Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм

А сама стоянка? Он не понял переговоров между Алексом, Крупкиным и голосом по радио, но теперь ему стало ясно, что, когда они говорили о людях, бегущих к украденной машине, они не имели в виду передний въезд! Должен был быть выход непосредственно на стоянку! Боже , у него оставалось всего несколько секунд, прежде чем водитель комитетской машины заведет двигатель, въедет на стоянку, как можно более шумно развернется на ней и выедет, чтобы прибытие и спешный отъезд правительственной машины не мог остаться незамеченным. Если Карлос собирался совершить прорыв, это должно быть в тот момент! После стандартного радиооповещения каждое мгновение дистанции между ним и арсеналом будет все больше усложнять поиск его следов. И он , эффективная машина убийств из «Медузы», был в неправильном месте! Далее, бегущий по лужайке или по дороге гражданский с автоматом в пределах видимости военного комплекса определенно вызовет беспокойство. Какое мелкое, глупое упущение! Всего два-три переведенных дополнительно слова — и менее самонадеянный, более внимательный слушатель избежал бы этой ошибки. Всегда эти, казалось бы незначительные, мелочи! Проклятье!

В пятистах футах от него седан КГБ неожиданно загремел, вырулив на стоянку, подняв клубы сухой пыли и выбрасывая из-под колес куски камня. Времени думать не было — надо было действовать. Борн прижал АК-47 к правой ноге, стараясь по возможности скрыть его, и встал на ноги. Левой рукой он касался верхушек кустов — садовник, быть может, осматривающий своих «подопечных», или праздный гуляка, бесцельно касающийся придорожных кустов — ничего даже отдаленно угрожающего, обыденная картина; случайный наблюдатель решил бы, что он уже несколько минут шел по этой дороге, не будучи замечен.

Он оглянулся на вход в арсенал. Два солдата тихо смеялись, один из них снова посмотрел на часы. Потом из левой передней двери вышел объект их обсуждения: привлекательная темноволосая девушка, едва достигшая двадцати. Она комично хлопнула себя по ушам, состроила гротескную мину, быстро подошла к нетерпеливому солдату и поцеловала его в губы. Молодые люди взяли девушку за руки и пошли направо, прочь от входа.

Грохот! Метал о металл, стекло о стекло, громкий резкий звук донесся со стоянки. Что-то случилось с машиной Комитета с Алексом и Крупкиным внутри; молодой водитель из ударной группы либо врезался во что-то, либо машину вынесло на другой автомобиль на стоянке. Воспользовавшись этим шумом как поводом, Джейсон побежал по дороге. Он подумал о Конклине, и тоже захромал, чтобы как можно меньше демонстрировать свое оружие. Затем повернул голову, ожидая увидеть двоих солдат и женщину, бегущих вдоль здания к месту аварии, но увидел, что они бегут в противоположную сторону, явно стараясь оказаться подальше отсюда.

Борн перестал хромать, проломился через кусты и побежал к бетонной дорожке, шедшей к углу здания, набирая скорость и тяжело и все с большей частотой дыша. Он больше не скрывал своего оружия, размахивая им в правой руке. Он добежал до конца дорожки. Его грудь тяжело вздымалась, вены на шее, казалось, готовы были лопнуть, пот струился по коже, увлажняя лицо, воротник и рубашку. Задыхаясь, он перехватил удобнее АК-47, прижавшись спиной к стене, выбежал из-за угла и онемел от представшей его глазам картины. Топот его ног вместе с возбуждением, заставлявшим пульсировать виски, блокировали все посторонние звуки. То, что он вдруг видел, что ошеломило его сразу же, он опознал результат множественных выстрелов из оружия с глушителем. Дельта «Медузы» бесстрастно понял; он тоже не раз попадал в такие ситуации много лет назад. Бывали обстоятельства, когда убийства необходимо было выполнять бесшумно. Полной тишины достичь было невозможно, но по меньшей мере жизненно важно было не шуметь.

