Забытый замок - Антонина Клименкова

И вот из пункта А в пункт В выехал автомобиль. Могу уточнить марку авто — «вольво». Уточнять, что есть пункт А или пункт В, не буду, так как в противном случае кое-кто кое-кому обещал оторвать голову вместе с обоими ушами. Так что не обессудьте.

Лучше я поведаю об истории дружбы двух семей — моей и семейства Ирвинг (ибо, ежели кто запамятовал, 12 июля сего года я направлялась в гости именно к ним).

Так вот. Моя матушка, Аделаида Михайловна, и тетя Ева (в замужестве миссис Ирвинг) дружили с ранних лет. После брака моей мамы с моим папой, Акакием Ивановичем Дыркиным, дружба эта ничуть не ослабла. Тетя Ева была частым гостем в нашем доме, искренне разделяла с моими родителями все семейные радости и горести. Потому нет ничего странного в том, что именно она стала моей крестной. А крестным отцом стал ее супруг, которого, кстати говоря, тетя Ева встретила как раз в доме моих родителей. И об этом стоит рассказать отдельно.

Мои глубокочтимые предки оба служат программистами — сейчас это обычное дело, а раньше профессия оператора ЭВМ была окутана ореолом романтики и таинственности. Потому юная Аделаида без труда влюбилась в загадочного эвээмщика, поступила в институт, окрыленная чувством, легко получила диплом специалиста и с удовольствием пошла рука об руку с возлюбленным — как по пути карьерного роста, так и по тернистым тропинкам семейной жизни.

Однажды, как мне рассказывала бабушка, родители вне себя от счастья притащили в дом персональную ЭВМ. (Ныне этот агрегат стыдливо прячется под кроватью, стесняясь показаться пред светлы мониторы своих преемников.) Конечно, на РС предки наглядеться не могли: не знали, куда поставить, в какую розетку лучше воткнуть, как дисплей от солнца прикрыть, и так далее. А матушке пришла в голову интересная мысль, что неплохо бы освятить компьютер, дабы никакая цифровая нечисть не покусилась на дорогую DOS’ю. Машине от этого хуже не будет, а на душе все ж спокойней. Встал вопрос: кто и как должен провести таинство? Бабушка, поборница православной веры, утверждала, что и сама неплохо отчитает заморскую игрушку. Папа в целях экономии не перечил теще. Но маман сомневалась: компьютер не человек, его перекрестить из веры в веру нельзя — согласия не спросишь. А раз нельзя, то и православие РС принять не может. Значит, освящать его должен иноземный священник — такой, чьи собратья по вере это чудо собирали. И папа решил-таки сию проблему! Он разыскал в нашем городе отца Адама Ирвинга. Ну а на церемонии освящения отец Адам обрел не только новых друзей, но и любовь всей жизни — свою Евочку, то есть нашу тетю Еву[3].

Через десять лет после вышеописанных событий на свет появилась я. Предки не сомневались, что меня надлежит окрестить по православному обряду. Они также без тени сомнений нарекли дочь Афродитой. Родителям бы следовало подумать, как чадо с таким названием будет жить, но нет! Вместо этого они ломали головы над дилеммой — можно ли на роль крестного пригласить католического священника. И порешили, что если дядя Адам оденется поприличней и в церкви будет помалкивать, то им все сойдет с рук и Господь Бог не заметит подвоха.

Действительно, в тот день небесам было не до меня. С их молчаливого согласия я ношу такое невообразимое имя-отчество, что и писать-то лишний раз стыдно. Зато в крестных у меня католический священник. Хотя какой в том прок, если в душе я язычница?…

Осталось лишь добавить, что тетя Ева и дядя Адам не так давно прикупили уютный домик на родине крестного, где так хорошо гостить летом!..

В общем, такова краткая история моей жизни, и больше причин отвлекаться нет.

Итак, я летела по хайвэю. Сухой ветер жаркого лета свистел в ушах (влетая в одно и вылетая из другого — окна). Оранжевое солнце било в глаза. Было уже довольно поздно, а впереди оставалась добрая треть пути. И наконец-то извилины моего маленького мозга сложились в знак вопроса: неужели мне придется ночевать в машине? Впрочем, я успела вздремнуть в самолете, а дорогу смогу найти даже с закрытыми глазами.

Во всяком случае, лишний раз заправить машину не помешает. И я завернула на придорожную азэ-эску.

С аборигеном в пропахшем бензином форменном комбинезоне я объяснилась без труда: местным диалектом, благодаря все тому же крестному, я овладела еще в детстве, буквально сидя на горшке.

Разумеется, я попыталась выяснить: нельзя ли срезать путь до пункта В, воспользовавшись какой-нибудь доселе неизвестной мне трассой? Но день нынче выдался жаркий. Даже мухи летали «пешком», надсадно жужжа, задевая пузом расплавленный асфальт. Всякому известно, что от высокой температуры жир плавится, а углеводы скисают. Потому неудивительно, что служитель бензоколонки, сколь ни пытался собрать в кучку серые клеточки, послужить мне крылатосандалиевым Гермесом не смог.

Серая лента шоссе в закатном жарком мареве, словно в лимонном желе, провисала от одного зеленого холма до другого. И как я ни вглядывалась в этот пейзаж в зеленых и терракотовых тонах, не увидела ни единой живой души, кроме меня самой и бензинового аборигена… Но нет, я ошиблась — из-за поворота на ленту трассы вынырнула черная точка. Она стремительно приближалась, и вскоре стало ясно, что это мотоцикл.

Я не торопилась покидать АЗС, всем сердцем надеясь, что мотоциклист выкроит минутку для дозаправки и заодно прольет свет на местную топографию. Я телепатически призывала двухколесного странника свернуть с пути, глазами проделывала в нем дырку…

Случайно мой взгляд скользнул выше — туда, где на зубчики темного леса осторожно усаживался латунный диск солнца, — и уперся в нечто сверкающе-серебристое, напоминающее стрелки льдинок. От удивления у меня рот открылся. Я никак не ожидала увидеть в этих местах такое… За рваной бахромой деревьев, точно мартовские сосульки (только кончиками вверх), возвышались стройные башенки, остроконечные крыши, высокие крепостные стены с прорезями бойниц… Дома под кроватью у меня валяется путеводитель по этим местам, где нет ни слова о готическом замке.

— Там что-то удивительное?

Я вздрогнула. Вкрадчивый голос произнес этот вопрос над самым моим ухом. Я обернулась: абориген поит бензином мотоцикл, а хозяйка железного коня (в руке шлем, точеная фигура в черной кожаной косухе) с любопытством изучает меня огромными очами откровенно желтого цвета.

— Красивый ландшафт, — ответила я. Никогда прежде не встречала человека с желтыми, как у кошки, глазами. Может, конечно, они у нее на самом деле какие-нибудь светло-карие и стали золотыми только из-за закатного солнца? Но прибавьте темный бронзовый загар и черные, как вороново крыло, волосы нароспуск а-ля тропическая русалка, да еще костюмчик героини боевика… Короче, вид был более чем интригующий. И рот мой так и остался открыт.

— Пейзажами редко любуются столь заинтересованно, — улыбнулась незнакомка.

Но мне нечего было сказать — выражения своего лица в тот момент я, к счастью, не видела.