Щёлоков - Сергей Кредов

В 1902 году родился старейший из соратников Брежнева — М. А. Суслов. И дальше: в 1903 году — Н. В. Подгорный, в 1904-м — А. Н. Косыгин, в 1906-м — Л. И. Брежнев и А. П. Кириленко, в 1908-м — Д. Ф. Устинов, в 1909-м — А. А. Громыко, в 1914-м — Ю. В. Андропов и В. В. Гришин… Все эти люди практически ровесники. Их голодная и трудовая юность пришлась на 1920-е годы. Кем они стали бы, не случись революции? Путь наверх, наверное, не был закрыт ни для кого. Однако после революции молодых людей правильного социального происхождения наверху ждали, их тащили туда, на руководящие должности, создав четкие критерии отбора. Путь к жизненному успеху был трудным, полным опасностей, но зато верным. Рабочая специальность. Высшее образование — любым способом, как бы ни было тяжело. Членство в партии. И вот вчерашний паренек с рабочей окраины уже начальник доменного цеха или, скажем, железнодорожного депо, директор предприятия — в неполные 30 лет. Дальше — развилка. Молодой начальник (условно) цеха может либо продолжать свою деятельность на производстве, либо перейти на освобожденную партийную должность и расти по этой линии. А там — как повезет. Если кто-то из его знакомых отправится на повышение в Москву, то и о нем не забудут, и — новый виток карьеры…

Дополнительное ускорение подобным перемещениям по службе придавали репрессии, война. Все это, говоря цинично, новые и новые вакансии… для тех, кто не погиб, не сломал шею на очередном историческом повороте. Правила игры суровые, но ясные. Поэтому в биографиях людей (практически ровесников), достигших в СССР политического Олимпа в 1960–1970-е годы, так много общего.

Теперь приглядимся к отличиям.

В когорте политиков, боровшихся за высшую власть в упомянутые годы, различимы три основные группы (условно): «рабочая кость», аппаратчики и технократы.

Первые начинали свою биографию на производстве, зачастую в раннем возрасте и тяжелейших условиях. Среди них выделился так называемый «днепропетровский клан». Земляки Брежнева, лично знакомые ему люди заполнили все слои управленческой структуры и были наиболее заметным кланом (причем именно кланом) вплоть до середины 1980-х. В большую политику их привел Хрущев, который с четырнадцати лет работал в шахтах Донбасса. За свою жизнь они наголодались, навоевались, наработались в экстремальном режиме при Сталине, перевели дух и слегка успокоились при Хрущеве, осмелев, привели себя к власти, пообвыклись в этой роли, а тут и старость, болезни… Корабль-то плывет, хоть управляй им, хоть нет. «Работяги» ни в коей мере не фанатики идеи. Они жизнелюбивы, расположены к землякам, довольно равнодушны к вопросам идеологии и снисходительны к «грешкам» друг друга, они уверены, что за годы лишений заслужили право на склоне лет предаться радостям жизни. Именно с «днепропетровцами» обычно ассоциируется представление о застое.

Аппаратчики, как правило, начинали свои биографии не с шахт, не с металлургических заводов, а с кабинетов в райкомах комсомола. Они и дальше продвигались по комсомольской и партийной линиям, причем эти линии особенно часто пересекались с линией органов государственной безопасности. Аппаратчиков в руководстве страны в середине 1960-х представляют «железный Шурик» — А. Н. Шелепин (член Политбюро до 1975 года), председатель КГБ В. С. Семичастный, министр охраны общественного порядка В. С. Тикунов, партийный руководитель Москвы Н. Г. Егорычев… Наиболее ярким представителем этого типа руководителей является, конечно, Юрий Владимирович Андропов. Он к группе перечисленных товарищей не примыкает, совсем наоборот, но ментально к ним близок. Наиболее честные из аппаратчиков мечтают о возврате к «ленинским нормам» управления государством. Они честолюбивы, деятельны, «читали Маркса» (в отличие от большинства «работяг»), нетерпимы к инакомыслию. Среди них относительно мало фронтовиков (Шелепин воевал в Финскую). В быту они стараются вести себя скромно — это качество привлекает к ним людей. Как повернулась бы история страны, если бы «промежуточного» Брежнева в конце 1960-х сменил целеустремленный коммунист Шелепин? Не проверишь. В каком-то смысле ответ на этот вопрос был дан в 1983 году. Юрий Владимирович Андропов попытался обновить страну под флагом возврата к ленинизму. И только ускорил неизбежное…

Наконец, группу технократов в высших эшелонах власти представляли члены Политбюро предсовмина А. Н. Косыгин и министр обороны, руководитель оборонной отрасли Д. Ф. Устинов. В какой-то мере к ним можно причислить министра иностранных дел А. А. Громыко. Это очень влиятельные персоны, но на первую должность в стране они не претендуют, поэтому с ними никто особенно и не борется, хотя того же Косыгина в Политбюро многие не любят, и прежде всего сам Брежнев.

Николай Анисимович Щёлоков родился 26 ноября 1910 года в поселке у железнодорожной станции Алмазная, что в нескольких километрах от города Кадиевки (переименованной позднее в Стаханов) в Луганской области. В наши дни Луганская область, входящая в состав Украины, — единственное место, где без всяких «но» хранят память о многолетнем министре внутренних дел СССР. Здесь находятся не один, а даже несколько музеев и экспозиций, посвященных Щёлокову, а также большая коллекция картин, подаренных им землякам. Сегодня в городе Алмазная есть улица Щёлокова.

Таким образом, происхождение у Николая Анисимовича по тем временам, можно сказать, «аристократическое». И по месту рождения (Донбасс), и по возрасту он был своим для значительной части окружения Брежнева.

Фамилия Щёлоковых (Николай Анисимович постарался разобраться в этом вопросе) иногда проскальзывает в исторических летописях, например в повествованиях о древнем Новгороде. Происхождение ее связано, по-видимому, со словом «Щёлок», обозначавшим отвар золы, то есть первые Щёлоковы, по всей вероятности, были людьми едкими, острыми на язык. В Новгородской, Нижегородской областях имеются села с названием «Щёлоково». Фамилию Щёлоков носили поп-расстрига в войске Емельяна Пугачева и начальник штаба Первой конной армии Семена Буденного.

Отец будущего министра, Анисим Митрофанович, — металлург, кузнец, всю жизнь проработал на заводе. По воспоминаниям сына, «он был строгим, но добрым и стремился все сделать для своих детей». Находясь дома, он постоянно что-то мастерил. Одно из первых сильных впечатлений Николая — посещение доменного цеха. Через много лет он весьма красочно расскажет в своем дневнике, как ребенком зачарованно смотрел на «струи огненных дождей», «зарево чугунных леток» и на самих металлургов, которые стояли у печей, «как гуси, вытянув шеи, закрывая от жара лица руками».

Мария Ивановна Щёлокова, супруга Анисима Митрофановича, вела домашнее хозяйство и занималась врачеванием. По словам сына, природа наградила ее «народной мудростью, добротой и доброжелательностью». И еще: «Ласковая рука матери часто ложилась на наши головы, реже это делал отец».

У Марии Ивановны и Анисима Митрофановича было трое сыновей: старший Филипп, средний Сергей и младший Николай. В бараке, рассчитанном на восемь семей, Щёлоковы занимали комнату. Подобно другим рабочим семьям, они держали живность — корову, свинью, кур. В поселке имелась церковь, которую Мария Ивановна вместе с сыновьями до революции достаточно регулярно посещала.