Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

– Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, – произнес он, выдвигая ящик встроенного в стену фургона шкафчика под своей кроватью. Здесь он держал свой золотой запас, все честно добытое посредством игры. Настолько честно, насколько это было возможно, по крайней мере. Большая часть досталась ему после одного забега на ипподроме, а с лошадьми ему везло не больше, чем любому другому. Что же до остального… Если человек хочет бросать кости, или играть в карты, или кидать монетку, он должен быть готов проиграть. До-мон, сидевший сейчас на другой кровати, потирая рукой щетину на бритом черепе, уже усвоил этот урок. Бедняге следовало бы спать на полу, как доброму со'джин, но вначале он настаивал на том, чтобы каждый вечер кидать с Мэтом монетку на предмет того, кто будет спать на второй кровати. Первую, разумеется, занимала Эгинин. Бросать монетки было не сложнее, чем кидать кости. Пока монетка не вставала на ребро, как это иногда у Мэта случалось. Но предложение исходило от Домона, не от него. Мэт выигрывал четыре ночи одну за другой, а на пятую монетка действительно приземлилась на ребро три раза подряд. Теперь они спали на кровати по очереди. Однако этой ночью все равно была очередь Домона спать на полу.

Вытащив из шкафа небольшой замшевый мешочек, который искал, Мэт засунул его в карман куртки и выпрямился, ногой задвигая ящик.

– Ты должна видеться с ней время от времени, – сказал он. – И ты поможешь мне немного смягчить ситуацию. – Ему нужен кто-нибудь, кто отвлек бы на себя гнев Туон, кто-нибудь, по сравнению с которым он оказался бы вполне приемлемым, но он ведь не мог прямо предложить такое, не так ли? – Ты – шончанская леди, и ты сможешь удержать меня, если я начну вести себя не так, как подобает.

– Почему тебе требуется смягчать ситуацию? – Протяжный говор Эгинин был жестким, как полотно пилы. Она стояла против двери фургона, положив руки на бедра, голубые глаза сверлили его из-под длинного черного парика. – Зачем тебе нужно видеться с ней? Разве с тебя не достаточно?

– Только не говори, что ты ее боишься, – насмешливо сказал Мэт, уклоняясь от вопроса. Какой ответ мог бы он дать, чтобы он не прозвучал полнейшим безумием? – Ты могла бы засунуть ее себе под мышку с такой же легкостью, как и я. Но обещаю, что не позволю ей отрубить тебе голову или выпороть тебя.

– Эгинин не боится ничего, парень, – буркнул Домон, защищая ее. – Если она не хочет идти, проваливай и обхаживай девочку сам. Оставайся у нее хоть на ночь, если хочешь.

Эгинин продолжала яростно смотреть на Мэта. Или сквозь Мэта. Затем она перевела взгляд на Домона, ее плечи немного поникли, и она схватила свой плащ с крючка на стене.

– Пойдем, Коутон, – прорычала она. – Если это нужно сделать, лучше сделаем это побыстрее и покончим с этим. – Она в мгновение ока оказалась снаружи, и Мэту пришлось поспешить, чтобы успеть за ней. Можно даже было подумать, что она не хочет оставаться наедине с Домоном, как бы мало смысла ни было в таком предположении.

Рядом с лиловым фургоном без окон шевельнулась какая-то тень, еще более темная, чем окружающий мрак. Ущербная луна ненадолго вышла из-за туч, и Мэт успел узнать впалые щеки Гарнана.

– Все спокойно, милорд, – сказал «краснорукий».

Мэт кивнул, переводя дыхание и ощупывая в кармане замшевый мешочек. В воздухе пахло свежестью после прошедшего дождя и вдалеке от коновязей. Туон, должно быть, испытывает облегчение, что избавлена от запаха конского навоза и острого аромата клеток с животными. Фургоны труппы по левую сторону от него были столь же темными, как и грузовые фургоны с парусиновым верхом по правую. Нет смысла ждать. Он подтолкнул Эгинин впереди себя вверх по ступеням, ведущим в лиловый фургон.

