Оружие без предохранителя - Михаил Нестеров

Он сжал кулак и начал разгибать в подсчете пальцы.

– Страх. Любопытство. Великодушие и жалость. Доверчивость. Превосходство. Жадность. Вот шесть чувств, на которых ты можешь сыграть. За хорошее вознаграждение человек может изложить ту информацию, которая тебе необходима. Превосходство. Достаточно втянуть человека в спор, приводя в качестве аргументов заведомо ложные факты, чтобы тот в пылу дискуссии начал доказывать истину. Да, мы это, как говорите вы, русские, уже проходили. Мы сейчас пробегаем... То есть наша задача – пробежаться по пройденному материалу. Это необходимо потому, что через три недели мы начинаем реализацию плана.

Виктор поднял глаза и пристально вгляделся в Новеллу, словно изучая его.

Новелла расшифровал его взгляд так, как хотел расшифровать: Виктор еще не до конца поверил в то, что реализацию плана возложат на него. Ему предстояла командировка в страну, в которой он родился. Там он загибался под забором, пока его не сунули в спецшколу под названием «Инкубатор». Через два года он уже в статусе диверсанта и с особо важным заданием был направлен в Италию. Ничего сверхъестественного, за исключением возраста диверсанта. На момент заброски ему не исполнилось и восемнадцати.

Новелла посмотрел на часы. Скрыл легкое недовольство, подойдя к окну. Это выражение на его лице стер прекрасный вид за окном. Встретившись со своим подопечным, Новелла ждал еще одного человека, который должен был официально занять кресло в конторе Сонни Новеллы.

Зимой 2002 года Сонни возглавил частную структуру по сбору информации, шпионажу, вербовке наемников. Также она оказывала услуги по организации беспорядков (реже – терактов) в ряде европейских стран. Сонни считал себя вне политики («в конце концов, каждый зарабатывает на жизнь, как может»), хотя зачастую выполнял распоряжения ЦРУ.

Офис компании находился в Италии, в небольшом городке, где работалось весьма комфортно. В пользу выбора местности Сонни мог привести множество аргументов. Вот один из них: «Если нет разницы, откуда вести деятельность – из Нью-Йорка или Больцано, я выбираю Больцано».

Филипп Берч, которого он поджидал, считался признанным в узких кругах специалистом в области психологии: Новелла и Берч познакомились в 2005 году; знакомство было случайным, и Новелла, во всяком случае, не предполагал ни дружбы, ни тесного сотрудничества с «Доктором Лектером», как прозвали Берча в управлении. Что примечательно: Филипп Берч не обижался на прозвище людоеда из романов Томаса Харриса, а Новелла понял, почему именно – автор наградил доктора высоким коэффициентом интеллекта (более двухсот); он был образованным психиатром, что не помешало ему стать не менее выдающимся серийным убийцей, практикующим на своих жертвах каннибализм. Кто знает, может быть, Берч и себя поставил в один ряд с такими грандиозными злодеями, как Сатана в «Потерянном рае» и Альберт Фиш. Впрочем, это были лишь фантазии Новеллы – полушутливое желаемое он выдавал за полусерьезное действительное.

Новелла при всем своем желании не мог забыть тот факт, что Берч здорово помог ему в этом деле, затянувшемся на два года. Филипп Берч, что называется, «раскрыл» малолетнего русского диверсанта, раскрыл изнутри, заставил «вспомнить все» человека, которому сам же и поставил страшный диагноз: амнезия. Хотя в то время и не входил в штат фирмы в Больцано.

Новелла хотел сказать ему: «Не время и не место. Через три недели мы приступаем к реализации плана, над которым, по сути дела, корпели два года». И еще повторить: «Не время и не место...» Потом перейти на нравоученья: «В таком месте, как Больцано, нужно наслаждаться жизнью. Или жить как перед смертью. Настраиваться на смерть. Здесь нельзя возвращаться назад в мыслях. Потому что прошлое – это боль. Только настоящее и будущее лечат, объединившись. Или обнявшись». Новелла точно знал, что не произнесет этих слов. Он мог думать так, но говорить – нет. Он считал: это слишком красиво, пусть даже звучит напыщенно.

Новелла отказался от первоначального плана – встретиться с Филиппом Берчем не просто в пансионате, а в комнате их общего подопечного. Что в общем походило на врачебный обход. Конечно, ехать в аэропорт поздновато. Судя по времени, самолет, на котором прилетел в Италию Берч, приземлился в аэропорту тридцать минут назад, понял Сонни, взглянув на свои швейцарские часы. Так что психиатр на полпути в пансионат. Единственный способ перехватить его – спуститься в холл.

– Я скоро вернусь, – сказал Новелла подопечному, вложив в эту фразу полушутливое: «Не скучай тут».

У Сонни был небольшой стаж работы в Центральном разведывательном управлении; он лишь во второй раз сталкивался с подобным заведением, как этот пансионат. Дело в том, что «Бреннер» (такое название пансионат получил в честь перевала и находился на пути к нему) некогда был собственностью ЦРУ, и штат его состоял из агентов американской разведки. О нем знали в разведке НАТО, что говорило о том, что он не был «совершенно засекречен». А в деле, которое получило название «Диверсанты из инкубатора», главную роль сыграли натовская разведка и финансовая полиция Италии. Но в ту пору Сонни, уже обладающий собственной агентурой, выкупил права на «Бреннер» и стал его фактическим владельцем.

Показания офицера финансовой полиции: «Итальянские спецслужбы предоставили генералу ГРУ Фокину убежище. Он получил статус политического беженца. Проходит время, и его убивает сотрудник итальянских спецслужб. В нашей контрразведке разработали спецоперацию, цель которой – спровоцировать русских и подготовить ловушку. Мы достигли цели... Какую цену заплатили? Вот выдержка из газеты: «29 апреля в девять часов вечера на вилле Тичино было совершено покушение на генерала Фокина. Преступники проникли на виллу и открыли огонь из специального стрелкового оружия. В результате этого нападения у генерала Фокина – несколько ранений. Погибли сотрудники контрразведки, осуществляющие охрану генерала. Фокин скончался в военном госпитале». Я цитирую начальника госпиталя: «Генерал получил ранения, несовместимые с жизнью. Сейчас его тело находится в морге». Это при том, что на самом деле Фокин лежал в холодильнике больше месяца, ждал своего часа. А его роль исполнял сотрудник итальянских спецслужб майор Гардиан. Он-то и был убит на вилле».

* * *

Сонни Новелла не любил чернокожих. Он буквально «шизел» от сочетания «негр-психолог». Негр-психопат – другое дело. Привычное. Эта «нелюбовь» давно заразила его разум, и он ничего с этим поделать не мог. На первый взгляд. На самом деле Новелла обладал немалой терпимостью, этаким «огнетушителем» против разжигания расовой ненависти. Это был мол, через который на видимый берег не докатилась ни одна самая яростная волна.

В общем, Филипп Берч был чернокожим. И для Сонни это звучало как убеждение.

Берч разделся в прихожей дважды... Поначалу снял костюм и повесил его в шкаф. Потом заявил, что ему необходимо сполоснуться с дороги. Сонни невольно смотрел не на его отражение, а на то, как он отражался в зеркале (это не одно и то же). Створка платяного шкафа в прихожей приоткрылась ровно настолько, чтобы Берч отразился в зеркале буквально в чем мать родила. «А родила она его, похоже, с грязными подмышками», – подумал наблюдательный Новелла, непроизвольно сглотнув и поморщившись.