Камень выбрал тебя! - Анастасия Сидорчук

подойти. Она тогда смеялась над ним: над его большими гнойными прыщами, над его дешевыми большими очками, дужки у которых были замотаны изолентой, над его старым вышарканным портфелем, который он волочил худыми, вечно потными руками, над его смешной жилеткой, явно связанной его бабушкой много – много лет назад. Ах, ну почему она смеялась над ним!!! И как же быстро все поменялось…

Роман.

Рома не был душой компании с самого рождения. Гадкий утенок, которого никто не признавал своим. Даже мама, глядя на его вечно прыщавое лицо, на неуклюжую походку, в обществе соседок по коммунальной квартире стеснительно отворачивалась, и усердно нахваливала соседского белокурого мальчика, похожего на ангелочков с открытки. Уделом же Ромы были постоянные насмешки сверстников (и не только), поэтому он был рад, когда его никто не замечал.

Тогда тоже был конец сентября. Даже число то же самое. Только погода была хуже: сначала дождь противно моросил, а потом и вовсе стал лить как из ведра. Рома, тогда еще молодой и стеснительный, ждал ее, как верный пес. Ждал час, два. Наконец она появилась: белые локоны, собранные в высокий хвостик, длинная челка, малиновые ногти. И, как всегда, окружена обожателями. Один из них, проходя мимо Ромы, толкнул его, и Рома упал прямо в лужу. А они засмеялись. И она засмеялась…

Рома бежал со всех ног, и дождь, как назло разошедшийся еще сильнее, хлестал его по мокрым щекам, наказывая за слабохарактерность. Но его лицо горело – от стыда, от злости на нее, на себя, на их всех. Дело в том, что вечно застенчивый добрый Рома был из тех, кто нужен для того, чтобы поплакаться в жилетку, для того, чтобы поговорить по душам наедине, но в обществе таких не принимали. А девушки и подавно не воспринимали его всерьез. «Она смеялась…Они все смеялись… Они смеялись надо мной», – думал Рома, и эта мысль, похоже, будет терзать его до конца его никчемной жизни…. А зачем ждать долго? Вот озеро, вот там – крутой обрыв, нужно только добежать. Даже когда Рома споткнулся и больно ударил ногу о большой камень – это не остудило его пыл. Он подбежал к обрыву и прыгнул – обрывая свою неинтересную, унизительную, и, в общем – то, никому не нужную жизнь. Слабый, никому не интересный Рома, так и не принятый в обществе…. А кровь, которая осталась на камне после его падения, кипела, въедалась в камень, образуя на нем затейливый узор, напоминающий черный полумесяц, окруженный такими же черными звездами.

Погода вдруг испортилась. Невесть откуда на небе появились свинцовые тучи. «Вот –вот польет. Как тогда», – подумалось Роману Викторовичу. Он обернулся: Ева лежала на кушетке. «Надо бы ее отпускать, но как не хочется. Ведь это же она, она…. Камень сам выбирает того, кто будет ему служить, напрасно Наташа пыталась убедить всех в обратном».

– Ева, если у тебя ничего не болит, ты можешь идти. Но…– он посмотрел на нее взглядом, полным тревоги. – Если пойдешь вечером гулять – одевайся потеплее. И помни: ТАМ все будут рады твоему появлению.

Ева, конечно, ничего не поняла, но послушно поднялась с кушетки и ушла.

Так началась его новая жизнь! Он прыгнул, но до озера не долетел, а завис в воздухе, слабо понимая, как такое может быть. А потом вдруг очнулся… Внешне это напоминало пещеру, в которой проводился светский прием. Дамы в легких струящихся платьях, на головах некоторых – блестящие камни разных цветов – либо в виде диадемы, либо свисающие на лоб. Все с открытыми плечами – несмотря на жуткий холод (сам Роман уже продрог до костей). Мужчины – во фраках и бабочках, на некоторых – черные мантии. Детей здесь не было. Странные козлоногие официанты разносили бокалы с дымящимся вином (вином ли?) на подносах из чего – то белого, похожего на кость. Никто здесь, несмотря на его внешний вид, спустя несколько часов с момента его купания в луже, ставший еще ужасней, над ним не смеялся. Наоборот, на него поглядывали с любопытством.

– Смотри, какой красавчик! Не то, что все предыдущие, – сказала одна дама на ухо другой. Что эти наряженные высокомерные дамы могли в нем найти, Рома не представлял. Робко он заглянул в фонтан посреди зала – пещеры, и посмотрел на свое отражение: мокрые волосы, некрасиво взлохмаченные, лицо все в угрях, глаза маленькие и глубоко посаженные, а в них – отчаяние и безумие. Худощавый, хоть и высокий, весь нескладный. И главное – ни капли обаяния…. Эти мысли занимали его сейчас куда больше, чем происходящее вокруг. Как он оказался в этой пещере, кто эти люди вокруг, почему они нисколько не удивляются его внезапному появлению? И почему всему этому не удивляется он сам?

– Это всего лишь сон, – сказал Рома, глядя на свое отражение в фонтане. – Разумеется, это сон. Или галлюцинация от того, что я упал и ударился. И все же – почему я даже во сне так некрасив? Ах, можно бы было добавить хоть по капельке красоты и обаяния!

Дальнейшее Рома помнил плохо. Вроде бы вода в фонтане пошла рябью, и от этого показалось, что отражение в воде весело ему подмигнуло, при этом обрызгав его ледяной водой. Странно, но Роме сразу же стало теплее. Далее козлоногое существо угостило его дымящимся напитком в серебряном кубке, а прелестная рыжая русалка, усевшись на край фонтана, пела для него жалобную песню на непонятном языке. Ему нравилась и сама русалка, и ее песня, и ее руки, гладящие его по волосам и по лицу. Но, пришлось ее покинуть, так как двое козлоногих уже вели его в другой зал, где абсолютно голые нимфы танцевали ему и для него. Потом, будто бы, сам собой исчез и этот зал, и Рома оказался в другом – холодном и мрачном. Он стоял в центре зала возле большого камня (казалось, что этот камень – близнец того, об который недавно запнулся Рома). Камень был мокрый, словно после дождя, а на его поверхности Рома разглядел множество темных, едва различимых рисунков: луна, звезды большие и маленькие, руки, соединенные в рукопожатие и многое другое. Затем он оглядел тех, кто стоял в зале вокруг камня и него самого. Многих из них Рома знал. Здесь были некоторые преподаватели, большинство из которых Рому любили (ему иногда казалось, что даже оберегали). Были несколько сверстников – студентов – с ними у него были нейтральные отношения. Много незнакомых людей. Все они