Растворяясь в ярком свете - Джессика Кусд Эттинг

– Запрыгивай. – Жестом указав на пассажирское сиденье, тетя протягивает мне теплый сверток в фольге. – Буррито, которое я готовила на завтрак. Одно из моих коронных блюд. Я поставляю еду для туров в отдаленные районы острова – и для некоторых других организованных экскурсий тоже. Решила, что ты будешь не прочь подкрепиться.

– Спасибо! Я и правда умираю с голоду. – Нормальной еды я не ела уже сутки и расправляюсь с буррито в три укуса.

Когда Синтия заводит двигатель, я от неожиданности подскакиваю на сиденье. Звук такой, будто у меня над ухом хлопушка взорвалась. Квадроцикл ползет по грунтовой дороге, поднимая колесами облака пыли.

Мы начинаем крутой подъем в гору, оставив позади «деловой центр Ту-Харборс», и тут я резко выпрямляюсь. Вау! Какая разительная перемена! Скрылись из виду шезлонги, зонтики от солнца и кабинки для переодевания. На поросших травой склонах ютится горстка бунгало, соединенных сложной сетью протоптанных тропинок.

– А где все остальное? – спрашиваю я, вытягивая голову и озираясь по сторонам. – Где гостиницы и дома…

Мое замечание Синтию смешит – смех у нее хриплый, гораздо ниже обычного голоса.

– «Бэннинг Хаус» – единственная гостиница в этой части острова, да и в той всего двенадцать номеров. Что касается местных жителей, коих тут насчитывается от силы полторы сотни, то наши коттеджи разбросаны по всему склону горы.

Полторы сотни. Это куда меньше, чем общее количество учеников в выпускных классах моей школы. Нет, я, конечно, понимала, что островок крошечный, но не настолько же!

Я трясу головой, чтобы прогнать вспышку сомнения в правильности собственного решения.

В конце концов, я ведь сюда потому и приехала, правда же? Чтобы избавиться от пристальных взглядов, следящих за каждым моим шагом.

Цель достигнута, Эбби. Ты попала на остров, где почти нет людей. Интересно, «Амазон» доставляет сюда товары? Я прикусила щеку, как делаю всегда, когда нервничаю, – дурная привычка, от которой не получается избавиться со времен детского сада.

Тетя круто сворачивает вправо, продолжая подъем в гору по дороге, по обеим сторонам которой растут кактусы, и я замечаю океан на горизонте… снова. Остров такой малюсенький, что видны оба его берега одновременно, а Ту-Харборс в ширину едва ли превышает полмили.

Поселившееся у меня в голове сомнение начинает растекаться, как чернильное пятно.

– Тебе в самом деле удастся здесь расслабиться, Эбби, – перекрикивая рев двигателя, обращается ко мне Синтия. – Тут очень тихо и до внешнего мира далеко. Даже интернет почти не ловит.

– Ух ты! Это… э-э-э… круто. – Схватившись за бортик квадроцикла, я мысленно молюсь, чтобы тетины слова оказались преувеличением.

Треньканье мобильного телефона напоминает об оставленных на Большой земле людях, с которыми я потеряла связь.

Ну конечно, своим мамским чутьем она выбрала именно этот момент, чтобы напомнить о себе. Вообще, она не вполне одобряла эту затею, но, переговорив с доктором Голдом, уступила. А теперь, вероятно, почувствовала мой страх. Меньше всего на свете мне хочется давать ей лишний повод для беспокойства. Пишу ответ: «Да, отлично!» и, прежде чем отправить, добавляю изображение пальмы.

– Приехали! – объявляет Синтия, останавливаясь у симпатичного голубого коттеджа, который со всех сторон обступают горшки с суккулентами. На опоясывающей дом веранде мягко покачиваются широкие деревянные качели, будто на них устроился приехавший в отпуск призрак.

Я стала было слезать с сиденья, как тетушка силой усадила меня обратно.

– Погоди-ка! Я забыла сказать тебе о Шанти – это мой африканский жако.

Час от часу не легче.

Тут из коттеджа выходит неряшливого вида загорелый бородатый дядька, на плече которого в самом деле восседает большой попугай.

Синтия кивком указывает на него.

– А это мой приятель Чип. Я попросила его вынести Шанти на улицу, чтобы вы встретились на нейтральной территории. Дело в том, что африканские жако могут вести себя враждебно по отношению к незнакомым людям. Вот я и подумала, что если вы познакомитесь вне стен дома, то сумеете избежать недопонимания. – Жестом она велит мне следовать за ней. – Готова?

Я изображаю улыбку, какой одарила бы человека с ужасной стрижкой, спросившего моего о ней мнения. Ни капельки я не готова. Вообще не ожидала ничего подобного.

– Здравствуй, Шанти, – воркует Синтия, подходя ближе.

– Здравствуй, Шанти, – отзывается попугай, в точности имитируя интонацию хозяйки.

– Ну, приветик, Шанти. – Я стараюсь смотреть птице в глаза, но она нарочно отворачивается, отказываясь признавать мое присутствие. Печально-то как!

– Не переживай, она оттает. – Синтия наклоняется, чтобы поцеловать Чипа, и Шанти трется головой о них обоих. – Чип работает над сохранением природы Каталины. Это на случай, если тебе захочется чем-нибудь заняться, пока будешь жить на острове.

Он обнимает мою тетю, и я задаюсь вопросом, рассказала ли она ему об истинной причине моего приезда.

– Добро пожаловать в одно из немногих оставшихся в стране мест, не получивших статус города. Это рай на земле, хоть в последние годы и переведенный на денежную основу.

Я чуть было не рассмеялась, но поняла, что в его голосе нет ни тени сарказма.

Стараясь держаться на расстоянии от Шанти, я тащусь за тетушкой и ее приятелем через огород в дом. Внутри чисто и, благодаря солнцу, очень светло, так что я удивляюсь, увидев крышу. Гостиная заставлена разношерстной мебелью и безделушками, привезенными, судя по всему, со всех уголков света.

Синтия похлопывает меня по плечу.

– Ну что, готова посмотреть свою комнату?

Она плавно скользит по коридору. Сначала мы подходим к ее спальне, где витает слабый аромат травки. Хотя, может, это какое-то особое аромамасло. Обе версии кажутся мне одинаково вероятными.

Синтия входит в комнату, расположенную напротив ее собственной.

– Вот и твое убежище.

Моему взгляду предстает кровать на гнутых кованых ножках, застеленная мягким белым покрывалом, так что я еле сдерживаю желание зарыться в него лицом. Остальная мебель столь же проста и незамысловата: беленая деревянная прикроватная тумбочка и небольшой письменный стол, не сочетающиеся между собой лампы и разрисованный морскими пейзажами туалетный столик.

Синтия раздвигает колышущиеся занавески и с треском распахивает окна, выходящие на неровный горный склон с виднеющимся вдали кусочком океана.

– Прошу любить и жаловать. Ты даже не представляешь, как сильно здесь изменилась энергия после того, как я воскурила шалфей.

Должно быть, именно этот древесный горелый запах я и почувствовала в воздухе. Мама предупреждала, что Синтия хиппи, но я решила, что дело ограничится несколькими нитками бус и предсказаниями судьбы по ладони (спойлер: слишком поздно – я уже знаю, что готовит мне будущее).