Блондинка в беде - Картер Браун

— Наверное, я должна быть польщена этим вопросом? Вы хотите провести со мной уик-энд за городом? Итак...

— Да, мой обычный гонорар и, может быть, продолжительный уик-энд в Палм-Спрингс.

Я видел, как в течение нескольких секунд пальцы ее рук непроизвольно сжимались и разжимались.

— Вы шутите? — нервно засмеялась она. — Нет. — Ее тон вдруг изменился, голос зазвучал подавленно. — Вы не шутите, не так ли?

— Такова моя цена, — сказал я.

— Мне кажется, у меня нет выбора. — Она отвела от меня глаза и какое-то время смотрела невидящим взглядом в окно на ослепительно яркое небо. — Хорошо! Я согласна. Ваш гонорар, каким бы большим он не был, и целая неделя в Палм-Спрингс.

Я уселся на кушетке поудобнее и закурил сигарету.

— Мир кино, — сказал я, продолжая разговор, — полон легенд. У меня есть свои любимые артисты, и я думаю, что они есть у каждого человека...

— Я понимаю, — откликнулась она слабым голосом.

— Вы помните ту мечтательную девушку из штата Небраска, которая приехала в Голливуд, когда ей исполнилось семнадцать лет, и которая, когда владелец киностудии пригласил ее однажды вечером к себе домой на ужин, надеялась, что они с ним будут на самом деле только ужинать и говорить о ее будущей карьере. Когда же он прямо дал ей понять, чего от нее хочет, она так отделала его стулом, что он на три недели попал в больницу, где ему наложили восемь швов, и только после этого он смог снова приковылять на свою студию. Ведь так это было?

— Это было так давно, — проговорила она тихо.

— Таким было начало карьеры Деллы Огэст, и так была создана ее репутация, — сказал я. — Репутация девушки, которая сделала свою карьеру, избрав не самый легкий, а самый трудный путь. Девушки, которая, мечтая получить роль, которую она так хотела бы исполнить, даже не села бы на кушетку кинорежиссера, занимающегося подбором актеров!

— Да, это была я, — сказала она, стараясь перевести разговор в шутку, — девушка из Небраски, которая всегда так увлекалась сексом, что не хотела, чтобы работа мешала ей им заниматься.

— И вот теперь все эти ваши слова о том, что “они” делают с вами, дорогая, — сказал я спокойно, — как “они” убивают вас, не давая вам больше сниматься в кино... Я спрашивал себя: что было на самом деле, а что — плод вашего богатого воображения, насколько плохо на самом деле обстоят дела? Но если вы готовы заплатить даже телом Деллы Огэст, а также выплатить мне гонорар, чтобы я выяснил все это, то положение, должно быть, действительно очень серьезное.

Она резким движением повернула ко мне голову. Ее голубые с поволокой глаза были широко раскрыты.

— Значит, вы блефовали, когда говорили о неделе в Палм-Спрингс? Хотели посмотреть, какова будет моя реакция?

— Конечно, — ответил я, пожимая плечами. — Мне хватит одного гонорара, дорогая Делла. Мои услуги стоят дорого.

— Вы чуть было не одурачили меня, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я меньше всего ожидала, что такой человек, как Рик Холман, способен сделать мне грязное предложение.

— Я бы провел неделю в любом месте с девушкой, которая сказала бы мне, что она хочет того же, что и я, — сказал я вполне искренне. — Теперь вернемся к вашей проблеме. Кто эти “они”? Кто решил отлучить вас от всех киностудий Голливуда?

— Я не знаю. — В ее глазах снова появилась тревога. — Я очень хотела бы это знать, Рик! Но никто мне об этом не скажет. Получилось так, будто я вдруг оказалась в звуконепроницаемой стеклянной клетке; и сколько бы я ни кричала, никто меня не услышит!

— Кто ваш агент-посредник? — спросил я.

— Барни Райэн.

— А кто был агентом-посредником у Рода Елейна?

— Барни Райэн. — Губы Деллы неприязненно скривились. — Именно у него в конторе я впервые встретила Рода Блейна.

— Я поговорю с ним, — сказал я. — Была ли у Блейна жена? Брат? Другая девушка? В общем, кто-нибудь, кто бы мог винить вас в его смерти и ненавидеть так, чтобы мстить вам?

Делла медленно покачала головой:

— Нет, таких людей не было!

— А что вы можете сказать о похоронах? — настаивал я. — Может быть, вы видели там кого-нибудь незнакомого, кто особенно горько рыдал по нему?

— Похороны Рода проходили по классическому голливудскому сценарию, — ответила она с иронией. — Это была очень большая процессия, Рик. Три тысячи человек собрались на кладбище, и каждый старался пробраться как можно ближе к гробу, чтобы получше разглядеть Блейна, хотя это было нелегко, потому что вокруг были могилы и надгробные плиты. Из трех тысяч человек примерно две тысячи девятьсот были девушки от тринадцати до девятнадцати лет, и все они рыдали!

— Хорошо, а что вы можете сказать мне о тех, кто находился в часовне?

— Об этом я ничего не знаю! — Она снова отвела взгляд. — Я не была там.

— Почему?

— Мой добрый друг и агент, Барни Райэн, настойчиво советовал мне не заходить в часовню. Он сказал, что это может привести к огласке, повлиять на мою репутацию, а также затруднит мою работу. — Она грустно улыбнулась. — Я думаю, единственное, в чем Барни ошибся, — он недооценил самого себя! Она встала с кушетки и подошла к окну, и я снова увидел очертания ее изумительного тела. Через несколько секунд я начал сомневаться, что был прав, добровольно отказавшись от ее обещания провести со мной целую неделю в Палм-Спрингс, которое мне с таким трудом удалось вырвать у нее.

Раздался телефонный звонок. Делла направилась к телефону через всю комнату, и я перестал видеть очертания ее тела.

Она положила руку на телефонную трубку, но не стала поднимать ее. Чувствовалось, что она чего-то боится. Телефон продолжал непрерывно звонить. Мои нервы напряглись, и я ждал, когда она поднимет трубку.

— С вами что-нибудь случилось, Делла? — спросил я наконец.

— Нет. — Она судорожно сглотнула. — Нет, ничего! — Затем она сняла трубку и напряженно, полушепотом произнесла:

— Алло? — Но ее тихий голос звучал как крик.

Она держала трубку и слушала примерно десять секунд, затем ее стало трясти.

— Рик! — Она протянула трубку мне, другой рукой зажимая микрофон.

В ее голосе прозвучала настоятельная просьба. Я соскочил с кушетки и быстро подошел к ней. Она сунула мне в руку трубку и мгновенно отпрянула от телефона, как от какой-то гадины. Сначала я ничего не понял и смотрел на нее с удивлением, затем поднес трубку к уху.

— ..В его смерти виновата ты, — говорил кто-то внушающим страх, гневным голосом. — Потаскуха! Мерзавка! Ты совратила его сладкой вонью своих плотских желаний. Ты погубила его, заманив в свою грязную паутину плоти и разврата! Шлюха! Дрянь! Теперь ты погибнешь сама — но не мгновенно, как он, а медленно и мучительно! Проститутка! Падаль! Из могилы он просит отомстить за него, и его просьба услышана! Жизнь медленно уходит из тебя и скоро уйдет навсегда! Сука! Мразь! Скоро тебе ничего не останется, как покончить с собой, и порок, который разъел твое грязное тело и разложил твою грязную душу, будет...