Морской волк - Борис Царегородцев

Перед походом провели учения, на которых нас гоняли наши противолодочники, изображая корабли охранения авианосной группы. А нам предстояло прорваться как можно ближе к изображающему американца «Кузнецову» — чтобы в реале был шанс, если наши ракеты не успеют перехватить. Наверху четыре БПК плюс самолеты и вертолеты с «Кузнецова», а у нас, сами понимаете, какая лодка, это вам не «Лада», которую натовцы прозвали «черной дырой», — железнодорожный вокзал, погруженный под воду. Ежу понятно, что нас слышно за сто миль, но и мы не лыком шиты. Трое суток мы пытались прорваться к условному противнику, а нам мешали — все было как в реале, кроме, естественно, боевой стрельбы. В итоге мы заработали оценку «хорошо» — хотя, я думаю, ее нам поставили авансом. Но все же на 120 миль нам удалось подойти незаметно. Короткая стоянка в базе, пополнение всех припасов — и вот наш поход начался!

План наших действий в вариантах был обсужден заранее. Или сразу на север подо льды, посидеть несколько дней там, пока окно в космосе на пару часов закроется, выскочить между Шпицом и Гренландией — и потихонечку-полегонечку на юг к Гибралтару. Или внаглую сразу на запад, вдоль Норвегии, между Англией и Исландией выходим в Атлантику. Так быстрее, но там нас сосусовская система засечет, цепь датчиков, которую амеры через океан протянули, — значит, горячий прием обеспечен! Окончательный выбор пока еще не был сделан — мы беседовали с Петровичем, когда штурман объявил:

— Тащ командир, подходим к точке погружения! Завершайте — наверху!

— Все вниз, погружение! — объявляю я.

Пока все идет точно по плану.[1]

Подводная лодка U-215. 3 июля 1942 года.

«Ну до чего же хорошо так воевать… — размышлял штурман Эдгар Херманн, разглядывая спокойный океан, блестящий в лучах солнца. — Шарим тут, как лиса в курятнике! И хоть бы одна собака нас заметила и прогнала».

Но Херманн был неправ. Довольно далеко, на трехкилометровой высоте, прошла летающая патрульная лодка, с которой заметили на поверхности моря длинный продолговатый предмет. Но так как горючее было на исходе, летчики лишь передали на базу координаты. И после информация кочевала по линиям связи от одного штаба в другой, пока решали, кого именно направить в тот район. Летом сорок второго противолодочная оборона флота США еще не была организована так, как станет всего через год, и очень много времени уходило на всякого рода согласования. Так что у немцев, до появления противолодочных сил, было еще достаточно времени, чтобы уйти, даже не заметив, что их обнаружили.

Но судьба распорядилась иначе, и в этот промежуток времени случилось очень много всего.

Херманн этого не знал. И самолета не заметил. Оттого продолжал благостно размышлять: «Нет, все ж хорошо воевать с таким командующим, как наш „папа“ Дёниц! Бережет корабли и людей. Ведь что есть субмарина на море? Не солдат, который идет в атаку на пулемет или сидит в траншее, ожидая танков, — а партизан, диверсант, нападающий там, где его не ждут, и потому наносящий противнику большие потери при минимальных своих. Стало тяжело вблизи Британии — „папа“ оперативно перебросил нас к Америке, где эти тупые янки словно не знали, что наш фюрер, вообще-то, объявил им войну!»

Казалось, вернулось жирное время, лето сорокового! Горели маяки, все навигационные огни, и транспорты шли без всякой охраны, с положенными огнями ночью! Никакой ПЛО не было в природе. Можно было даже высадиться на берег, посидеть в ресторане, сходить в кино, снять девочку и под утро вернуться на подлодку сытым и довольным! Некоторые парни наглели настолько, что ходили на берег в форме Кригсмарине со всеми регалиями. И сорили долларами, которые совсем нетрудно было достать в оккупированной Франции на черном рынке.[2]А потом — топили суда этих кроликов-янки. Часто работали артиллерией, жалея торпеды. Делали в тех водах, что хотели. Нет, до чего же славно быть доблестными героями Кригсмарине! Время пройдет — и о нас легенды будут слагать, о «белокурых рыцарях морей».

Боже, помилуй! Шкипер, не сдрейфь!

Да перископ след не выдай!

Нас одарили: скоростью — верфь

И торпеды — победой.

Боже, пошли нам британский конвой,

Дабы сработать на славу:

Орден «с дубовыми» в боевой

Рубке сверкает по праву.

Крутит винты рурский мотор

С рокотом чертовых мельниц.

К дьяволу фюрера! Наш командор —

Морем просоленный Дёниц.

Мы не потоплены. Что нам до них,

Пышно сидящих в Берлине?

Капитуляция?! Teufel fur dich!