Пароль больше не нужен. Записки нелегала - Олег Северюхин

Характеристика на заместителя Главного конструктора завода транспортного машиностроения Луконина Ивана Петровича и расписано, какой дед у нас хороший. Подписи и печати должностных лиц.

Рядом лежала записка, написанная почерком бабушки на листочке из школьной тетради:

«Мой нежный и любимый Ванечка! Тебя не пускают ко мне по моей просьбе. Не хочу, чтобы в твоей памяти я запечатлелась худой и немощной, как смерть. Мы всегда с тобой будем такими, как в день нашей свадьбы. Береги Наташеньку. Твоя Катя».

Записка бабушки сразу всколыхнула воспоминания о том, как им всем было тяжело, когда погибли ее родители. Как долго болела бабушка, как переживал потерю родственников дед, перенеся всю свою нежность на внучку.

Все, что накопилось за последние дни, вдруг со страшной силой вырвалось из Натальи. Бросившись на кровать, она в голос, по-бабьи, завыла, размазывая горькие слезы по лицу. Почти никогда не плакавшая женщина, воспитанная в спартанском духе, она через какое-то время почувствовала облегчение. Точно так же ощущает себя и природа, когда долго ходившие по небу черные тучи разражаются бурной и живительной грозой.

Полежав в кровати и уcпокоившись, Наталья снова взяла в руки тетрадь.

Прочитав первые строки, Наталья почувствовала, как тревожно забилось ее сердце. Ладони рук внезапно стали влажными.

Встав и походив по комнате, Наталья вышла на кухню, налила чай в большую синюю чашку и медленно стала пить его, раздумывая над тем, стоит ли читать дальше то, что было написано ее дедом. В том, что ее дед никогда не был сумасшедшим, Наталья не сомневалась никогда. Но то, что она прочитала в первых строчках, говорило о другом.

«Здравствуй, моя любимая внучка Наташенька. Если ты читаешь эти строки, то я уже нахожусь на Северном кладбище. Над моей могилой стоит деревянный католический крест, не оскорбляющий мое вероисповедание. А ты читаешь мои записи и думаешь о том, что дед твой не в себе, но очень хорошо это скрывал от всех.

Дед твой всегда был в себе, но скрывал то, что ты можешь узнать только сейчас. Ты – баронесса Натали фон Гогенхейм. И мое настоящее имя не Иван Петрович Луконин, а майор и барон Йохим-Альберт фон Гогенхейм. Твой дед и ты, мы оба, принадлежим к старинному прусскому роду Гогенхеймов. Твой отец тоже Гогенхейм, но он погиб, так и не узнав об этом.

Наш род известен еще с XIII века, когда к власти в Германии пришел король Рудольф I из династии Габсбургов.

Мой отец, твой прадед, полковник Альберт фон Гогенхейм, был уже в солидном возрасте, когда родились я и мой младший брат. Наш старший брат геройски погиб во время франко-прусской войны, и мы с братом были утешением для моих стареющих родителей.

Наше родовое имение находится на северо-востоке Пруссии, между Мемелем и Прейсиш-Эйлау, практически на самой границе с Россией. Традиционно все фон Гогенхеймы служили в армии и в военизированных формированиях, в том числе и в пограничной страже.

Граница того времени ничем не напоминала современные границы Советского Союза и стран социалистического лагеря. Люди в приграничной полосе свободно передвигались через границу, производили обмен продовольственными товарами, покупали необходимые хозяйственные мелочи, ходили в гости друг к другу. Проверкам подвергались лишь те иностранцы, кто переезжал через границу и ехал по каким-то целям вглубь Германии или из Германии в Россию и вез большое количество товаров. Пограничные начальники часто посещали друг друга в неофициальном порядке.

Я подолгу гостил у моего дяди, младшего брата отца, майора Фридриха фон Гогенхейма, начальника пограничного поста. Вместе с моим двоюродным братом Вилли мы с дядей ездили в гости к начальнику русского пограничного поста ротмистру фон Залевски. В то время очень много прибалтийских немцев служили в российской армии и считали себя русскими по рождению. Мой дядя сносно владел русским языком и поощрял, чтобы мы с Вилли тоже учились этому языку.

Мы играли с детьми господина Залевски и детьми других офицеров. В процессе игры с помощью наших родителей мы легко овладевали языками, и русским, и немецким.

Мне и Вилли очень нравилась Эвелина Залевски. Мы по-рыцарски ухаживали за нею, вызывая улыбки взрослых. Однажды во время игры Эвелина сказала, что она позволит поцеловать себя в щечку тому, кто победит в рыцарском турнире за честь носить ее платочек и защищать всегда и везде.

Желая показать себя достойными рыцарями, мы с Вилли устроили боксерский поединок, во время которого он достаточно сильно ударил меня в глаз, а я разбил ему нос до крови. Остановившись друг против друга, мы думали о том, а стоит ли эта курносая девчонка того, чтобы два представителя старого дворянского рода как простолюдины колотили друг друга кулаками.

Взявшись за руки, мы пошли к реке умываться, не обращая никакого внимания на Эвелину. Когда мы немного привели себя в порядок, она сама подошла к нам и поцеловала каждого в щеку. На расспросы взрослых, что же случилось, мы молчали, получив наказание от своих отцов. Тайну нашего поединка мы сохранили на всю жизнь.

Уже в четырнадцать лет я помогал дяде Фридриху общаться с русскими, проезжающими через его пост. Дядя Фридрих говорил моему отцу, что у меня прекрасная память, способность к иностранным языкам и будут хорошие перспективы для продвижения на службе. Моему отцу это было очень приятно слышать, но вслух он говорил, что я недостаточно организован и у меня отсутствуют необходимые качества, чтобы стать настоящим прусским офицером.

Привитие этих качеств заключалось в ежедневном раннем подъеме, утреннем туалете, гимнастических занятиях по системе господина Мюллера, пробежках по дорожкам усадьбы, обтирании холодной водой, легком завтраке и обязательном физическом труде по наведению порядка в усадьбе.

У нас были слуги, но я в полную силу помогал нашему садовнику выкапывать и пересаживать кусты, подрезать деревья, убирать снег на дорожках.

По настоянию отца я одевался довольно легко, чтобы согревать себя физическими движениями. Отцовские занятия со мной позволили мне стать закаленным молодым человеком, хорошо окончившим среднюю школу.

Мой отец был убежденным сторонником Отто фон Бисмарка и много рассказывал мне о нем. При Бисмарке отношения между Россией и Германией оставались такими, какими они должны были быть всегда – мир и сотрудничество.

Отец всегда повторял, что Бисмарк был сторонником учета взаимных интересов России и Германии. Противником канцлера Бисмарка был начальник германского генерального штаба генерал фон Вальдерзее. Он и его сторонники убеждали всех в том, что российско-французское сближение опасно для Германии и требовали нападения на Россию, пока Россия не напала на Германию. Рассказывая об этом, отец всегда поднимал палец вверх и патетически повторял слова Бисмарка:

– Пока я министр, я не разрешу «профилактической» войны с Россией.

Отец рассказывал, что российский царизм является врагом всех народов и угнетателем демократии. Россия мешает Германии установить свое господствующее положение в Европе, а также на Ближнем Востоке и в арабском мире.