Наша банда - Филип Рот

ГРАЖДАНИН: А что если она сказала ему о том, что беременна?

ТРИККИ: Хороший вопрос. Действительно, она могла попытаться сообщить ему об этом. Однако с учетом того, что лейтенант Кейли — американец, который говорит только по-английски, а крестьянка из Ми Лай была вьетнамкой, способной изъясняться только по-вьетнамски, какие-либо возможности вербального общения между ними отсутствовали. Что касается языка знаков, то я не уверен, что мы вправе повесить человека за его неспособность вникнуть в смысл жестикуляции истерически настроенной, а, возможно, и повредившейся в уме женщины.

ГРАЖДАНИН: Нет, это было бы несправедливо, не так ли?

ТРИККИ: Коротко говоря, если основные признаки состояния этой женщины не бросались, так сказать, в глаза, мы не можем утверждать, будто лейтенант Кейли прибегнул к неприемлемой форме регулирования рождаемости, и в то же время я был бы вправе считать, что содеянное им не вступает в противоречие с моей верой в святость человеческой жизни, включая и жизнь еще нерожденных младенцев.

ГРАЖДАНИН: Но что если эти основные признаки все же бросались, так сказать, в глаза?

ТРИККИ: Что ж, в это случае мы, будучи серьезными юристами, должны были бы задаться другим вопросом. А именно: считал ли лейтенант Кейли эту женщину беременной или он впал в заблуждение, приняв ее, под давлением обстоятельств, за толстушку? Нам с вами легко задним числом рассуждать о случившемся в Ми Лае, однако следует помнить о том, что там идет война, и что нельзя ожидать от офицера, занятого облавой на безоружных мирных жителей, неизменной способности отличить тучную вьетнамку от той, которая находится в средних или даже поздних сроках беременности. Далее, если бы тамошние беременные носили особого рода одежду, это, безусловно, в значительной мере помогло бы нашим парням. Но поскольку они таковой не носят, поскольку все они, как представляется, с утра до вечера разгуливают в этих своих пижамах, оказывается почти невозможным понять кто из них мужчина, а кто женщина, не говоря уж о том, чтобы отличить беременную женщину от небеременной. Стало быть — и это еще одно из прискорбных обстоятельств, которыми характеризуются войны подобного рода, — неразбериха по части того, кто кем является, становится совершенно неизбежной. Насколько мне известно, мы делаем все возможное, чтобы завезти в эти их деревушки привычную американкам одежду для беременных женщин, которая позволила бы нашим солдатам отличать их, в ходе массовой бойни, от прочих жителей, однако, как вам известно, у этого народа есть свои традиции, из-за которых он не всегда соглашается на меры, явным образом направленные на соблюдение его же собственных интересов. И разумеется, мы вовсе не имеем намерения силой принуждать этих людей к чему бы то ни было. В конце концов, мы, и это прежде всего, пришли во Вьетнам именно ради того, чтобы предоставить его народу право самому выбирать образ жизни, соответствующих его верованиям и традициям.

ГРАЖДАНИН: Иными словами, сэр, если лейтенант Кейли предполагал, что та женщина просто отличается тучностью, и убил ее, исходя из этого предположения, это никак не противоречит вашей вере в святость человеческой жизни, включая и жизнь еще нерожденных младенцев.

ТРИККИ: Абсолютно. Если я выясню, что лейтенант действовал, исходя из предположения, согласно которому эта женщина просто-напросто набрала лишний вес, то можете быть уверены, это никоим образом не настроит меня против его апелляции.

ГРАЖДАНИН: Но предположим, сэр, только предположим, что он знал о ее беременности.

ТРИККИ: Ну что же, в этом случае мы снова возвращаемся к самой сути вопроса, не так ли?

ГРАЖДАНИН: Боюсь, что так, сэр.

ТРИККИ: Да, мы вновь обращаемся к теме «заказного аборта», который, как всем известно, является для меня полностью неприемлемым вследствие моих личных и религиозных убеждений.

