На повестке дня - Икар - Роберт Ладлэм

— Мистер Пейтон, — сказал шофер, — вам радиограмма, код пять, сэр.

— Что за сообщение?

— Связаться с Сан-Джачинто. Срочно.

— Поезжайте в Лэнгли, пожалуйста.

— Есть, сэр.

— О, на всякий случай, если я забуду. Счастливого Рождества!

— Спасибо, сэр.

— Мы заглядываем к нему каждый час, мисс Рашад, — сказала медсестра средних лет. — Так что можете быть абсолютно спокойны... Знаете, сегодня после обеда конгрессмену звонил сам президент!

— Да, я знаю. Кстати, насчет звонков: в его палате телефон отключен.

— Понимаю. Вот записка: телефонисты на коммутаторе получили распоряжение все звонки к этому пациенту переключать на отель «Уэстлейк», к вам в номер.

— Правильно. Большое спасибо.

— Жаль, правда? Канун Рождества, но вместо того чтобы быть с друзьями и распевать рождественские гимны и все такое, он валяется в госпитале, а вы торчите одна в гостиничном номере.

— Признаюсь вам, сестра. То, что он здесь и жив, делает для меня это Рождество лучшим из всех, которые я когда-либо надеялась встретить.

— Знаю, дорогая. Я видела вас обоих вместе.

— Пожалуйста, позаботьтесь о нем. Если я немного не посплю, то утром вряд ли буду для него подарком.

— Конгрессмен — наш пациент номер один. А вы отдыхайте, молодая леди. У вас личико осунулось. Говорю вам это как медик.

— Вероятно, я просто дурочка.

— В молодости я тоже была такой.

— Вы милая. — Калейла положила руку на предплечье медсестры и пожала его. — Спокойной ночи. До завтра.

— Счастливого Рождества, дорогая!

— Да, и вам счастливого Рождества.

По белому коридору Калейла прошла к лифту и нажала кнопку вызова. Ей действительно нужно было поспать: не считая тех кратких двадцати минут, когда они вместе с Эваном вздремнули, она не смыкала глаз почти сорок восемь часов. Итак, программа на ночь: душ, горячая еда в номер и постель. Утром надо зайти в один из магазинов, оставшихся открытыми для забывчивых покупателей, и приобрести какие-нибудь глупые подарки для... ее суженого? Бог мой, подумала Калейла, для моего жениха! Это уж слишком.

Однако забавно, как приближающееся Рождество делает людей более мягкими и добрыми, независимо от их расы и убеждений. Вот, например, эта медсестра. Какая милая, хотя, возможно, и очень одинокая женщина! С таким могучим телом и грубыми чертами лица ее вряд ли сфотографировали бы для рекламного плаката, призывающего записываться в армию. И все же она старается быть отзывчивой и доброй. Сказала, что понимает чувства подруги конгрессмена, потому что видела их вместе, хотя на самом деле вовсе не видела. Калейла помнила всех, кто заходил в палату Эвана, но этой медсестры среди них не было. Особая доброта и внимание — это все Рождество. Но самое главное — ее мужчина в безопасности.

Двери лифта раздвинулись, и Калейла, спокойная, умиротворенная, вошла в спускающуюся кабину.

Кендрик открыл глаза. В палате было темно, но все-таки что-то его разбудило... Что это было? Дверь... Да, конечно, дверь. Калейла сказала, что всю ночь его будут проверять и перепроверять. Любопытно, куда, по ее мнению, он может уйти? На танцы? Эван снова опустил голову на подушку, глубоко дыша. Сил не было, вся энергия куда-то испарилась... Да нет, не дверь. Тут кто-то есть. Кто-то в комнате!

Медленно, дюйм за дюймом, он начал поворачивать голову на подушке. В темноте белело какое-то пятно: не полоса света — просто тусклое светлое пятно.

— Кто здесь? — спросил Эван еле слышно. — Кто вы? Молчание.

— Да кто вы, черт побери? Чего вы хотите?

Неожиданно, словно в кошмарном сне, белая масса надвинулась и обрушилась на его лицо. Подушка! Невозможно дышать! Он выкинул вверх правую ладонь и наткнулся на мускулистую руку, затем нащупал лицо, мягкое лицо, и, наконец, волосы... Женские волосы! Схватив их пряди, Кендрик перекатился на узкой койке вправо и изо всех сил потянул напавшего на него хищника вниз. Оказавшись на полу, отпустил волосы и замолотил по лицу их хозяйки. Плечо болело, швы явно разошлись... Он попытался закричать, но выдавил из себя лишь хриплое бормотание. Массивная женщина схватила его за горло, впившись острыми ногтями в кожу, потом вцепилась в глаза, царапая веки и лоб. И все-таки Эван вырвался, поднялся, ударившись о стену. Боль была невыносимой. Шатаясь, он направился к двери, но женщина набросилась на него сзади и с силой швырнула на кровать. Его рука нащупала на тумбочке графин с водой. Схватив его, Кендрик снова вывернулся и, размахнувшись, ударил им в маниакальное лицо над собой. Женщина была оглушена. Отшвырнув ее массивное тело к стене, он бросился к двери и толкнул ее.

Единственным ярким пятном в полумраке стерильно-белого коридора была горевшая посреди него на посту лампа.

Эван снова попытался закричать:

— Кто-нибудь!.. Помогите! — Но вместо слов вылетели только глухие гортанные звуки. Спотыкаясь, он едва передвигался из-за раздутой лодыжки и поврежденной ноги. Да где же все? Никого... И на посту никого! Наконец в дальнем конце коридора показались две медсестры, Кендрик поднял правую руку и отчаянно замахал; потом ему все-таки удалось прокричать: — Помогите!..

— О Боже! — вскрикнула одна из женщин, и они обе устремились к нему.

Одновременно Эван услышал топот других бегущих ног. Он повернулся и лишь беспомощно наблюдал, как крупная мускулистая медсестра выбежала из его палаты и побежала по холлу к двери, на которой горела красная надпись «Выход». Через мгновение, распахнув дверь, она исчезла.

— Позвони врачу вниз, в реанимацию! — закричала напарнице медсестра, добежавшая до Кендрика первой. — Скорее! Он весь в крови!

— Тогда я вначале позвоню этой Рашад. — Вторая медсестра подошла к столу. — Ей надо звонить в случае любого изменения состояния. О Господи, это как раз тот самый случай!

— Нет! — закричал Эван наконец в полный голос, хоть и задыхаясь. — Оставьте ее в покое!

— Но, конгрессмен...

— Пожалуйста, сделайте так, как я говорю. Не звоните ей! Она не спала две или три ночи. Просто позовите врача и помогите мне вернуться в палату... Потом мне понадобится телефон.

* * *

Сорок пять минут спустя, с заново зашитым плечом, обмытым лицом и шеей, Кендрик сидел на кровати, держал в руках телефон и набирал номер в Вашингтоне, который он помнил. Несмотря на энергичные возражения врача и сестер, он приказал им не звонить ни в военную полицию, ни в больничную службу безопасности. Как быстро установили, на этаже никто ничего не знал о толстухе медсестре, кроме ее имени, конечно же, скорее всего, вымышленного! Бумага о ее переводе поступила после обеда из базового госпиталя в Пенсаколе, штат Флорида. Высококвалифицированные медсестры нужны везде — по прибытии ее никто не расспрашивал, а когда она убегала, две женщины вряд ли смогли бы такую силачку остановить. Пока вся картина не прояснится, не стоит проводить никакого официального расследования, чтобы новость не попала в средства массовой информации. Секретность должна оставаться в силе.