Герцог-упрямец - Мэдлин Хантер

Внезапно дверь отворилась, и в приемную вошел необычайно рослый мужчина.

Увидев его, Девина замерла. Появление этого человека лишь усилило ее тревогу. Высокий джентльмен вошел в приемную так, словно приходил сюда сотни раз (впрочем, вероятно, так оно и было). Ему вовсе не требовалось разглядывать обстановку этой просторной комнаты – как самой Девине, – более того, он дал знать о своем появлении безо всяких усилий. И все тотчас же его заметили. А некоторые леди даже перешли на другое место – чтобы заглянуть ему в лицо.

Он величественно возвышался над всеми, и по его осанке становилось понятно, что он весьма важная персона. Рассеянная же улыбка, игравшая на его губах, свидетельствовала скорее о терпимости, чем о дружелюбии. И казалось, что глаза этого джентльмена – скорее темно-серые, чем синие, – видели всех насквозь. В общем, было совершенно очевидно, что в приемной появился Эрик Маршалл – «идеальный герцог», как его называли.

Девину представили герцогу Брентворту несколько дней назад, на приеме в честь герцогини Страттон, наконец-то получившей лавры за свой труд в качестве патронессы «Парнаса», женского журнала, набиравшего популярность. Девину пригласили, потому что она писала эссе для журнала. Только по этой причине она была знакома с герцогиней и другими присутствовавшими там дамами. И почти все они были выше ее по своему социальному положению.

На том приеме герцог снизошел до короткого разговора с ней. Она же держалась весьма достойно. И воспользовалась возможностью оценить его, что совершенно необходимо, когда имеешь дело с тем, кто может оказаться твоим врагом. Когда они познакомились, Девина уже знала, что сегодня ей предстояла эта встреча, но надеялась на более благоприятный исход. Однако же… увы. И сейчас ей не хотелось разговаривать с герцогом.

Девина отвела взгляд от герцога и направилась в другой конец гостиной; ей требовалось хорошенько подумать о том, как найти доказательства своего права на наследство.

Брентворт редко получал требования явиться ко двору. Собственно, и сейчас это было не требование, а скорее приглашение – в той, конечно, степени, в какой короли приглашают, а не приказывают. «Его величество будет рад принять вас завтра в два часа дня», – гласило послание.

Он вошел во дворец Сент-Джеймс без четверти два. Но почему же король пожелал его увидеть? Ведь они с ним не очень-то ладили… И вообще король, в отличие от него, Эрика Маршалла, был дураком.

Возможно, это имело какое-то отношение к встрече, состоявшейся в этот же день, но раньше. Король мог узнать о возобновившихся попытках отменить рабство в колонии и пожелал высказать свои собственные взгляды на этот вопрос. Но что же у него за взгляды?.. Брентворт понятия об этом не имел. Нынешний король не очень-то интересовался политикой: он вообще мало чем интересовался, если речь не шла о его удовольствиях, – однако вполне возможно, что у него имелось собственное мнение. Ведь у большинства людей оно имелось – даже если они почти ничего не знали об этой проблеме.

Сегодня официального приема не было, поэтому и людей в приемной собралось совсем немного, не более двадцати человек.

Брентворт не стал представляться пажам – они и так его прекрасно знали. Как только он появился, один из них торопливо пересек комнату и вышел в дверь, ведущую в кабинеты.

Брентворт же остался в приемной; он дожидался либо самого короля, либо кого-нибудь, кто проводил бы его туда, где сейчас бездельничал монарх. И тут заметил молодую женщину в скромном голубом платье. Герцог тотчас узнал в ней мисс Маккаллум – писательницу, интересовавшуюся медициной. Она произвела на него огромное впечатление своим умением постоять за себя, общаясь с аристократами. Брентворт не мог не отметить, что во время их короткой беседы ее ничуть не впечатлили ни его титул, ни положение в обществе. А ведь такого не случалось почти никогда, в особенности – когда он общался с женщинами. Большинство пэров на его месте пришли бы в раздражение, а его эта женщина заинтриговала…

Шляпка почти скрывала ее белокурые, коротко обрезанные волосы, но все же эта стрижка была заметна, несмотря на все попытки девушки спрятать ее. Брентворт пришел к выводу, что интерес к медицине возник у нее в результате какой-то серьезной болезни, во время которой ей пришлось обрезать волосы, – ведь при высокой температуре длинные очень мешают.

И сейчас, в этой приемной, она выглядела совершенно неуместной. К тому же, казалось, она была чем-то расстроена.

– Мисс Маккаллум, какой приятный сюрприз… – сказал герцог с улыбкой.

Девушка резко остановилась – и замерла, а затем присела в реверансе.

– Добрый день, ваша светлость.

– Вам нездоровится? – спросил Брентворт. – Или вас что-то беспокоит?

Она оглянулась на дверь, ведущую в длинный извилистый коридор со множеством кабинетов.

– Я просто расстроена тем, что к моему делу тут отнеслись весьма легкомысленно.

– У вас есть дело при дворе?

– Да, милорд, однако думаю, что вряд ли его когда-нибудь рассмотрят как должно. Сегодня я это поняла, – добавила девушка со вздохом. Было очевидно, что в душе ее отчаяние боролось с гневом.

– Неужели все так серьезно? – осведомился герцог.

Гнев явно победил, и мисс Маккаллум заявила:

– Вы полагаете, я похожа на женщину, которая будет отнимать у кого-то время ради пустяковых дел?

– Разумеется, нет, – ответил Брентворт, отводя девушку в сторону. – Если вас тут каким-то образом оскорбили, дайте мне знать. Я позабочусь о том, чтобы ничего подобного больше не случалось.

– Нет, не оскорбили… От меня просто отмахнулись… Как от человека, не достойного справедливости. – Девушка со вздохом оглядела свое скромное голубое платье и темно-синий жакет. – А будь я одета, как… – она кивнула на болтавших неподалеку дам, – как они, то это, наверное, помогло бы.

«Может, и так», – мысленно согласился герцог и проговорил:

– Вовсе нет, вы выглядите чудесно. – Сейчас эта девушка понравилась ему еще больше, чем во время их знакомства на приеме у герцогини Страттон. – Скажите, мисс Маккаллум, я могу чем-нибудь вам помочь?

Казалось, ее очень озадачили эти его слова. Она склонила голову к плечу, словно обдумывая, чем он и впрямь мог бы ей помочь, но затем вдруг сказала:

– Благодарю вас, милорд, но это дело личное. Помочь мне может только король, но я боюсь, что он этого не сделает. И сейчас мне нужно решить, смириться ли с этим или продолжить бороться.

– Если вы в своем праве – не опускайте руки. Поверьте, главное – настойчивость. И если вы будете настойчивы, то сможете преуспеть.

Девина невольно вздохнула. Ах как гладко все это прозвучало! Хотя сам герцог Брентворт не верил ни единому своему слову. Все эти люди надежно предадут забвению ее дело, если решат, что так будет лучше для их хозяина.

– Вы правы, милорд, – кивнула девушка. – Ваш совет принят. Я все еще могу собрать доказательства, которые требуются, чтобы привлечь его внимание.