ГРАЖДАНИН: Заказного аборта?

ТРИККИ: Если эта вьетнамская женщина обратилась к лейтенанту Кейли с просьбой помочь ей совершить аборт… давайте предположим, ради чистоты аргументации, что она была одной из тех девушек, которые много гуляют, веселятся, а затем не желают смириться с последствиями своего поведения; к сожалению их и здесь, у нас, не меньше, чем там — неудачниц, бездельниц, побродяжек, тех немногих овец, что портят все стадо… так вот, если эта вьетнамская женщина обратилась к лейтенанту Кейли, скажем, воспользовавшись запиской, которую кто-то написал для нее по-английски, с просьбой помочь ей совершить аборт, а лейтенант Кейли опять-таки под давлением обстоятельств и спешки, совершил таковой аборт, в ходе коего женщина скончалась…

ГРАЖДАНИН: Да. Мне кажется, я понимаю к чему вы клоните.

ТРИККИ: Что же, тогда я обязан буду задаться вопросом, не является ли сама эта женщина виновной в той же мере, что и лейтенант — если не в большей. Я обязан буду задаться вопросом, не подлежит ли все-таки это дело юрисдикции сайгонского суда. Будем говорить со всей прямотой: вы не можете умереть от аборта, если сами не стремились к аборту. Если вы, прежде всего, сами не поставили себя в положение, чреватое абортом. Это ведь совершенно ясно.

ГРАЖДАНИН: Ясно, сэр.

ТРИККИ: Следовательно, даже если лейтенант Кейли проходит по делу о «заказном аборте», я счел бы, заметьте, я говорю сейчас как юрист и только как юрист, что в деле этом имеются многочисленные, требующие внимательного рассмотрения смягчающие обстоятельства, не самым малым из которых является попытка произвести хирургическую операцию прямо на поле боя. Мне представляется, что далеко не один медицинский работник получил благодарность в приказе за куда менее впечатляющие проявления соответствующего личного качества.

ГРАЖДАНИН: То есть, это какого же?

ТРИККИ: Отваги, разумеется.

ГРАЖДАНИН: Но… но, господин Президент, что если это не было «заказным абортом»? Что если лейтенант Кейли произвел аборт без требования с ее стороны или даже без просьбы — даже против ее воли?

ТРИККИ: Совершив попытку преднамеренного регулирования рождаемости, вы это хотите сказать?

ГРАЖДАНИН: Вообще-то, я имел в виду попытку преднамеренного убийства.

ТРИККИ (задумчиво): Ну что же, такая возможность, разумеется, крайне сомнительна, вы не находите? Мы сталкиваемся здесь с тем, что у нас, у юристов, называется гипотетическим прецедентом — не так ли? Если помните, мы с вами, прежде всего, лишь предположили, что в том рву в Ми Лае присутствовала беременная женщина. Предположим теперь, что никакой беременной женщины в том рву не было, — как оно, в сущности, и следует из всех свидетельских показаний по этому делу. В таком случае, то, чем мы с вами занимаемся, представляет собой чисто академическую дискуссию.

ГРАЖДАНИН: Да, сэр. В таком случае, да.

ТРИККИ: Что, впрочем, вовсе не означает, будто для меня она не имеет никакого значения. В дальнейшем, рассматривая дело лейтенанта Кейли, я постараюсь приложить все усилия, чтобы выяснить наличествует ли в нем хотя бы тень свидетельства относительно того, что среди двадцати двух обитателей рва в Ми Лае имелась беременная женщина. И если такая тень обнаружится, если я найду какие бы то ни было доказательства виновности лейтенанта, которые вступят в противоречие с моей личной верой в святость человеческой жизни, включая и жизнь еще нерожденных младенцев, я сочту себя непригодным для роли судьи и передам дело на рассмотрение Вице-президента.