Лоренцо Великолепный - Шерил Уитекер

Восемь лет спустя

— Вив, тебе не надоело себя уродовать? — Кларенс смерил подругу детства скептическим взглядом. Они дружили так давно, что относились друг к другу как брат и сестра и делились всеми своими тайнами. — Только погляди, на кого ты похожа! Что ты сделала со своими золотыми локонами? Да компанию, которая вы пускает краску, придающую волосам этот унылый мышиный оттенок, следует навеки лишить лицензии за нарушение прав человека!

Вивиан самодовольно улыбнулась.

— Да, я долго экспериментировала, пока не подобрала нужную марку.

— А прическа? — не унимался Кларенс. — Распусти ты их, не стягивай в этот убогий пучок а-ля бедная гувернантка! Долго еще ты намерена изображать из себя «синий чулок» на десять лет старше, чем ты есть на самом деле?

— Пока он не полюбит меня такой, какой видит сейчас, — за мои настоящие достоинства, а не за красивые волосы.

Он, разумеется, это Лоренцо Скалиджери. Вивиан любила его со всем пылом нерастраченных чувств. Любила всеми фибрами души.

— Знаешь, неприятно напоминать, но именно эту фразу я слышу от тебя с тех пор, как ты поступила на работу в его компанию. Вот уже три года кряду.

Девушка вызывающе вздернула подбородок.

— Определенных успехов я все-таки достигла!

— Хочешь сказать, что подсыпала яду в кофе его личной секретарши и заняла ее место?

— Кларенс! Ничего смешного! Она была изумительной женщиной. Мне до сих пор ее недостает… и ему тоже, уж я-то вижу.

— Да ладно, я просто пошутил. Знаешь, мне почему-то казалась, что ваша поездка в Японию будет весьма плодотворной.

— Так и есть. Он дал мне очередную прибавку к жалованью.

— Определенно, ему надо держать ухо востро, не то очень скоро бедняга обнаружит, что тратит все доходы компании на премии исполнительной мисс Морлендер. Кстати, ты до сих пор настаиваешь, чтобы он обращался к тебе столь официально?

Вивиан попыталась спрятать улыбку.

— Разумеется.

— По-моему, тебе это доставляет огромное удовольствие.

— Неописуемое. Ты представь только: я, на верное, единственная женщина на свете, которая не лезет из кожи вон, стараясь сойтись с ним покороче и поскорее.

— Ага, что и сказывается, — ехидно заметил Кларенс.

— Просто благодаря этому я сразу выделяюсь из общего ряда, — возразила девушка. — И в один прекрасный день он непременно обратит на меня внимание.

— Будем надеяться, это случится раньше, чем он женится на какой-нибудь куколке из своего круга, чтобы обзавестись наследником для фамильного бизнеса. Он, знаешь ли, не молодеет.

Сердце Вивиан сжалось от боли — такой привычной, но все равно нестерпимо острой.

— Спасибо, что высказал вслух мои худшие опасения.

— Прости, но ты ведь всегда любила меня за то, что я говорю тебе правду.

Она медленно кивнула.

— Что верно, то верно… У него есть младший брат, Джанни, которого он любит, как сына. Миссис Мьюлип как-то упомянула, что, когда отец Лоренцо погиб, он стал его опеку ном. Ты бы видел, какое у него становится лицо, когда Джанни звонит ему из Италии.

Друг Вивиан пожал плечами.

— Насколько я могу сулить, ты не боишься, что он озабочен стремлением создать здоровую семью.

— Да хватит тебе!

— Ничего не скажешь, маскарад тебе удался на славу. — Кларенс вновь вернулся к прежней теме. — Правда, по-моему, ты все-таки перебарщиваешь. Эти твои очки, например. Скажи, ну кто в наши дни носит очки в такой тяжелой оправе? Разве что какая-нибудь директриса исправительной школы для трудных подростков.

Вивиан польщено хихикнула.

— Вот-вот. Кому, глядя на этакое уродство, придет и голову, что в них вставлены простые стекла? По-моему, великолепная идея. Да и к моему костюму они подходят.

Кларенс снова поморщился.

— Ох, хватит. Вот что я видеть совсем не могу — так это твой костюм. Скрывать такую чудесную фигуру пол бесформенным балахоном! Ей-ей, прямо средневековье какое-то! Умерщвление плоти! Ты что, в монашки заделалась? Дала обет воздержания? Лучшие годы проходят — а она сохнет по человеку, который видит в ней лишь образцовую машину для секретарской работы. Точную, как часы, и бесчувственную, как манекен в витрине! Нет, это выше моего понятия!..

В глазах девушки промелькнула боль. И Кларенс замолчал, поняв, что на сей раз зашел слишком далеко.

— Увы, ничего другого мне не остается. Я не могу не видеть его каждый день, а иной возможности у меня нет.

— Ты безнадежна, — покачал головой молодой человек.

— Знаю, — серьезно ответила Вивиан. Она не обижалась на Кларенса — на правах старого друга ему позволялось очень многое. Кто, как не он, поддерживал ее все эти годы? Кто всегда готов был подставить дружеское плечо? И кто, как не он, помог ей в свое время устроиться на работу в лондонский филиал «Библиоиитернешнл»?

— Ну ладно, мне пора. Значит, увидимся в Италии на следующей неделе?

— Вот именно, — кивнул Кларенс. — Ловлю тебя на слове. Нам с друзьями и впрямь можно будет остановиться в твоем номере во время ярмарки?

— Ну конечно.

— Твоя щедрость не знает границ. Ты хотя бы представляешь, сколько стоит такой номер в разгар сезона, да еще во время ярмарки, о которой газеты трубят вот уже полгода?

— Понятия не имею.

— Еще бы, ты ведь личный секретарь Лоренцо Скалиджери. Такие мелочи тебя просто не касаются. Мы с друзьями будем изображать на ярмарке студентов-вагантов. Хочешь, я и тебе раздобуду костюм? У нас в театре наверняка найдется что-нибудь подходящее.

— Нет-нет, спасибо. Мисс Морлендер не участвует в костюмированных шествиях. Это ниже ее достоинства.

— Какая жалость!

Вивиан улыбнулась.

— Ладно, до встречи. Приятного полета.

Кларенс страдальчески закатил глаза.

— Ну сама подумай, что может быть приятного в переполненном самолете на триста человек? Это ты, счастливица, полетишь на частном самолете своего магната и будешь вкушать всякие деликатесы. А нам, простым смертным, придется довольствоваться стандартной курицей и салатом…

Выходя на улицу, девушка улыбалась. Кларенс обладал удивительным даром поднимать ей настроение, заставлять забывать обо всех неприятностях. Насколько же легче он делал ее жизнь — запутанную и странную. Но такую увлекательную!

Если подумать, у них с Кларенсом было много общего. Он, актер, постоянно перевоплощался, играл разные роли. Она, секретарша, играла всего одну роль. Зато постоянно. И очень успешно.

* * *

Застегивая рубашку перед зеркалом, Лоренцо услышал стук в дверь. Должно быть, это Доминико. Невозмутимый и бесстрастный при посторонних, старик мажордом верой и правдой служил семье Скалиджери много лет и сам уже стал членом семьи. Забавно, но в домашнем кругу он был, напротив, болтлив и экспансивен.