Secretum - Рита Мональди

Я снова задумался о странной встрече Атто и Ламберга. До этого мы полагали, что посол императора причастен к краже и нападению на Атто, но теперь мы не были в этом уверены. Либо Ламберг был искусным актером, либо упрямо придерживался католической морали, и по его идеологическим убеждениям ударили грубым кнутом отрезвления". Если истинным было второе, то поездка в Албано таила еще большую опасность, ведь там нас ожидал враг, о котором мы ничего не знали, враг, у которого не было лица.

Однако я немного отвлекся. Повспоминав о последних событиях, я снова начал читать. Протокол допроса черретана, который я впоследствии полностью смог записать, начинался с обычных клише судебного допроса, за ними следовали показания черретана:

«18.03

Допрос был произведен в тюрьме Конте-Систо № 6 в присутствии начальника стражи и священника. Протокол №… Мной, нижеподписавшимся, записаны показания, данные Джеронимо, сыном Антонио Форнаро, 22 лет, и т. п. В ответ на вопрос об имени, происхождении, возрасте и причине его задержания, допрашиваемый отвечает:

«Я сын Антонио Форнаро, родом из Рима, родился в квартале Колонно у Фонтана-ди-Треви. Мое имя Джеронимо, мне 22 года, безработный, если не считать того, что я по четыре месяца в году работаю на солеварне, а затем возвращаюсь назад в Рим и прошу милостыню. Как видите, я очень бедный и больной и вот уже десять лет живу без отца и матери, сиротинушка я, всеми покинутый сиротинушка, но я же стараюсь жить как можно лучше… В последнюю пятницу марта меня арестовали в соборе Святого Петра лишь за то, что я искал приюта в церкви».

После этого Джеронимо спросили, что он знает о тайных организациях нищих. Допрашиваемый сознался в существовании восемнадцати братств, о которых говорил предыдущий допрашиваемый, и назвал еще несколько, о которых мы раньше не знали. Он рассказал нам о стабулерах, вильтнерах, шлепперах, кленкнерах, швайгерах, блохартах, плаччирерах, генсшерерах, брюссерах, зефферах, роттунах, йонерах, кальмирерах и феранерах.

«Стабулеры таятся ночью, в том смысле, что они ночью спят, а днем просят милостыню. Вильтнеры продают поддельные кольца и святыни святого Павла. Как правило, они обманывают сельских жителей. Шлепперы – это группа шарлатанов, включающая так называемых подрезчиков, или карманников, возрастом помоложе. Они все вместе идут на рынок, и, пока один отвлекает продавца или покупателя беседой, остальные крутятся неподалеку и вытаскивают у жертвы деньги или подрезают кошельки, а вечером делят добычу. И с ними всегда есть шлюхи, но только мужского пола, потому что все они содомиты. Кденкнеры лишились всех четырех конечностей, у них нет ни рук, ни ног, и они просят подаяние. Швайгеры – это немые и парализованные, которых возят на тележках или носят на руках, чтобы они просили милостыню. Есть еще блохарты – те тоже побираются. Плаччиреры останавливаются в каком-нибудь квартале, рассказывают жития святых и продают тексты молитв, а еще поют хором, выпрашивая за это деньги. Генсшереры – нищие в хорошей одежде и с хорошими манерами, они утверждают, что когда-то были дворянами и ремесленниками.

Брюссеры вызывают жалость своими язвами, а то и просто царапинами. Они тоже клянчат милостыню. Зефферы делают себе разрез на руке или ноге, чтобы казаться больными, хотя, в сущности, вполне здоровы. Иногда они мажут себя куском печени, создавая видимость раны на руке или на ноге. Роттуны делают вид, что они немые или у них вырезан язык. Некоторые такие немые отправляются просить милостыню у наивных жителей гор. Йонеры играют в тавернах и трактирах фальшивыми картами. Они очень хитрые. Кальмиреры просят милостыню по ту сторону Альп, нарядившись пилигримами. Феранеры утверждают, что они евреи, но перешли в христианство, и выпрашивают деньги на содержание семьи. Как правило, им подают очень много. Что касается попрошаек и старух, то нужно сказать, что эти женщины просят милостыню по-разному: молодые попрошайки добиваются всего приветливостью и красотой, а старухи делают вид, что они опустившиеся домохозяйки».

Я стал опускать ненужную информацию, пока не дошел до слов об Албано.

«Я слышал, что сейчас, в мае, много нищих соберутся в подземельях Албано. Они хотят выбрать главного и договориться о новом жаргоне. Поскольку образец нового жаргона был украден, они хотят добиться порядка, угрожая друг другу, чтобы никто не решился стать предателем. Атому, кто все же предаст организацию, придется поцеловаться со сталью, то есть ему перережут горло. Я знаю, что пара каких-то ублюдков поймала Помпео. Они его избили, и, если бы Помпео не удалось бежать в церковь к священникам, его убили бы, настолько все на него злы».

Так значит, черретаны действительно соберутся в Албано, как и сказал Сфасчиамонти (из предосторожности в протоколе указали март вместо июня). Черретаны считали, что кто-то украл их тайную речь, и хотели навести порядок, то есть решить эту проблему. Каким образом они собирались это сделать, Джеронимо нам не сказал. Кроме того, они хотели учинить самосуд над Помпео, когда узнали о том, что он на них стукнул. Но вот от кого они это узнали?

Дознаватель спросил, почему нищий, который во всем признался и прекрасно осознает все недостатки этой организации, не откажется от столь плохого общества и всяких неподобающих действий? Почему он не найдет себе заработка, как это делают многие в Риме?

«Любезнейший, я отвечу вам откровенно: такая жизнь, жизнь на полной свободе, то там, то тут, все это попрошайничество, без каких-либо усилий, без работы… такая жизнь нам очень уж нравится. Скажу вам прямо: кто пожил этой жизнью, тот уже не может от нее отказаться, и это касается как мужчин, так и женщин. Я, конечно же, с Божьей помощью надеюсь изменить свою жизнь, когда выйду из тюрьмы. Мне хотелось бы служить при монастыре на острове Сан-Бартоломео и присматривать у них за живностью».

– Для этого придется сначала его выпустить, – хихикнул Сфасчиамонти: как и в случае с Рыжим, которого он незаконно арестовал и допросил, сбир не мог держать этого черретана в тюрьме. – Может быть, он и будет присматривать за живностью, но только в том случае, если подельники не поймают его до этого и не заставят поцеловаться со сталью, как они говорят.

– Но как они узнают о том, что его допрашивали? – спросил я, обеспокоенный возможностью дальнейшей утечки информации.

Сфасчиамонти помрачнел.

– Точно так же, как и при допросе Рыжего.

– То есть?

– Я этого не знаю.

– Что вы хотите этим сказать?

– Эти черретаны – настоящие демоны. Кто-то из них что-то скажет, и все обо всем уже знают.

– Да, это правда, черт бы их побрал, – подтвердил Атто, прервав свое долгое молчание. – Они и вправду дьявольски хитры.

– На этот раз Бюва там не было. Кто же играл роль дознавателя? – поинтересовался я.

– Настоящий дознаватель, – ответил стражник.

– В смысле?

– Нет лучше подделки, чем подделка настоящая, – вмешался Атто.

– Я не понимаю.

– Это добрый знак. Значит, старые законы по-прежнему действуют, даже через три столетия, – ответил мне аббат.