Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №9 - Журнал «Домашняя лаборатория»

огню, но посчитал: а зачем? Еще пригодятся… Все его распоряжения были уместны, ни от чего он не желал отказываться, даже от отписок в пользу Клавдии. Лишь письма о симфонии Переслегина Данилов положил задержать. Он мог и по телефону позвонить адресатам. Зато самому Переслегину Данилов написал новую открытку и решительно попросил композитора зайти к нему в ближайшее время.

"Ах, как нелепо, как нелепо! Как я виноват!" — вспомнил опять Данилов о невинно погубленном домовом Беке Леоновиче. Он казнил себя за то, что был легкомыслен и не обеспечил безопасность Бека Леоновича. А ведь обещал ему, что все обойдется хорошо, беды не случится. Как ни бранил теперь Данилов Кармадона, он знал, что никогда не простит самому себе гибели Бека Леоновича. Он знал, что и в собрании домовых на Аргуновскую совесть ему теперь не позволит являться. "Лучше бы уж меня, — думал Данилов. — А его бы и пальцем не тронули…" Однако он-то существовал, и черная дыра затягивалась на его плече.

По вечным условиям поединков, нынче пусть и запрещенных, победитель мог не только ранить побежденного, но и совсем погубить его. Бессмертную по положению натуру. Ни болезни, ни стихия, ни люди, ни женщины погубить не могли, а вот именно свои на поединке могли, так уж повелось. И Данилова разрушил предательский снаряд Кармадона, он уж почти забылся и потерял свою сущность. Однако демоническая женщина Анастасия спасла его. Как она проведала о поединке и где притаилась во время стрельбы, Данилов не знал, да и не старался узнать. Узнал он лишь, что с ним произошло в последние мгновения поединка.

Ракета Кармадона совсем уж было разнесла в клочья сущность Данилова и его оболочку, но караулившая поблизости Анастасия бросилась Данилову на помощь, голыми руками, не боясь ожогов, гибельную для Данилова массу вещества сгребла в кучу, остатки ее до микрочастиц выгнала из Данилова, превратила всю эту массу в полную свою противоположность и сделала черной дырой. Вещества было так много, что оно могло бы обернуться и звездой первой величины. Потому чер ная дыра вышла в Данилове большая. Анастасия сразу же стала стягивать ее края шелковыми нитками, тут Данилов очнулся, и Анастасия тотчас отлетела. Видно, все еще была сердита на него гордая и прекрасная Анастасия!

Неизвестно, с каким намерением она явилась к месту поединка. Разве теперь это было важно! Не имела она права оказывать помощь Данилову, а Данилов не имел права эту помощь принимать. Однако Кармадон первым нарушил правила чести, и стерпеть его подлость Анастасия не смогла. Отлетая от Данилова, она все же успела заклеить черную дыру прозрачным пластырем, а прежде — смазать ее каким-то темным знахарским снадобьем. Теперь черная дыра уменьшалась быстрее, чем следовало бы, истекала веществом куда-то вдаль, в пустые углы чужой вселенной.

"Раз Анастасия, — подумал Данилов, — сумела пробраться к месту поединка, значит, были у нас и другие зрители…"

Следовало ждать дурных последствий. Ох, как Данилов не хотел вызывать Кармадона на поединок…

Теперь Данилов рассчитывал лишь вот на что. Влиятельным родственникам и друзьям Кармадона дело о поединке выгоднее было замять. Как случай ни крути, а Кармадон и его друзья тоже все равно были при конфузе. Последней своей ракетой Данилов свернул Кармадону челюсть, что-то повредил в шее, пока Кармадону не помогли ни ученые механики, ни лекари, они опасались, как бы он и вовсе не остался скособоченным. Это — ас-то! По всем правилам Кармадон поединок проиграл, и даже тайные разговоры о дуэли могли ему только навредить.

"Ну посмотрим, что-то будет, — подумал Данилов и опять вздохнул:

— Ох, Бек Леонович, Бек Леонович…"

Данилов включил утюг и положил на гладильную доску бабочку для вечернего спектакля.

"Что мне с Переслегиным устроить? — думал Данилов. — Как исполнить его симфонию? Где и с кем? Надо сегодня же отыскать Переслегина. К нему, что ли, съездить?"

Левая рука Данилова опять словно нечаянно потянулась к черной дыре. "Брось! — сказал себе Данилов. — Хватит!" Пластырь был крепок.

Позвонила Клавдия Петровна.

— Данилов, ну и как?

— А что? — спросил Данилов.

— Неужели тебе нечего мне сказать?

— А что я должен сказать?

— После того, что произошло?..

— А что произошло?

— Ну хорошо, — сказала Клавдия, помолчав, — а неужели тебе не о чем меня спросить?

— А о чем я должен тебя спросить?

— Ладно, я сейчас приеду к тебе, — и Клавдия повесила трубку.

"Экая баба! — рассердился Данилов. — Даже не поинтересовалась, есть ли у меня время…"

Тут же телефон опять зазвонил. "Сейчас я ей выскажу!" — пообещал Данилов. Однако он услышал голос Наташи.

— Володя, вы извините, — сказала Наташа, — мне показалось, что у вас неприятности, что вчера между вами и вашим гостем что-то произошло… вот я отважилась вам позвонить…

— Это все мелочи, — сказал Данилов мрачно.

Он растерялся, оттого и сказал мрачно.

— Я напрасно вам позвонила?

— Нет, отчего же… — пробормотал Данилов. — Вы где?

— Знаете, Володя, я ведь брожу в вашем районе… С утра взяла и поехала в Останкино…

— А сейчас-то вы где?

Наташа назвала место. Оказалось, это в двух минутах ходьбы от Данилова.

— Я выхожу, — сказал Данилов.

Уже в лифте он вспомнил о Клавдии. "А-а-а, пусть прокатится!" — решил Данилов.

Наташу он нашел на улице Цандера, возле аптеки.

— Здравствуйте, Наташа, — сказал Данилов.

— Здравствуйте, Володя.

— Вас интересует мой приятель? — спросил Данилов.

— Нет, — сказала Наташа. — А что это мы на "вы" перешли? Так надо?

— Нет. Это вышло само собой. Но не я начал…

— А если мне опять начать на "ты"?

— Я согласен.

— А я, Володя, испугалась за тебя… Что-то случилось вчера, да?

— Было… Мелкое недоразумение… Все уж и забыто.

— Ты не обиделся на меня?

— За что?

— Я не знаю… Я просто заснуть не могла, и все… Чего-то боялась… Мне казалось, что я должна от чего-то тебя спасти… Я не знаю… Я даже приехала сюда утром и все ходила возле твоего дома, будто у тебя во мне была нужда… Дурь какая-то! Нервная я, что ли, стала… От такой, наверное, надо держаться подальше…

— Ну что ты! — растроганно сказал Данилов. — Ты не выспалась?

— По мне видно? — расстроилась Наташа. — Я страшная?

— Нет, нет, что ты! — сказал Данилов. — Видно, ночью давление менялось, вот и не шел к тебе сон.

Наташа как-то странно поглядела на Данилова, будто в словах его было нечто обидное для нее, сказала тихо:

— Нет… Что мне давление…

"Ну да, что ей давление, — подумал Данилов. — Ведь она из-за меня приходила и к театру, и в Сокольники, и к дому моему! А я размышляю о чем-то! Но