На земле у кузова темно-зеленого седана распластался молодой водитель из ударной группы КГБ, раны в его голове однозначно удостоверяли его смерть. Машину занесло, и она врезалась в бок общественного автобуса, вроде тех, что использовались, чтобы возить рабочих на рабочие места и обратно. Как или почему это случилось, Борн не мог знать. Он также не мог знать, выжили ли Алекс с Крупкиным; стекла машины были пробиты, и внутри не было никакого движения, что предполагало худшее, но ничего еще не доказывало. Превыше всего в этот момент Хамелеон понимал, что он не может позволить себе эмоций. Если худшие подозрения оправдаются, оплакивание погибших будет позже — сейчас надо отомстить и взять киллера.

Думай! Как? Быстро!

Крупкин говорил, в арсенале работают «несколько десятков мужчин и женщин». Если так, куда они все, черт возьми, подевались? Шакал не работал в вакууме; это было невозможно! Однако грохот столкновения был слышен далеко вокруг — на площади с футбольное поле — и на месте аварии был застрелен человек, его безжизненное тело истекало кровью в пыли, и никто — никто — не появился, случайно или специально. За исключением Карлоса и пяти неизвестных, неужели весь арсенал безлюден? Чушь!

И тут он услышал смешанные, но выразительные порывы музыки откуда-то изнутри здания. Военная музыка, ударных и духовых инструментов, внутри отдающих эхом помещений звучала, должно быть, оглушительно. Он вспомнил молодую девушку, вышедшую из передней двери; она игриво похлопала себя по ушам и поморщилась, а Джейсон не понял. Теперь все стало ясно. Она вышла из внутренних помещений арсенала, где гремела музыка. В Кубинке, очевидно, происходило некое мероприятие, весьма людное, что объясняло обилие автомобилей, небольших фургонов и автобусов на обширной стоянке — обилие по крайней мере для Советского Союза, где такие транспортные средства были редки. В общей сложности около двадцати машин было припарковано полукругом на пыльной стоянке. Действие внутри было одновременно прикрытием и защитой Шакала; он знал, как им воспользоваться. Шах и мат.

Но почему Карлос не выходит наружу? Почему он еще не вышел? Чего ждет? Обстоятельства были оптимальными, лучшего и ждать нельзя. Неужели раны так замедлили его, что он не смог воспользоваться преимуществами, которые сам себе создал? Это было возможно, но мало вероятно. Убийца зашел так далеко, что если бы ему представился шанс, он в состоянии был бы идти дальше, гораздо дальше. Тогда почему? Неоспоримая логика, логика выживания киллера, требовала, чтобы после уничтожения машины Шакал убежал так быстро, как это было в человеческих силах. Это был его единственный шанс! Так почему же он все еще был внутри? Почему он не выехал на какой-либо машине на свободу?

Снова прижавшись спиной к стене, Джейсон боком шагал влево, тщательно осматривая все, что попадало в поле его зрения. Как и большинство арсеналов мира, у Кубинки не было окон на первом этаже, по крайней мере ниже первых пятнадцати футов от земли. Он видел оконную раму там, где, похоже, был второй этаж, но достаточно близко к убитому водителю, чтобы обеспечить максимальную точность для мощного оружия с глушителем. Еще одно окно на первом этаже с торчащей ручкой; это был черный выход, о котором никто не упомянул. Мелочи, незначительные мелочи! Проклятье!

Приглушенная музыка внутри снова возвысилась, но теперь по-другому: барабаны зазвучали громче, трубы выдержаны, более пронзительны. Это, без сомнения, был финальный аккорд симфонического марша, военная музыка в своем апогее… Точно! Вот-вот закончится мероприятие, и Шакал воспользуется толпой. Он смешается с ней, и когда начнется паника, когда люди увидят мертвого водителя и изрешеченный седан на стоянке, он исчезнет — с кем и на какой машине, потребуется не один час, чтобы выяснить.