Золотая рыбка для мажора - Анна Абинская

— Ох, как же я мечтаю о личном ассистентстве, Рита, — бурчит Зоя, приняв заказ на поиск и доставку в седьмую квартиру редкого кактуса. Меня приставили стажироваться к ней как к лучшей сотруднице смены. — Это же счастье, когда у тебя один-единственный клиент и ты знаешь заранее все его заскоки.

Я удивляюсь — разве это выгодно? Я просматривала вакансии и обнаружила, что у личных ассистентов всяких разных боссов указанные в объявлениях зарплаты гораздо ниже наших. За ненормированный рабочий день, между прочим. А у меня всё же график: день, ночь, два дома.

— Но это же вообще адов труд без выходных, — возражаю я, — даже не труд, а рабство.

— Ничего подобного, — спорит тихонько Зоя, — никакого рабства. Никто не может заставить нас делать что-то незаконное или принуждать к интиму. А это уже не рабство. На все остальное я готова.

— А ради чего? — всё равно не понимаю я.

— Деньги, дорогая. Всё ради них. На личном контракте зарплата в пять раз больше, чем у нас сейчас. А про премии я вообще молчу. — Я восторженно втягиваю в себя воздух — ого! В пять раз! Это же просто нереальная сумма! — О, но вот только не дай бог к такому, как он. Это путь к финишу. — Резко меняет тон Зоя и косится влево.

Я прослеживаю её взгляд, в котором вспыхивают странные искры, и натыкаюсь на потрясающее зрелище.

Оказывается, в это время из лифта выходит… Я даже зажмуриваюсь на секунду, думая, что мне показалось. Распахнув глаза, понимаю, что нет, к нам действительно идет он — бог! По крайней мере, богов Олимпа я представляла именно так. И моя коллега пялится как раз на него. Но понять её можно, конечно. Я таких красавчиков только в кино видела. Обычно они там небожителей играют. Огромный, светловолосый и светлоглазый — точный цвет со своего места не разберу — идёт к нам и улыбается, демонстрируя ровные белоснежные зубы и ямочку на левой щеке. Интересно, кто он? Модель? Это в каком же модельном агентстве так платят, что он может позволить себе квартиру в «Созвездии»? Наверняка в международном!

А он, не прекращая улыбаться, подходит к нашей стойке:

— Доброе утро, зайки, — обращается ходячее божество к нам вальяжно, и голос у него такой стопроцентно мужской, бархатный, до мурашек пробирает. — Вечером у меня будет небольшая вечеринка. Человек на десять, не больше. Организуйте мне пять девочек из эскорта, пару-тройку стриптизерш, ну и закуски с напитками.

— Сделаем в лучшем виде, Григорий Эрнестович, — щебечет Зоя.

— Зая, называй меня Григорий и никак иначе, — отрезает красавец и переводит взгляд на меня, а он у него такой холодный-холодный, и глаза льдистые. Меня от них мурашками покрывает. — Смотрю, у нас новая зая появилась? Хорошенькая.

Я вспыхиваю, а он сверкает напоследок улыбкой, облизывает меня изучающим взглядом и покидает комплекс.

Только тогда я вспоминаю как дышать и очень надеюсь, что у меня получилось сохранить обязательное по инструкции выражение лица — уважительное и приветливое — а то ведь мне, пока он стоял рядом, хотелось одновременно пол слюной залить и округлить глаза от ужаса. Надо же быть таким неприкрыто обаятельным и порочным одновременно! Это сочетание сбивает с ног.

— Прекращай с такой тоской пялиться ему вслед, — со смешком толкает меня в бок Зоя, — вспомни про должностные инструкции.

— Да ну ты что?! Брось, — отмахиваюсь возмущённо, с трудом приходя в себя, — и в мыслях ничего подобного не было. Я просто ни разу не видела таких… — задумываюсь, подбирая эпитет.

— Наглых плейбоев? — подсказывает Зоя.

— Пожалуй, — киваю и задаю вопрос, который меня гложет: — слушай, а почему он меня тоже Заей  назвал?

— Пф-ф, — прыскает девушка, — ты подумала, что он так моё имя переделал?

— Ну да.

— Ой нет, Рита. У Гесса все заи, малышки, крошки или детки. Абсолютно все. Не только обслуга, но и девицы его круга. Объясняет он это склерозом на женские имена. Врёт, разумеется. Мы с девочками думаем, что виновато разбитое сердце. — Зоя делает большие глаза и переходит на заговорщический шёпот, — сколько тут работаю, никогда не видела, чтобы Гесс с кем-то серьёзно встречался.

— Странный он. Но ладно, его дело. Разве нам не запрещено обсуждать клиентов?

— Конечно, запрещено! Но должна же я тебя познакомить со всеми особенностями тех, с кем придётся работать. Так что внимательно слушай и запоминай…

И я всё-всё запоминаю. Смотрю, как ловко справляется с поручением Зоя. Заказывает девушек и ужин, точно зная не только названия напитков и блюд, но и требуемое количество блондинок, брюнеток, рыжих стриптизёрш и эскортниц. Видно, что ей не впервой. Опытная, что тут сказать. Но и я такой буду, обязательно!

— Зой, а другие соседи не возмущаются, когда этот Гесс вечеринки закатывает? — спрашиваю.

— Ну во-первых, в квартирах убойная звукоизоляция, а во-вторых, все же Гесс не подросток. — Согласна, на вид ему лет тридцать, а может, и больше, — у него всегда приличные оргии.

Усмехаюсь. Да-да, невероятно приличные и элитные.

Переключаюсь на текучку и забываю о Гессе.

В смене четыре ассистента и старший менеджер — это помимо клининга, разнорабочих и прочих сотрудников: курьеров, водителей и специалистов узкого профиля, работающих по вызову. Казалось бы, можно весь день в потолок плевать, ну что эдакого могут попросить жильцы сорока квартир? Они же не могут фонтанировать идеями постоянно. Ан нет, оказывается, что могут, и мы работаем до обеда в поте лица.

То с собакой погулять сходили, то согласовали доставку мебели и вывоз старой из квартиры, то заказали клиентке — модной писательнице любовных романов — доклады на весьма странные темы у соответствующих специалистов. Правда, зачем ей для книг в этом жанре понадобилось подробное устройство паровозов, верования австралийских аборигенов и проблемы детей от трех до пяти, я так и не поняла. Но, может, я просто в любви плохо разбираюсь.

И это, между прочим, факт. Некогда мне было в ней разбираться — карьера и финансовый успех превыше всего, а романтика — непростительная слабость восторженных дурочек.

Обед для нас накрывают в служебном зале ресторана, и отлучаемся мы из-за своей стойки строго по очереди. Зоя уходит на