Солги обо мне. Том второй - Айя Субботина

— Вот именно – нет. Мы трахались, Макс. Прикинь. Трахались, как долбанные кролики. И, знаешь, ей нравится пожестче. Ей нравится, когда я трахаю ее в рот, когда вставляю член и достаю ей до самого горла. Когда она задыхается от того, как меня в ней много.

Голос Олега становится громче, он уже почти кричит.

Слова ничего не значат. Пусть говорит, что хочет, это просто мусор. Максим не поверит ни единому его слову. Не должен поверить.

— А недавно я распечатал ее задницу. Эту самую мелкую задницу. Она тебе не говорила? Слушай меня, пидор! Не вздумай подыхать! Я с тобой еще не закончил! – Олег размахивает пистолетом и снова стреляет, но вздрагивает сам, как будто случайно нажал на спусковой крючок. – Она даже без смазки дает в жопу. Прикинь. Пищит, как ебаная сучка, но кончает, как из пулемета.

Меркурий не двигается.

Его рука, которой он зажимал рану на боку, безвольно падет на пол.

— Чмо! – орет Олег и делает к нему шаг. – Тварь! И где тот универсальный солдат, который пол мира объездил? Все? Кончился?

Переводит взгляд на меня. Это не лицо человека, даже не маска монстра из фильма ужасов. Во взгляде Олега нет ни капли человека, там лишь ненависть. Такая огромная и всепоглощающая, что едва ли человек в состоянии испытать ее и при этом остаться в здравом рассудке.

— Ладно, будем заканчивать, - говорит уже спокойнее. - Мне нужно просто выехать из страны. Ты же у нас типа крутой спец - организуй это, и я не дам тебе сдохнуть. Веру я заберу с собой, в качестве страховки, что ты не переиграешь и не кинешь меня в самый последний момент. Когда буду в безопасности - я ее тебе верну. Почти такой же как была.

Замираю, глядя ему прямо в глаза. Он не увидит во мне страха. Не доставлю ему такого удовольствия.

Напротив – растягиваю губы в довольной ухмылке. Плевать, что сквозь слезы и жуткую боль.

— Что ты лыбишься? – щерится Олег.

Полностью поглощенный мной, он не видит, как Меркурий таким быстрым движением, что я едва замечаю, хватает со стоящего рядом столика вазу и запускает ее в Олега. Мне очень хочется, чтобы произошло чудо – и время замедлилось, как в фантастических фильмах. Но этого не происходит. Олег, почуяв неладное, поворачивает голову, но не успевает. Ваза врезается ему в висок и разлетается на десятки мелких осколков.

Я готова смотреть снова и снова смотреть на этот бросок.

Хватка на волосах исчезает.

Олег пятятся на неверных ногах, но не падает. Даже пистолет из руки не выпустил. Но мой Меркурий уже рядом, каким-то изуверским рывком выкручивает руку Олега – и тот вопит во все горло, а оружие отлетает в сторону.

Ползу за ним.

Максим бьет Олега. Сильно, умеючи, не давая тому даже шанса к сопротивлению. В корпус, в голову, снова в корпус. Олег пытается закрываться руками, но ему это вообще не помогает. Он будто боксерский мешок – только принимает удары, пока, наконец, не падает. Пытается отползать, но Максим деловито переступает через него, наклоняется и бьет еще дважды – сверху вниз, в лицо. Кажется, точно в нос. И лишь потом оставляет. Отступает на шаг, оборачивается на меня.

Он хмурится, когда видит меня, стоящую в одних лишь домашних трусиках и майке, с наверняка зареванным лицо и с целым гнездом на голове, но крепко сжимающую в руке пистолет Олега. Молчит. Просто отходит еще, будто намеренно дает мне самой решить, что делать дальше.

Первым делом подбегаю к нему.

— У тебя кровь, - выдаю самую очевидную в мире глупость.

— Сквозное, ничего страшного, - говорит Меркурий. – Прости, что заставил ждать.

Он прижимает меня к себе, баюкает прямо вот так, стоя. Ни громких слов, ни объяснений в любви, ничего такого, что обязано быть в эту минуту в слезливых романтических историях. Скупое и сдавленное «Прости».

Я понятия не имею, чего ему стоит вот так просто стоять со мной. Он точно потерял много крови. В этом никаких сомнений. И даже если рана действительно неопасная, кровь надо остановить.

— Тебе нужно в больницу, - говорю в его грудь.

— Нет. Обойдусь. Не переживай. Просто бинт и зеленка - буду как новенький.

Киваю – и он выпускает меня.

Поворачиваюсь к Олегу.

Тот все еще лежит на полу. Лицо – кровавое месиво, нос на сторону. Он в сознании, но шевелится еле-еле.

Как долго я ждала этого дня.

Как много раз я представляла себе, как собственными руками оборву его жизнь.

Как глубоко спрятала себя настоящую, чтобы не сойти с ума и не выдать своих планов.

И – вот, он передо мной.

Беспомощный, залитый кровью, почти уничтоженный финансово.

— Ты не сделаешь этого, Ника, - хрипит Олег, когда я поднимаю оружие на направляю на него.

— Уверен?

— Ты слабачка и тряпка, - его губы кривятся в подобии усмешки, но это для него слишком больно, потому просто сплевывает кровь на пол. – Ты не убийца. Я же тебя знаю. А труп куда денете? Зароете под грушей? Выстрелы уже наверняка кто-то слышал и вызвал полицию. Хрен с вами, ебитесь, как хотите, ты мне больше не интересна.

Он пытается опереться на руки, но те разъезжаются в луже собственной крови.

— Спасибо, что отпускаешь, - исполняю для него изящный, насколько это возможно, поклон. – Но, знаешь, мне ни раз снилось, как я выкалываю тебе глаза. Или толкаю под грузовик. Или подсыпаю яд тебе в еду. Я много раз видела тебя мертвым. Сама не верила, что могу так ненавидеть. А ты меня научил. И, знаешь… мне понравилось.

Монстр перестает даже пытаться улыбаться.

— Я не хотела всего этого, Олег. Не хотела превращаться в то, во что превратилась. И долго-долго этому сопротивлялась. Но ты действительно очень хороший учитель. Ты блестяще научил меня двум вещам - не упускать шансы и никогда не закрывать глаза.

Наши с ним взгляды пересекаются. Не знаю, что в этот момент он видит на моем лице, но в его взгляде я вижу страх. И это настолько будоражит, настолько невероятно ощутимой волной предвкушения пронизывает все мое тело, что шагаю к нему ближе.

Жертва и мучитель поменялись местами – и вдруг оказывается, что мучитель уже не такой и страшный, что ему тоже