала, соскребала с себя, отсасывала, растрачивая его честно заработанные деньги на пластических хирургов. И глаза ему у женщин нравились темные. У Виктории были темно-зеленые – красивые. А у жены глаза были прозрачные какие-то, будто пустые…

– Я звонила вам, Николай Алексеевич, вчера вечером, – произнесла виновато Вика.

– Да? – Он удивился, такое случалось крайне редко. – Что-то произошло?

– Уже нет, – она качнула головой. – Уже все в порядке.

Ох, сколько бы он отдал, чтобы вернуть вчерашний вечер, заставивший его уехать в их загородный дом. Чем бы ни пожертвовал, лишь бы его настиг ее поздний звонок.

Ведь она же хотела попросить его о чем-то, это точно! А она никогда его не просила ни о чем, никогда! А работали они вместе уже более пяти лет. Он много раз ей свою помощь предлагал, она отказывалась. И тут вдруг она ему вчера вечером позвонила, чтобы попросить о чем-то, а его дома не оказалось.

– А чего на мобильный не позвонила, Вика? – укорил ее Бобров.

– Это неудобно, – покачала она снова головой.

– Так что, что стряслось-то?!

– Уже все нормально, – упрямо повторила она.

– Нет, так не пойдет, Виктория. – Бобров строго шлепнул ладонью по столу, он мог быть строгим, когда этого требовали обстоятельства. – Я хочу знать все о твоих проблемах!

– Хорошо, – она испуганно покусала нижнюю губу. – Я хотела попросить вас устроить моего мужа на работу к нам. Дело в том, что у него в фирме проблемы и…

– Кого устроить?! Мужа??? Ты замужем?! – Бобров выпучил глаза, едва не задохнувшись. – Вика, когда?.. Когда ты вышла замуж?!

– Да уже два года, – она растерялась. – Я уже два года замужем за Виктором.

– А почему я этого не знал? – Он почувствовал, что закипает, снова все мимо него, снова все мимо. – Кольца ты не носишь, фамилия осталась прежней, даже на свадьбу не пригласила!.. И тут вдруг оказывается, что ты уже два года замужем! Это как-то неправильно, что ли!

– Может быть, вы и правы, – она погрустнела. – Виктор мой гражданский муж, и свадьбы у нас никакой не было. Сошлись и живем. Кольца оттого нет, и фамилия у меня прежняя. Но я счастлива с ним, Николай Алексеевич, поэтому считаю все остальное ненужными формальностями.

– Да, да. – Он громко отхлебнул из чашки, обжегся, недовольно сморщился и приказал: – Ты иди, Вика, иди, я позову, если что.

Она ушла, а он тут же уронил чашку прямо себе на коленки. Конечно, обжегся, и пятно на дорогих брюках поставил. Он не любил неопрятности и едва не захныкал, но сразу сумел забыть об испорченных брюках.

Не это сейчас заботило и угнетало, а другое.

Как же он теперь станет мечтать втихаря о ней, а?! Как будет строить планы, что подаст на развод с Маргаритой – та не могла не согласиться, условия он для нее готовил идеальные, – как же теперь под вечернюю рюмку коньяка он станет дни считать до того момента, когда вызовет Викторию в свой кабинет и…

«И» уже не случится, потому что его мечта оказалась утопией!

Да, он может частично воплотить ее в действительность. К примеру, развод оформить. С женой разъехаться по разным домам. И даже Вику может вызвать в кабинет и, пользуясь своим начальствующим правом, принудить ее к роману. Это ведь теперь обычное дело, когда босс говорит своей секретарше: либо спи со мной, либо увольняйся. Он мог бы все это сделать, но…

Нет! Не мог! Он не мог себе этого позволить, хоть плачь!!!

Не просто же так к нему клеймо добропорядочного гражданина и приличного мужика прилепилось, не просто так. Чем-то он заслужил такое право. Из каких-то его нечаянных промахов, обнаживших его потаенное, трепетное и честное, оно сложилось. И каким бы гадом он теперь ни захотел казаться, ему всяк и каждый будет орать – не верю!