Мужской стриптиз - Наташа Королева

Он прогибается только для нее, крепче притягивая поводок. Девочке хочется вдохнуть, а вдохнуть страшно. Так хочется вдохнуть свободу, от которой сама же и отказалась…

Сто тысяч лет назад, на другой планете, он был военным. Он вставал и ложился, зашнурованный, стянутый ремнями, шнурками и галстуками. Сто тысяч лет назад он приобрел гантели и махал ими до посинения. Его крайне заботило состояние бицепсов. Но девушка, которой он доверял, сказала…

– Меня заводит все, что ниже… все, что в зоне тридцати сантиметров от… ну, ты понял… это круто, когда вот такие ямочки на попе…

То есть бицепсы – тоже.

Но гораздо вкуснее то, что держит мужчину прямо. Они это получат… вот сейчас…

Ритм выбивает искры. Тема, тягучая, как расплавленный шоколад, застывает, не успев вскипеть. Зал вздыхает вместе с ним. Они почти все принадлежат ему, потому что он заставил их… забыть. Эльф уносит их в страну, где не надо стесняться желаний. Дракон держит их за бедра, дракон срывает их одежду, не прикасаясь к ним.

Зато к нему прикасаются все смелее. Ямочки на попе… да, это здорово. Он позволяет высокой, красногубой расстегнуть пуговицы на джинсах. Ее подружки катаются от смеха, они все смеются, все улетели в страну свободных эльфов…

Вот эти двое, с парнем. Девица сидит нога на ногу. Он падает перед ними на левое колено, наклоняется, приоткрыв рот, словно для поцелуя. Хватает ее взгляд и уже не отпускает. Проводит нижней губой по ее голой смуглой лодыжке, проводит, не прикасаясь, в трех сантиметрах от кожи. Вдыхает ее запах, женщина не отстраняется, вокруг визжат уже по-настоящему…

Что-то заставляет его обернуться. Сквозь потоки света, сквозь лиловые, лимонные, фиолетовые лучи, сквозь мерцание шара что-то долетает…

Ничего ОСОБЕННОГО.

Так ему кажется в первую секунду. Это особенная секунда, там-тамы вгрызаются в подошвы. Он ведет наступление расслабленной походкой гепарда, одетый в шкуру, одетый в дым, одетый только в их полупьяную похоть.

…Если танцор претендует на женское внимание, если он не гей и не транс, его поведение должно цеплять именно женщин…

Он встречает глаза.

Но не так, как глаза предыдущих, за соседними столиками.

Музыка кружит его, но что-то изменилось…

Ему вдруг становится сухо.

Это ОНА.

За что люди любят цирк?

У меня есть право ненавидеть его с детства. Его рампу, его туш, его запах, его бесконечный драйв. Цирк имеют право ненавидеть те, кто слишком глубоко в нем утонул.

Я зябко кутаюсь в халат у панорамного окна. С двадцатого этажа одного из лучших отелей Вегас кажется бурлящим морем огней. Где-то внизу, за «линией прибоя», сияет крыша лучшего казино «Мираж». Там все и произошло.

Там – сказочная страна «Цирка Дю Солей», владения всемогущего канадского божества Ги Лалиберте. И где-то там Марк, его сияющий «мерс» уже ползет в пробке обратно. Репортеры, агенты и менеджеры наверняка навалились на него, как хищные муравьи на жирную гусеницу.

Им нужна я.

После того что случилось сегодня на сцене сказочной страны, Марк примет на себя главный удар. Ему не привыкать, импрессарио галактического уровня должен хорошо держать удар. Прежде мне стало бы жаль его, но не теперь. У меня нет сомнений, что мальчишка-акробат, пара клоунов из Нижнего, и любой из подписавших контракт, и я…

Мы все для него лишь проекты. Более прибыльные или менее. Каждого из нас родили не папа с мамой, а всемогущий продюсер Марк. Мы – плоды рук его и таланта его. Мы – никто до встречи с ним, до озарения, до благодати. Он разыскал нас там, где раньше был Советский Союз, и продал нас могущественному шапито «Дю Солей».

Он умеет любить, яростно и честно. Но случается и так, что человек любит вещь. Нумизматы обожают свои монетки, какие-то джигиты спать не могут без кинжалов, а где-то я читала, что моряки плачут и сохнут по своему затонувшему кораблю.

Марк умеет любить.

Ведь я его лучший проект.

Сегодня, как и много раз до того, я стояла под самым куполом, вдыхая обращенный ко мне страх и восторг. Внизу колыхалась нервная темнота, сотни глаз шарили по мне, сотни вспотевших сердец колотились часто…

Мне оставалось лишь разжать руки. И полететь им навстречу. Но что-то случилось за те четыре секунды отсчета.

Я имею право ненавидеть и любить свою работу, но не Марк. Он любил меня тысячу лет назад, но не эти голубые шатры, шатры лучшего цирка на планете… А может, он любил себя во мне, захлебывался в фонтане энергии, который я сумела в нем открыть?…

Теперь, спустя час, я жду его в номере лучшего отеля. После того, что произошло в казино. Он скоро явится. Наверняка менеджера проекта уже известили, а может быть, известили всемогущего Ги, хозяина цирка. Достаточно серьезный инцидент, угроза репутации. А потерять репутацию – разве можно представить что-то страшнее, ха-ха?

Меня трясет. Если бы я умела пить, напилась бы. Я знаю, что он скажет. Что я сегодня уничтожила все, что он строил десять лет…

Про цирковых детей говорят – «родилась в опилках». Мне не выпал счастливый жребий, не существовало той династии, которой следовало гордиться и продолжать. Существовали музыкальная мама, интеллигентный папа, три тетушки, две бабушки и пухленькая восторженная девочка, застывшая у ворот шапито.

Шапито приезжал в наш город трижды. Может и не три, а четыре, пять, шесть… Но в детской памяти остались зарубки от трех праздников. Девочка замирала, не дыша возле наспех сколоченной ограды, и готова была простоять там, на задворках провинциального украинского городка, сутки. Электрики тянули провода, монтажники вывешивали свет, грузчики раскатывали гигантские полотнища крыши и соединяли стеллажи сидений, а девочка не смела шелохнуться.

Меня тянуло даже не столько на зрительские места, сколько на арену. Там происходило диковинное чудо. Там переворачивался мир. Там руки, тела, голоса волшебников ткали звездное покрывало. Обыденность исчезала, я переставала быть собой, я сама становилась звездой, искоркой этого чародейства…

За что зрители ненавидят цирк?

Здесь люди каждый вечер рискуют жизнью. Они играют на острие бритвы, доводят волю и сухожилия, выжимают из себя последний сок. Но это личное дело каждого. Гораздо хуже то, что они выжимают силы из бессловесных братьев.

Девушка выкормила тигренка. Он вырос у нее на руках. Во время гастролей в Одессе тигр перегрыз ей горло. У Дурова слон растоптал дрессировщика. Спустя пару лет медведь разорвал того, кто его кормил. А тот случай со львом, и целая семья? Кровь, повсюду кровь…

Гений и император «Цирк Дю Солей», великий Ги Ла-либерте, двадцать пять лет назад постановил, что не будет мучить ни одно животное. За одно это, не имея в виду творческий гений, человек достоин поклонения. Когда Марк рассказал мне об этом человеке подробно, я не могла поверить, что меня пригласят. Тогда, почти десять лет назад, я соглашалась на малое…