Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

Может кто и скажет, что я напрасно паникую раньше времени, так я напомню, что жизнь научила.

Я уже побывал разок в тюрьме, откуда запросто мог и не выйти. Но тогда вопрос так серьёзно не выглядел. Достаточно представить себе то количество Кланов, чьи интересы завязаны на армейские поставки, и придёт понимание того, что закон не для всех писан одинаково. По крайней мере мне за свою жизнь не доводилось слышать ни про одного посаженного или расстрелянного крупного чина из числа армейских снабженцев. Такое впечатление, что все они ангелы во плоти.

В какой-то момент мне даже захотелось бросить все дела и слетать в имение Куракина, в надежде разыскать одного из сбитых «Медведей».

– Ваше Сиятельство. Вас к телефону просят. Говорят, срочно, – перебила мои метания медсестра, заглянув в палату.

– Олег… Олег Игоревич! Приезжайте скорей! У меня всё получилось! – услышал я в трубке ликующий вопль Усольцева.

Глава 36

Заговор пульсировал.

Степан подобрал это словечко, когда мы однажды вечером посидели с ним в операторской, слушая самые интересные переговоры.

Операторы выводили их для нас на динамики, ориентируясь на наибольший накал эмоций, возникающий временами в эфире.

Придя домой, я вывалил новостное попурри, изрядно оживив моих гостей, уже начавших унывать.

Люди, привыкшие постоянно быть в центре внимания, порой крайне болезненно воспринимают затянувшийся период затишья. Им кажется, что о них забыли.

Объективно говоря, заговор пока довольно стабильно балансирует на одном и том же уровне, без явного преимущества какой-либо из сторон, время от времени взрываясь ожесточёнными точечными боями.

То наши штурмуют имение какого-нибудь заговорщика, используемое им в качестве базы, то чья-то дружина пытается отбить один из пригородных имперских арсеналов.

Иногда успех дня определяется всего лишь одним армейским батальоном, прорвавшимся к столице на конфискованных у населения автомашинах через заслоны и снежные заносы, и сходу вступившим в бой.

Заговорщики тоже подтягивали подкрепления, не стесняясь порой матом отругиваться в эфире, пытаясь доказать кому-то, что им были указаны более поздние сроки и не хрен их строить, если у самих всё не по плану. Короче, в стране веселуха и бардак.

– Знаете, у меня сложилось мнение, что заговор грянул преждевременно, хотя в воздухе уже давно чем-то таким веяло, – попытался я обобщить свои впечатления от переговоров, подслушанных на разных радиочастотах, необычного поведения курсантов, на которое я обратил внимание перед дуэлью, и подготавливаемого хлебного бунта.

– Вполне с вами согласен. Сам теперь определённые странности вспоминаю, – заметил граф Игнатьев, прикуривая. Майор, похоже, моим рассказом про возможности ретранслятора, заинтересовался больше всех, в какой-то момент собираясь чуть ли не в ночь мчаться к операторам. Когда новости в моём исполнении закончились, он вытащил меня в курительную комнату для продолжения разговора, – Сидя в штабе, тоже кое-что замечать научишься. Тот же запрет на отгулы и отпуска в январе. Или десяток прикомандированных из ведомства князя Обдорина. Опять же казармы для размещения целого пехотного батальона приготовлены. Только где он теперь, этот батальон.

– Могли бы и загодя войска к столице перебросить, – с досадой заметил я, чуть было не проговорившись о том, что я предупреждал о надвигающихся неприятностях.

– Не могли видимо. У немца с осени неспокойно на границах. А то, что кто-то из заговорщиков надумал руки раньше времени погреть, цены на хлеб взвинтив, государю только на пользу вышло. Сегодня во всех новостях только и разговора о том, в каких городах населению муку по фиксированным ценам с государственных складов начали отпускать. Втрое дешевле выходит, чем у купцов. Пусть по полпуда на руки пока дают, зато народу сразу понятно стало, кто о них заботу проявляет, а кто три шкуры драть собирается. Не удивлюсь, если дня через три клич про сбор ополчения пройдёт. И тогда уж всё, конец заговорщикам. Допрыгались, мерзавцы.

– Ага, армия не справилась, а ополчение прямо таки разом всё решит, – весьма скептически отнёсся я к такому смелому заявлению.

– Под ружьём у нас меньше одного процента населения, а мобилизационный резерв страны порядка восьми с половиной процентов. По девять ополченцев на одного солдата выходит. Не те нынче армии, граф. Вот предки умели воевать со вкусом. Солдат – миллионы, артиллерийских стволов – десятки тысяч, а из танков и самолётов целые армии и бригады создавали. А у нас… Если сойдутся где тысяч по десять солдат с каждой стороны, то сражение уже историческим считается.

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь, – зашёл в курилку Шабалин, с недовольной гримасой разминая в руках сигарету.

Помнится, первые дни он другие сигареты курил, длинные и тоненькие, но тут уж извиняйте. Нет в нашем сельпо столичных изысков. Да и кто мог знать, что у меня такие именитые гости появятся и так надолго застрянут. Уже и Дарья утром сказала, что у нас конфеты и шоколадки к концу подходят, которыми она ещё в столице отовариваясь прилично запаслась. Как бы не пришлось вскоре княжнам на ириски и леденцы переходить, с таким-то аппетитом. Их в поселковом сельпо завались, видов по пять того и другого.

Как только Шабалин закурил, я понял, что пора бежать. Вдвоём они сейчас быстро комнату задымят.

– Граф, не подскажете, что за пояс у вас появился? И вид какой-то нездоровый. Глаза так и вовсе красные, словно вы трое суток подряд не спали, – развеял Шабалин мои надежды на быстрый побег.

Вот дались им всем мои глаза. То Анвар снова вздыхал и охал, когда я из зала с Чашами выбрался, то Шабалин начинает. Ну, да. Перебрал я в очередной раз с магией. Наука требует жертв, и что мне делать, если я и есть та самая жертва.

* * *

Короче, я на себе испытываю протез нового типа.

Почему сам? Так у меня даже мысли не возникло, что такой шедевр можно кому-то другому доверить. И дело даже не в цене, хотя и цена у протеза ого-го какая. Секретов в нём много. Практически все наши с Усольцевым разработки использованы. Тут и сумматор, и усиленные магией энерговоды, и «диодные» мостики, как мы их теперь называем, вспоминая решение, подсказанное Степаном.

Кстати, Степан опять отличился. Пришёл как-то раз, когда мы с Усольцевым сцепились в споре из-за сечения энерговодов.

Представляете, техномаг хотел впиндюрить энерговоды толщиной чуть не с э-э… Короче, потолще большого пальца. А мне что, этим протезом баб пугать? Нет, мне его на своём горбу таскать придётся, ну, или на брюхе, если