Новая зона. Личность клиента - Сергей Недоруб

В покорности есть свои плюсы, если уметь ею пользоваться. Талантливо изобразив покорность, можно наделить собеседника ощущением принадлежности себя к начальству и тем самым заставить его проявить свои истинные намерения. И, если при таких условиях сохраняется относительная добропорядочность, можно считать себя в безопасности. Человек, который намерен всадить пулю или просто набить морду, ведет себя иначе — закрывшись от восприятия возможных реплик жертвы, пребывая вне настроения вести конструктивный диалог. Это закон природы: перед жертвой никто и никогда не скрывается. Кот таится в кустах перед прыжком только потому, что знает — мышь может ускользнуть. Боевая псина медлит перед нападением, рыча и скаля клыки, потому что понимает — встречный зверь может поранить. Никто не станет кичиться или осторожничать перед тем, кого можно завалить без хлопот. Показушная вежливость всегда всплывает наружу, а истинная отсутствует.

Но за повязку, черт побери, они заплатят отдельно.

Детектива чуть повело вправо — «Королла» поворачивала в противоположную сторону. Виктор даже не пытался мысленно воспроизвести маршрут. Вопреки расхожему мнению с повязкой на глазах это невозможно.

Пошевелив ногой, Виктор поправил маячок слежения в своем ботинке. Утром он долго раздумывал, не нацепить ли на всякий случай второй маяк, имитирующий часть прически на голове. Затем решил, что не нужно. Если найдут один, то найдут и другой. А когда найдут другой, то пропустят детектива целиком через долгую и детальную проверку, если вообще не отправят домой. И хорошо, если цельным куском.

Хорошо или плохо, но гаджеты работали и даже полностью оправдывали свою стоимость. Без личного маяка Виктор на встречи с клиентами не отправлялся. Возможность разоблачения его не страшила. Он — наемный персонал, имеет право заботиться о своей безопасности. Микрофоны и камеры, понятно, нервируют людей, но маяк — совсем другое дело. Если клиент изначально нуждается в услугах, связанных с вторжением в частную жизнь и сбором личной информации, то он не должен беспокоиться о том, что нанятое им лицо предпримет точно такие же меры предосторожности по отношению к себе.

— Куда мы едем? — задал Виктор невинный вопрос.

— К вашему клиенту.

— Это я понял. Сообщите мне то, что можете. Мне скучно так сидеть.

Пауза. Слишком длинная, чтобы ее можно было принять за обдумывание.

Заиграла неторопливая музыка. Виктор с трудом сдержал досадную гримасу. Видно, то ли у Миши, то ли у водителя взыграло чувство юмора. Зато скучать теперь не придется.

Песня ни о чем не говорила Виктору, не раскрывала никаких психологических портретов. Экспрессивное сопрано, слова на французском языке. Лучше бы водила включил радио. Выбор канала или кратковременные перебои в частотах способны служить ориентирами на местности. Разумеется, все это лишь малозначащие мелочи, но внимательный наблюдатель всегда сумеет свести их воедино.

Остаток дороги Виктор хранил молчание. По его расчетам, машина остановилась минут через пятнадцать. Три с половиной песни.

Дверь с его стороны открылась, и Виктора вывели наружу. Легкие сразу наполнились подвальным воздухом. Повязку сняли с его головы.

Как детектив и ожидал, он оказался в замкнутом пространстве. Тусклое освещение не давало рассмотреть детали, но их, собственно, и не было. То ли пустой гараж, то ли что-то еще. Повсюду летала застарелая пыль.

Миша оказался перед Виктором.

— Ваш телефон, пожалуйста. — Он протянул руку.

— Это еще зачем? — не понял Виктор.

— Таковы условия. Вам его вернут, не беспокойтесь.

Виктор вытащил свой коммуникатор, демонстративно отключил его и отдал Мише. Все равно никаких важных контактов он с собой никогда не хранил, предпочитая все держать в памяти. Важного никогда не бывает слишком много.

Далее Виктор дал себя обыскать. Саркастично вытянул руки в стороны, повернулся. Водитель быстро похлопал его по карманам. Детектив чуть глаза не закатил от разочарования — обыскивать тут явно не умели.

— Прошу сюда, — Миша показал в сторону.

Сбоку находилась деревянная дверь с ржавыми петлями. Возле нее стоял ящик, на котором сидел хмурый детина с пистолетом в руке. Он взглянул на Виктора и тут же с безразличием отвернулся.

Детектив не дал себя смутить. Нормальный охранник так себя не поведет. Похоже, ему и пистолет дали просто для устрашения. Или же в этом подвале часто бывают гости.

Миша кивнул парню, тот трижды постучал в дверь. Через несколько секунд послышался треск отпираемого замка. Дверь открылась на удивление бесшумно.

— Заходите, — сказал Миша, оставаясь снаружи.

Виктор молча перешагнул порог, стараясь не удариться головой. Вход оказался достаточно низким.

Внутри царила полная темнота, хотя что-то разглядеть было достаточно просто, если дать глазам время привыкнуть. Оставалось надеяться, что это время у него будет. Или же заказчик бросит эти дурацкие обряды таинства и включит нормальный свет.

Мимо детектива кто-то прошмыгнул, и Виктор даже отшатнулся от неожиданности. Тут же он понял, что это был человек, открывший ему дверь, который тут же покинул помещение. Дверь закрылась, послышался звук задвигаемого засова.

Детектив толкнул дверь, она не поддалась. Понятно.

Расправив шею, Виктор медленно двинулся вперед, в почти кромешную тьму. Здесь не было никаких работающих ламп. Источники освещения располагались вдоль противоположных стен, внешне они напоминали еле светящиеся колбы. Подойдя к ним поближе, Виктор остановился в недоумении.

Это определенно были не лампы. Ничего подобного детектив в жизни не видел.

Первый предмет по форме напоминал сильно вытянутый овал, подобный миниатюрному дирижаблю. Он располагался на проволочной подставке и испускал легкое коричневатое свечение. Рядом была надпись. Присмотревшись, Виктор прочитал ее.

— «Арбуз», — пробормотал детектив. — Что за черт?

Его внимание приковал второй предмет — голубой шар размером чуть меньше футбольного мяча. По его поверхности бежали белые искры. Виктор подошел поближе, слегка подвел ладонь, не касаясь шара. Кожей он ощутил легкое покалывание. Ладонь отразила свет на небольшую табличку, на которой были написаны два слова.

— «Бенгальский орех», — прочитал Виктор.

Он направился к третьему образцу — многоцветной пирамиде, высотой с пол-литровую пластиковую бутылку. Пирамида — о Господи! — покоилась в воздухе в паре сантиметров от постамента. Виктор почувствовал, что волосы встают дыбом. Он заморгал, стремясь прогнать наваждение. Затем покосился на табличку.

— «Ночной светляк»…

Следующие предметы Виктор просмотрел уже более бегло. Названия ему ни о чем не говорили. «Люминофор», «Черепаха», «Копейка»… Наверняка было какое-то основание давать такие названия этим штуковинам. Вероятно, они связаны с их назначением, о котором Виктор догадаться никак не мог. И уж точно не с внешним видом. По крайней мере, «Василиса» ничем не напоминала персонажа сказки, а «Каташ» и вовсе был похож на безобидный грецкий орех.