Внутри оказалось больше людей, чем он ожидал увидеть. Се-талль сидела на кровати, снова со своей вышивкой на коленях, а Селусия стояла в дальнем углу, хмурясь из-под своего головного платка, но на другой кровати сидел Ноэл, очевидно глубоко о чемто задумавшийся, а Туон скрестив ноги сидела на полу, погруженная в игру в «змей и лисиц» с Олвером.

Мальчик повернулся к вошедшим с широкой ухмылкой, которая почти надвое рассекала его лицо каждый раз, когда входил Мэт.

– Ноэл рассказывал нам о Ко'дансин, Мэт, – воскликнул он. – Это другое название Шары. А ты знал, что Айяд татуируют себе лица? Так в Шаре называют женщин, которые умеют направлять.

– Нет, не знал, – произнес Мэт, хмуро глядя на Ноэла. И так плохо, что Ванин и «краснорукие» учат мальчика дурному, не говоря уже о том, что он перенимал от Джуилина и Тома; не хватало только, чтобы еще Ноэл забивал ему голову всякими баснями.

Внезапно Ноэл хлопнул себя по ляжке и выпрямился.

– Ага, вспомнил! – произнес он. И старый глупец затянул речитативом:

Судьба, как солнце в небе, высока, Лисицы той, что воронов гоняет. Удача в сердце, молния в глазах: Он луны с небосвода похищает.

Старик с перебитым носом обвел глазами собравшихся, словно только сейчас осознал, что он здесь не один.

– Я давно пытался вспомнить этот стих. Это из «Пророчеств о Драконе».

– Очень интересно, Ноэл, – пробормотал Мэт. Водовороты красок снова бурлили в его голове, точно так же как утром, когда паниковали Айз Седай. На этот раз они угасли, так и не сложившись в картину, но его обдало таким холодом, словно провел ночь голым под кустом. Последней вещью на земле, которой он желал, – чтобы кто-нибудь начал связывать его с Пророчествами. – Может быть, когда-нибудь ты прочтешь нам их целиком. Только не сегодня, ладно?

Туон взглянула на него сквозь ресницы – кукла черного фарфора в платье, которое для нее слишком велико. Свет, какие же длинные у нее ресницы! Она не обратила внимания на Эгинин, так, словно той вообще не существовало на свете, и, говоря по правде, Эгинин делала все от нее зависящее, чтобы притвориться частью вделанного в стенку шкафа. Вот и надейся отвлечь внимание.

– Игрушка не хотел быть грубым, – промурлыкала Туон со своим тягучим как мед выговором. – Его просто никогда не учили манерам. Но уже поздно, мастер Чарин, Олверу пора спать. Может быть, вы проводите его в палатку? Сыграем как-нибудь в другой раз, Олвер. Хочешь, я научу тебя играть в камни?

Олвер, разумеется, хотел. Он всем телом показывал, как ему этого хочется. Парнишке нравилось все, что давало ему шанс улыбнуться женщине, не говоря уже о возможности говорить такие вещи, за которые его следовало бы драть за уши, пока они не станут в два раза больше обычного. Если Мэту только удастся выяснить, кто из его «дядюшек» учит его этому… Но сейчас мальчик собрал фишки и тщательно завернул их в разлинованную ткань, не дожидаясь второго напоминания. Он даже вполне пристойно шаркнул ногой, благодаря Верховную Леди, перед тем как выйти вслед за Ноэлом из фургона. Мэт с одобрением кивнул. Это он научил мальчика шаркать ножкой, но тот, когда имел дело с хорошенькой женщиной, обычно добавлял к этому плотоядный взгляд. Если только удастся выяснить, кто…

– У тебя есть причина прерывать мои занятия, Игрушка? – холодно спросила Туон. – Сейчас поздно, и я собиралась ложиться спать.