Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

Гвидион содрогнулся. Серендаир, родина намерьенов, прекратил свое существование более тысячи лет назад — исчез в пучине моря во время чудовищного катаклизма.

Предки Гвидиона пришли оттуда, как и предки его друзей. За столетия беженцы из Серендаира рассеялись по земле, большинство же погибли в войнах. Неужели еще остались места, где намерьены живут, как тринадцать столетий назад?

Когда повозка, утопая в клубах пыли, удалилась на приличное расстояние, Гвидион осторожно выбрался из-за дерева. Повозка медленно одолела западный склон холма, перевалила через его вершину и вовсе скрылась из виду. Гвидион на всякий случай еще чуть-чуть подождал и зашагал по пыльной дороге следом за фермерами.

Поднявшись на вершину холма, он замер от восхищения, глядя, как вечернее солнце одаривает золотыми лучами богатую зелень пастбищ. Без сомнения, в этих прекрасных местах ему бывать не приходилось, иначе бы он их запомнил. От сочной травы в воздух поднимался терпкий аромат.

Повсюду расстилались бескрайние поля и луга, кое-где виднелись деревья, но ни леса, ни более-менее крупной реки или озера не замечалось, лишь блестели, пересекая пастбища, небольшие ручьи. И соленого запаха моря свежий ветер с собой не нес.

Гвидион не мог больше терять времени — скоро начнет темнеть. Вон уже и повозка, пылящая впереди на дороге, превратилась в едва заметную точку. Скорее всего, крестьяне ехали в деревушку, которую он разглядел в соседней долине. В окрестностях Гвидион приметил несколько мелких ферм и одну покрупнее. Он решил дойти до ближайшей и попроситься переночевать. Если получится, там он и отыщет ответы на мучившие его вопросы.

Он снял с пальца золотое кольцо с печаткой и убрал в кошелек. Бросив последний взгляд на холмистую местность внизу, глубоко вздохнул. Легкие постепенно начинали привыкать к здешнему воздуху; Гвидион ощущал запах скошенного сена, хозяйский дух амбаров — приятный аромат сельского достатка. Все говорило о том, что люди тут ведут счастливую жизнь, — ни с чем подобным Гвидиону еще не приходилось встречаться в его молодые годы.

Он вдруг успокоился. Сейчас не время раздумывать, как он сюда попал. Так или иначе, он здесь; что ж, нужно пользоваться случаем — наверняка его ждет какое-нибудь интересное приключение. И Гвидион быстро зашагал в сторону фермы, где в окнах уже зажигали свечи.

Когда Гвндион добрался до деревушки, крестьяне заканчивали свои дневные работы: заносили в сараи плуги и распрягали волов. Яркие лучи закатного солнца окрашивали дом, двор, амбар оттенками розового и золотого.

Крестьяне шутили и смеялись: позади остался долгий трудовой день, и у всех было прекрасное настроение. Гвидион взглядом отыскал хозяина фермы. Тот был заметно старше остальных, время успело посеребрить его волосы, но словно бы отступило перед крепким телом. Хозяин отдавал указания тихим голосом, странным при такой могучей фигуре.

Гвидион направился к остановившейся возле дома повозке, рассчитывая привлечь внимание хозяина. Однако ему пришлось немного подождать, прежде чем его заметили.

— Парч! — раздался женский голос за спиной Гвидиона. Тот обернулся.

Немолодая женщина — жена фермера, скорее всего — показывала на Гвидиона:

— Глянь-ка, Парч! Новые рабочие руки пожаловали.

Она улыбнулась юноше, и тот тоже улыбнулся в ответ. Все оказалось гораздо проще, чем он думал.

Фермер передал поводья в руки одного из работников и вытер ладони о рубашку.

— Привет, Сэм, — сказал он, протягивая Гвидиону руку. — Ищешь работу?

— Да, сэр, — кивнул Гвидион, отвечая на рукопожатие.

Он надеялся, что правильно выговаривает слова. Фермер сразу понял, что для собеседника этот язык не родной, и стал говорить медленнее, чтобы незнакомцу было легче его понимать. Жестом он подозвал одного из своих людей. Тот подошел, на ходу вытирая руки о тряпку.

— Аса, покажи Сэму свободный угол в бараке. Боюсь, парень, ужин ты пропустил. Зато сегодня в городе будут танцы в честь начала уборки урожая, и наши туда собираются. Почему бы тебе не поехать с ними? Там можно будет перекусить, если ты голоден.

Женщина бросила на мужа сердитый взгляд:

— У нас кое-что осталось, Парч. Идем со мной, молодой человек. — Она повернулась и зашагала к дому.

Гвидион отправился следом за нею, с интересом оглядываясь по сторонам. Дом был каменный, однако хозяева не пожалели дерева на внутреннюю отделку стен. Мебель оказалась простой, но удобной, к тому же она была украшена намерьенской резьбой. Столбы лестниц и высокие спинки стульев были похожи на алтари в базиликах Сепульварты, священного города родины Гвидиона, а столы походили на те, что он видел в Большом Зале в Тириане.

— На, поешь. — Женщина поставила на стол тарелку с остатками ужина. — И прихвати с собой, раз пойдешь на танцы. В наших краях танцы по случаю сбора урожая — дело серьезное. А у вас?

Гвидион взял тарелку и улыбнулся.

— Нет, мадам, — вежливо сказал он.

— Что ж, думаю, тебе понравится. Перед брачной лотереей эти танцы последние, так что нужно веселиться, пока есть время. — Она ему подмигнула и хотела было вернуться к своим занятиям, но…

— Брачная лотерея? — переспросил Гвидион.

— У вас что, нет такого обычая?

— Нет, — ответил Гвидион, с тарелкой в руках сопровождая хозяйку к двери.

— Значит, на ферме ты раньше не работал, заметила хозяйка.

— Нет, мадам, — откликнулся Гвидион. Он вспомнил свой дом и с трудом скрыл улыбку.

— Тебе стоит поторопиться. Остальные уже почти готовы.

— Благодарю вас, — искренне сказал Гвидион. Следуя за Асой к бараку, где обычно спали остальные работники, Гвидион на ходу принялся есть.

Как только фургон остановился, Гвидион спрыгнул на землю. На каменистой дороге сильно трясло. Работники, что ехали с ним, держались миролюбиво, хотя особой общительностью не отличались. С самого начала они вели себя сдержанно, и Гвидион не знал, что тому причиной — то ли здесь так относятся ко всякому незнакомцу, то ли их смущал его внешний вид. Все вокруг были нормальными, обычными людьми, в том числе и фермер с женой. Однородный состав населения был для юноши непривычен — у него на родине куда чаще встречались полукровки.

Городишко был ярко освещен, светильники стояли на бочках и свисали с деревьев, создавая настроение праздника. Община была не слишком богатой, но дома фермеров выглядели вполне пристойно. Люди были хорошо одетыми, и непохоже, чтобы кто-нибудь здесь страдал от недоедания.

Украшения тоже не отличались роскошью — только цветы да ветки вечнозеленых деревьев. Очевидно, здание, возле которого они остановились, использовалось по-разному: здесь в праздничные дни отправлялись религиозные службы, по вечерам тут встречались жители городка, а днем учились дети. Длинные столы, расставленные в большом зале с земляным полом, ломились от праздничных угощений; рядом с каждой тарелкой лежал бант из муслина — символ любви.